Новые ниши и проблемы: как IT-компании преодолевают зависимость бизнеса от западного софта

Уход из России ряда западных IT-компаний, с одной стороны, создал проблемы для бизнеса, с другой — открыл для российских разработчиков ниши, в которые раньше они не хотели или не могли идти из-за конкуренции. Теперь же идет серьезный запрос от бизнеса, причем не только на копирование, но и на разработку новых решений.

О том, кто больше всего пострадал, что нужно бизнесу и какие новые задачи появились у IT, поговорили участники круглого стола «Фонтанки».

Сложности стыковки

Проблемы возникли практически во всех отраслях — и чем больше компания, тем они сильнее.

— Везде, где больше 50 сотрудников, внедрены корпоративные системы: ERP, CMS или какие-то бизнес-специфичные системы. Они были преимущественно западных разработчиков, — рассказывает Александр Жуков, директор по развитию компании «Формат кода». — И после их ухода начались проблемы, связанные в первую очередь с неопределенностью планов развития.

По его словам, системы так или иначе поддерживаются и какое-то время еще будут работать, но бизнес уже сейчас стоит перед логическим выбором: ждать возвращения вендоров, развивать решения, которые будут деградировать, либо строить что-то новое с нуля, то есть фактически инвестировать второй раз.

— И здесь роль таких сервисных компаний, как наша, достаточно велика, потому что мы можем порекомендовать, как этот процесс сделать наиболее безболезненным, — отметил Александр Жуков. — Я бы сказал, что «ждунов» больше, но часть из них ждут появления бюджетов и какой-то определенности больше, чем возвращения вендоров. Но есть и компании, которые находятся под серьезным давлением рынка, и они не могут стоять на месте. Поэтому идеальный выход — когда мы можем доделывать новые модули, не трогая старые. Но это не всегда возможно. Так что компаний, вставших в тупик, достаточно много — процентов 60.

— Мы работаем в первую очередь с b2c-клиентами, которые торгуют с физлицами, и у них было много софта не только западного, но и разработанного на Украине, — рассказывает Роман Фомин, финансово-технический директор RC Group. — Монополистами были охвачены практически целые сегменты рынка: 40 000 торгово-сервисных предприятий. Это, например, система генерации электронного меню, решения для официантов, различные китчен-майндеры для фастфуда, системы взаимодействия с клиентами, обратной связи, рассылки в мессенджерах. Казалось бы, такие сервисы несложно воспроизвести, но мы столкнулись с необходимостью писать для клиентов подобные модули, чтобы упростить им жизнь и вернуть все в «одно окно».

Он рассказал, что сильно пострадала бьюти-сфера: часть софта перестала работать, а у кого-то перестали приходить новые модули, обновления. Есть проблемы в медицине — не специализированного оборудования непосредственно, а клиентского обслуживания. В сфере финансов возникла необходимость локализовать ПО банкоматов или полностью перейти на китайское, так как сейчас именно оттуда поставляют новые банкоматы. Ретейл пострадал в части внедрения самообслуживания, кассового ПО, программ лояльности.

— Мы уже 2,5 года занимаемся программами лояльности, и сейчас чувствуется приток клиентов из крупного бизнеса, — отметил Роман Фомин. — А раньше мы писали софт для сравнительно небольших компаний, и наш основной клиент был в регионах.

Проблемы каждой отрасли специфичны. Например, для машиностроения сейчас важно замещение таких классов зарубежного ПО, как системы автоматизации проектирования, технологической подготовки производства, управления жизненным циклом изделий (CAD-, CAM-, PLM-системы). Об этом рассказал Алексей Барышкин, эксперт по цифровой трансформации компании «Нетрика».

— Еще одно направление для замены ПО в том же машиностроении, а также на многих предприятиях химической, деревообрабатывающей, электротехнической промышленности — системы управления производственными процессами на цеховом уровне (MES-системы), — продолжил он. — Ощущается нехватка отечественных программных инструментов для имитационного моделирования, динамического моделирования технических систем. И это при том, что в нашей стране существует серьёзная научная школа в этой области.

В агропроме на сегодня нет полноценной замены комплексной системе управления сельскохозяйственным производством Cropwise (Швейцария). «Конечно, существуют и развиваются более локальные, нишевые отечественные разработки в этой сфере, но, как и во многих других случаях, предприятия здесь прежде всего ищут, чтобы было «не меньше и не хуже», чем у зарубежного аналога», — добавил он.

Для транспортной отрасли болезненным стал поиск функциональных аналогов зарубежных систем для управления подвижным составом, транспортным парком, его техническим обслуживанием и ремонтами. В отдельных областях деятельности есть и более узкие «провисающие» направления. Например, в фармацевтике критичен поиск отечественных решений для хроматографии, а для микроэлектроники — систем проектирования сложнофункциональных СБИС и СВЧ-устройств. И даже сама отрасль разработки ПО в России испытывает потребность в переходе на отечественные или свободно распространяемые аналоги программ для управления процессами, а также в поиске и замене интегрированных средств разработки для ряда фреймфворков, говорит Алексей Барышкин.

Не было потребности

Несмотря на потребности в новых решениях, важно преодолеть определенное недоверие, которое предприятия и организации испытывают к отечественному ПО.

— Это недоверие возникло не на пустом месте: отечественные разработчики, не получая в прошлом большого количества серьёзных заказов, не могли полноценно развивать свои решения как функционально, так и в части качества ПО, — просто не было достаточной обратной связи от необходимого количества заказчиков и конечных пользователей, — поясняет Алексей Барышкин. — При этом зарубежные конкуренты всегда могли похвастаться тем, что в их программные продукты интегрирован огромный набор передовых бизнес-практик, производственного опыта, предпочтений пользователей, собранных со всего мира.

По словам Александра Жукова, исторически были ниши, занятые западным ПО, поэтому российские компании даже не смотрели в ту сторону, чтобы не изобретать велосипед. Например, очевидно: там, где работал SAP Commerce Cloud, российским решениям делать было нечего. Или можно взять все попытки создания аналога Microsoft Office, которые не дают результата того же качества.

— Исчезновение таких систем открыло новые ниши, но на их освоение нужно время, — отмечает Александр Жуков. — Некоторое недоверие существует, потому что движение в эту сторону только началось. Плюс нельзя просто купить какое-то ПО, поставить его — и оно будет работать. Нужен проект внедрения, и часто он более дорогой и интеллектоемкий, чем собственно покупка. Российским IT-компаниям надо не только заместить «коробку», но и всю ту работу, которая была проделана при внедрении. Получается, что нужно заново инвестировать. Местами возникает некий паралич, но российские IT-компании все же достаточно бурно занимают новые ниши и развиваются при помощи клиентов — потому что им некуда деваться.

Появление российского ПО там, где раньше было установлено иностранное, связано с дефицитом — в российских компаниях это не отрицают.

— Спрос рождает предложение. К настоящему времени российские крупные поставщики софта подсуетились, и уже есть решения, которые не уступают западным, — комментирует Роман Фомин. — Просто раньше не было такой потребности у клиентов, а сейчас те, у кого они были в запасе или неактивным продуктом, их «расчехлили». Мы тоже пишем различные отраслевые решения. Но понимаем, что в текущей ситуации, если у клиента есть простая прикладная бизнес-задача, проще написать что-то с нуля — будь то интеграционный плагин или целая ERP, но несложная, — и захватить полностью нишу. Гораздо легче подключить одну франшизу, у которой 500 точек, чем сходить во все эти 500 точек ногами.

При этом Алексей Барышкин отмечает, что многим отечественным разработчикам ПО только предстоит пройти значительную часть пути, уже преодоленного зарубежными вендорами: «К сожалению, «идти придётся медленнее» из-за двух факторов: гораздо меньшего объёма рынка и острого дефицита высококвалифицированных разработчиков, аналитиков, тестировщиков».

Копируем или развиваем

В то же время возникают опасения, что, озадачившись восстановлением утраченного, российская IT-индустрия не будет развиваться, а лишь будет копировать западные образцы.

— Это сильно зависит от целей, которые мы преследуем, — комментирует Александр Жуков. — Если цель — полет на Марс и поиск новой галактики, то, безусловно, развитие затормозится. А если говорить про экономику как способ зарабатывать деньги, увеличивать занятость — в целом это положительное явление. Мы растим инженерную школу, мы получаем какие-то деньги в экономику, мы, в конце концов, станем конкурировать на этом рынке. Но, конечно, воспроизведение условного «Микрософт офиса» — несколько удручающее занятие для инноватора.

— Мы столкнулись с тем, что сейчас период различных агрегаций и коллабораций, — отметил Роман Фомин. — Люди договариваются, чтобы доработать какие-то недостающие детали пазла и система продолжала работать.

Он привел пример НСПК. Решение «Мир» выходило на рынок, который уже прошел весь путь от магнитных лент и чипов к NFC-технологиям. «Фактически оставалось только перейти на отечественные чипы, — добавил он. — Visa и MasterCard, которые еще поддерживаются внутри страны, обходятся бизнесу дороже, чем решения отечественного разработчика, поэтому толчок в развитии НСПК дал определенную экономию».

Он отметил, что сейчас на финансовом рынке происходит трансформация: например, многие отказываются от кешбэка, так как нецелесообразно сначала забирать у клиента деньги, чтобы потом отдавать ему же. «Это все преобразуется в более полезные для потребителя и не накладные для бизнеса конструкции — и это хорошо, это развитие», — подчеркнул Роман Фомин.

В ожидании «единорога»

Больше всего плюсов получают те компании, которые уже были представлены на рынке.

— Сильные усиливаются — это те компании, которые мы и так знали, — говорит Роман Фомин. — Например, платежные решения «Яндекса» удобны тем, что их экосистема не завязана на какой-то конкретный банк. И если у Сбера есть абсолютное превосходство по выпуску карточек и покрытию бизнеса, то все-таки это все происходит в рамках одного банка. А «Яндекс» работает со всеми.

Фомин рассказал про сервис рассрочек, который RC Group развивает вместе с «Яндексом», — он позволяет использовать этот инструмент в секторах, которые раньше были не охвачены. Например, в продуктовом ретейле, причем без анкеты или каких-то дополнительных сведений.

— Это работает эффективнее, чем банковские системы, которые зачастую ориентируются на устаревшие данные в бюро кредитных историй, — считает он.

Среди «гигантов» также Mail.ru, который развивает инфраструктурные решения, предоставление серверных мощностей, сервисов для разработчиков.

— В принципе, растет и сервис обслуживания: кто-то наращивает штат, что-то механизируется, переходит на машинное обучение — повсюду чувствуется прогресс, — отмечает Роман Фомин. — Правда, я бы не сказал, что на рынке появился «единорог», но, возможно, еще прошло недостаточно много времени.

— Я тоже не вижу, чтобы кто-то с нуля за прошедшие полгода новой реальности построил новый бренд, — соглашается Александр Жуков. — Но исторически российские бренды всегда были — и они будут усиливаться: Mail.ru, «Яндекс», «1°С», а также узкоспециальные решения, которые не так на слуху, но при этом доминируют в каких-то нишах.

Дальнейший рост бизнеса в IT-сфере будет зависеть от регулирования. Обычно он растет снизу вверх: небольшая команда делает востребованный продукт, а затем компания развивается и начинает скупать другие. Но если говорить про госпрограммы — а именно на деньги госсектора сейчас в значительной степени рассчитывает рынок, — то деньги выделяются крупным компаниям по принципу размера, а не качества экспертизы, считает Александр Жуков. И эти две тенденции будут спорить.

— Но у небольших компаний всегда есть шанс вырасти, захватив нишу, — отмечает он. — Классическая история развития стартапов всегда актуальна, и тут не так важны финансовые вливания, как наличие экспертизы, опыта.

— Внедряя наши платежные решения, мы заметили, что крупные игроки опасаются «последней мили», то есть доставки самого продукта, технологии непосредственно потребителю, — комментирует Роман Фомин. — И тем, кто предоставляет решения непосредственно там, «на земле», дают дышать.

Он добавил, что, с точки зрения заимствования технологий, коллаборации предпочтительнее с отраслевыми компаниями, сильными в своей сфере:

— Таким образом мы получили сильнейшего технологического партнера, а движок, на котором у нас все работает, фактически не имеет аналогов в мире. Мы будем представлять его на гонконгской финансовой конференции в ближайшее время.

По его словам, также важны динамика и скорость, а крупные компании достаточно инертны в принятии решений и внедрении новых продуктов. Кроме того, они не рассматривают как существенный доход какие-то средние предприятия, малый бизнес, который надо поддерживать. «Для нас эти клиенты понятны, потому что мы работаем с этим сегментом 2,5 года, знаем их потребности, их боли, знаем, с чем они столкнулись после последних событий, и очень хотим помочь», — добавил он.

А конкуренты кто?

Уход вендоров не всегда означает, что с ними больше не надо конкурировать.

— Мы иногда ощущаем конкуренцию с каким-то жупелом западных компаний, того же SAP, — отмечает Александр Жуков. — Он много где стоит, и его пытаются дописывать, что удивляет. Тем не менее разум чаще торжествует — и эти проекты останавливаются.

В целом же конкуренция определяется нишей. Например, есть специфичные истории, где российские бренды и раньше были развиты. Например, «1°С», потому что никто за рубежом не знает особенностей российской бухгалтерии или налоговой.

— Главное, чтобы не получилось, как с российским автопромом, — «едет и ладно», — говорит Александр Жуков. — Чтобы на выделенные государством деньги не сделали аналогов западного ПО, которые будут просто «ехать». Нельзя отрывать эту историю от развития экономики в целом, потому что все IT-решения будут развиваться под давлением спроса. Если последний будет достаточно сложно структурирован и критичен, то мы дойдем до уровня Запада.

— У нас конкуренции с ушедшим софтом и с командами, которые там были, практически нет. Просто потому, что финансовый сектор практически сразу изолировали — и наш остался в своем внутреннем контуре, — отмечает Роман Фомин. — В этом есть определенное преимущество: мы сейчас находимся под защитой, а законотворчество работает достаточно динамично, тогда как раньше некоторые вещи рудиментарно спускались из года в год.

Он привел в пример появление электронных чеков, разрешение на онлайн-торговлю фармпрепаратами.

— Правильный двигатель — не конкуренция, а удовлетворение спроса, — подчеркнул он. — И поскольку он сейчас очень адресный, то мы просто берем и делаем то, что от нас просят, а раньше самим приходилось ходить и спрашивать, что надо.

Алексей Барышкин подчеркивает, что сохранить высокий уровень конкуренции в отрасли разработки ПО — необходимо:

— Если раньше отечественные компании жёстко конкурировали с ведущими зарубежными поставщиками ПО, то на сегодня ситуация сильно изменилась в пользу российских компаний. Но это только на первый взгляд. Снижение конкуренции часто ведёт не только к ухудшению качества продуктов и их постепенной деградации, но и к потере мотивации у самых квалифицированных и творческих разработчиков. И это, в свою очередь, может усугубить кадровую проблему — ведь здесь мировая конкуренция за «головы и руки» никуда не исчезнет, а отечественные программисты по-прежнему весьма конкурентоспособны и мобильны.

По словам Алексея Барышкина, с одной стороны, можно понять, когда сегодня «в пожарном порядке» на государственном уровне организуются индустриальные центры компетенций (ИЦК) по разработке ПО для отдельных отраслей. Но это хорошо только на первом этапе, когда нужно срочно создать или доработать особо критичное обеспечение на замену зарубежному. А в дальнейшей перспективе кроме «быстро и хоть что-то» нужно будет работать и в парадигме «много, разнообразно и качественно». И в этом случае без конкуренции на рынке разработки уже не обойтись.

Что надо бизнесу

В зависимости от сферы различаются и запросы от бизнеса к IT.

— В платежах сейчас интересный период, когда сочетаются сразу 4 поколения платежных технологий: от налички, которую никто не отменял, до NFC, — отмечает Роман Фомин. — Кто-то только вчера познакомился с банковскими приложениями — и у него, может быть, нет постоянного интернета или вообще кнопочный телефон или осталась пластиковая карта без чипа. Это заставляет нас поддерживать целый «зоопарк» технологий, чтобы и бабушка с наличкой осталась довольна, и кто-то более прогрессивный мог в рассрочку что-то купить, вообще не спрашивая ни у кого.

По словам Романа Фомина, сейчас есть большой спрос на решения в сфере HoReCa и автоматизации. Например, недавно было представлено новое решение для безналичных чаевых, которое не требует отдельно куда-то переходить по QR-кодам. «Мы организовали автоматическое сплитование платежей, когда бизнес получает свою часть, а официант — свою, — пояснил он. — Еще более востребованный продукт — автоматизация в сфере франшиз, где одна транзакция от клиента автоматически разлетается и на роялти, которые с каждого платежа получает основатель франшизы, и на поставщиков. А само предприятие получает очищенную налоговую базу — автоматически, с чеками, где это необходимо, с налоговыми декларациями для ЕНВД, например. Такие решения упрощают жизнь простого предпринимателя».

Появились и достаточно креативные задачи, которых до этого просто не было на рынке.

— Раньше клиент мог купить полностью решение от Siemens по промышленной автоматизации, включая и аналитику, и центр управления, — рассказывает Александр Жуков. — Сейчас по мере выхода из строя оборудования и замены его китайским встает очень интересная задача: как это оборудование вписать в существующий ландшафт? Такая задача была в принципе невозможна еще несколько лет назад — помимо различных лицензионных вопросов, это сочли бы технически абсурдным. А сейчас это актуальный запрос, над которым надо работать.

Второй тип запросов — на консалтинг, так как раньше эту часть работы брали на себя вендоры.

— Раньше клиенты приходили за конкретным ПО, а сейчас — на более ранней стадии, с бизнес-задачами, которые нужно решить, — пояснил Александр Жуков. — И нам стало немного легче, потому что появилось больше возможностей управлять ожиданиями. Сейчас спрос стал ориентироваться от бизнес-задач — то есть либо замещать все, что стоит, либо развивать дальше. Но ценности в коде как таковом нет — ценность в понимании бизнеса и его дальнейшего развития. Поэтому продуктовая экспертиза доминирует над переписыванием кода — это как раз можно сделать быстро.

Есть и другие причины, почему нельзя обойтись просто изменением кода.

— В большинстве случаев базовое ПО является частью развитой экосистемы, в которую включаются библиотеки объектов, нормативно-справочная информация, шаблоны технологической документации, передовые бизнес-практики, — рассказывает Алексей Барышкин. — Например, серьёзное присутствие на рынке САПР компании Autodesk обусловлено не только качеством их софта, но и огромным количеством библиотек образцов, шаблонов, моделей, используемых вместе с ним.

Кроме того, применяемое на предприятиях производственное оборудование и ПО тесно взаимосвязаны — это очень характерно для продукции таких компаний, как Siemens, Dassault, Rockwell, и некоторых других.

Проблемной областью является и общесистемное программное обеспечение.

— Решения для защиты информации, особенно антивирусное ПО, в нашей стране исторически на уровне мировых аналогов (а то и лучше), а вот с другими видами ситуация не столь радужная, — добавил Алексей Барышкин. — Сегодня серьезным вызовом для IТ-отрасли является создание и развитие отечественных операционных систем, систем мониторинга и управления IТ-инфраструктурой (в том числе телекоммуникационной). Очень проблемной стала ситуация, связанная с полным или частичным замораживанием деятельности в России поставщиков систем управления базами данных (СУБД) — в первую очередь Oracle и Microsoft. И здесь проблема не только в замене одной СУБД на другую, а в исключительно сложном, длительном и дорогом процессе миграции прикладного ПО и накопленных данных с одной платформы на другую.

Вылезти из ниши

Хотя строить прогнозы сейчас сложно, у компаний все же есть определенная стратегия на ближайшее будущее.

— Мы нацелены вылезать из тех ниш, где мы работали руками, в ниши, где работаем головой, — поясняет Александр Жуков. — По сути, это означает развитие консалтингового направления, где мы говорим с бизнесом про бизнес, а не с айтишниками про программирование. Это сильный плюс, потому что накопленную экспертизу можно монетизировать. Но для этого нужна сама экспертиза — и это намного более интересная задача. В сложное положение попадают классические разработчики — если они всегда работали только как программисты.

— В наши руки стали попадать сложные, но интересные задачи: мечта любого программиста, чтобы у него в портфолио лежал банк, — добавил Роман Фомин. — Разрабатываются проекты, о которых можно было только мечтать, — и мы рады, что нам удалось поучаствовать в чем-то большом. Кроме того, практически сразу получается проверять гипотезы — желающих протестировать что-то гораздо больше, чем раньше.

Что касается всего рынка, то необходимо подумать насчет экономики в целом, чтобы деньги крупных клиентов доходили ниже и стимулировали рост нишевых игроков, добавил Роман Фомин.

По мнению Алексея Барышкина, сейчас необходимо поощрять конкуренцию и делать это сразу несколькими способами.

— Первый — дифференциация мер государственной поддержки: для каждого сегмента отрасли, каждой группы компаний по размеру должен предлагаться свой специфичный набор мер, — отмечает он. — Второе направление — сдерживание тех процессов консолидации IТ-активов, осуществляемых административными мерами, по отношению к нормальным, рыночным M&A подходам, которые обусловлены экономическими факторами. Это, в том числе, будет способствовать и повышению инвестиционной привлекательности отрасли.

Третий, в некоторой степени нишевый, подход связан с отдельными изменениями требований бюджетного законодательства, законодательства о госзакупках, считает Барышкин. Например, можно ослабить необходимость для госзаказчика обладания исключительными правами на разработанное ПО. В этом случае отдельные разработки могут быть потенциально переделаны в продукты, доступные рынку в целом.

Ну и, безусловно, важнейшим фактором развития отечественной индустрии ПО является сохранение человеческого капитала. «Программист — профессия, совмещающая в себе как технические навыки, так и творческие способности. Востребованность на мировом рынке — высокая. Поэтому и в стране в целом, и в каждой компании IТ-отрасли должны быть созданы условия, в которых специалистам будет безопасно, комфортно и интересно работать», — резюмировал он.

Мария Мокейчева, «Фонтанка.ру»