«Безопасно можно будет постить только кошечек». Что потенциальные иноагенты прочли в словах Минюста

24 августа 2021, 19:25 23 731

Источник:
Алексей Богданов / facebook.com/merkacheva

Иностранным агентом действительно может стать любой россиянин, который получит хотя бы копейку из-за рубежа. Об этом после встречи с Минюстом рассказала член президентского Совета по правам человека, журналист Ева Меркачёва.

«Если у журналиста за рубежом проживают друзья и родственники, которые перечислили ему на день рождения денежный подарок, он может быть признан ИА? Ответ — Да», — написала член СПЧ Ева Меркачёва после встречи с представителями Минюста, которых правозащитники спрашивали о том, что происходит с независимой прессой в России в 2021 году и раздачей ярлыков «иноагент» уже даже телеканалу «Дождь»*. «Фонтанка» поговорила с коллегой в попытке понять, что думают её собеседники в госорганах о тех, кто называет происходящее «абсурдом».

— Ева, после вашего поста в facebook о том, что иноагентом может стать каждый, если получит перевод от родственников из-за рубежа, важно понять, как вообще вы сели за один стол с представителем Министерства юстиции РФ Романом Цыгановым?

— У нас был повод. Расширенный список иноагентов, в который включили уже и телеканал «Дождь»*. В СПЧ 10 человек — журналисты. И мы считаем, что это хорошая тенденция. Это означает, что глава государства доверяет журналистам, опирается на их мнение. И мы считаем нашей почётной обязанностью первыми бить тревогу, когда происходит что-то не то именно с нашими коллегами. С нами самими в первую очередь. История с «Дождём»*, а главное, истории СМИ-иноагентов, которыми стали признавать физических лиц, нас очень сильно встревожили, если не сказать, шокировали. Мы стали просить о встрече с Минюстом. Именно Минюст включает в этот перечень. К нам пришёл представитель Минюста. На самом деле, очень разумный человек. Мне показалось, что он был грустный и испуганный. Думал, что на него все набросятся. Но никто крови не хотел. Мы хотели просто понять позицию Минюста. Найти ответы на вопросы, которых уже очень много накопилось. Он нам разъяснил, что у Минюста чисто техническая обязанность, пояснил, что Минюст принимает решение на основании сообщений из двух госорганов — Роскомнадзора и Росфинмониторинга. Когда из этих двух ведомств поступает обращение, то ничего другого Минюсту не остаётся, кроме как включить упоминаемое СМИ в перечень иноагентов. Они не перепроверяют ту информацию, которую им спускают. Они не проводят расследования. Никакой служебной проверки нет. Ничего этого нет. Они верят тому, что говорят эти два органа. «Нам прислали, мы сделали». Это правда. Соответственно, дальше надо задавать вопросы Роскомнадзору и Росфинмониторингу.

— То есть кто и почему на самом деле хочет крови журналистов, господин из Минюста внятно не пояснил?

— Он перенаправляет в Роскомнадзор и Росфинмониторинг. Но задавать вопросы Росфинмониторингу — это вообще бесполезная история. Полусекретная служба. Ведомство, редко выходящее на контакт. Это моё мнение. Тем не менее мы будем просить и их, и Роскомнадзор сесть за общий стол и ответить на вопросы.

— Обыватель скажет: да какая разница, есть этот статус или нет его. На что он вообще влияет и кого касается?

— Вот! Это тот самый аргумент, который мы часто слышим сегодня. Тем чаще слышим, чем больше новых имён включают в известный список. «Подумаешь». Меня удивляет сама эта позиция. Ты оскорбляешь человека, а за оскорбление у нас между тем предусмотрена ответственность. И это Уголовный кодекс. Есть статья. Если человека оскорбили, назвали «иностранным агентом», я считаю, что он вправе обратиться и потребовать расследования, компенсации за клевету. Разве нет? У людей нет права защищаться. Люди считают это оскорблением. И им даже не разъясняют этого! Им говорят: «Ну что вы, это же государственные структуры собрали информацию, приняли решение». Был забавный момент на встрече. Мы спрашиваем, куда жаловаться, если не согласен с решением Минюста. Отвечают: в «вышестоящую инстанцию». Спрашиваем снова, кому жаловаться на Минюст. «Вышестоящей инстанции у Минюста нет», — сказал нам тогда представитель Минюста. Пожаловаться на Минюст нельзя, получается (смеётся). Единственный способ — судебный.

— А сам сотрудник Министерства юстиции не смеялся? Он понимает, что происходящее отдаёт абсурдом?

— Мне кажется, что он это чувствует. На самом деле, люди в Минюсте очень разумные, хорошие специалисты, но не они вносят эти безумные законодательные инициативы, потом их принимают.

— При этом в Минюсте честно говорят, что получить ярмо ты можешь буквально за всё. За любое денежное взаимодействие с любым иностранным лицом, юридическим или физическим. Вы написали о примерах в facebook. Ок. Проблема журналистов. При чём тут все остальные?

— Представьте себе обычного человека. Он размещает у себя в соцсетях сообщение, подготовленное СМИ-иноагентом. Например, «Дождём»*. У нас многие любят делиться ссылками на тот или иной репортаж. Разместил информацию с «Дождя»* — ссылку на эфир. Спустя месяц ему тётя с Украины прислала 3000 рублей или бабушка из Израиля отправила тысячу рублей. И всё. Этого достаточно. Что интересно, закон не прописывает минимальный порог. То есть сумма может быть абсолютно любая: десять долларов, доллар, один шекель. Всё, что можете придумать, всё может считаться «иностранным финансированием». И вы можете стать иностранным агентом. А вы ведь не всегда можете знать, что сообщение в Сети — от иностранного агента. Нужно же отслеживать, кто первый дал, кто перепостил то, что перепостил другой. Цепочка огромная. В итоге люди будут просто бояться поднимать любые общественно-политические темы. Всё. Люди будут понимать, что безопасно дальше можно будет постить только кошечек, тогда всё будет точно нормально. Любая новость, чего бы она ни касалась, — это уже опасно.

— Термин «цензура» звучал на встрече? Как реагировал на него человек из Минюста?

— Мы говорили другую фразу. Мы говорили о «запрете на профессию». Сейчас СМИ испытывают шок после того, как перечень стал активно пополняться. Но что может сказать чиновник? Политическую тираду?

— Когда хороший человек связан по рукам и ногам, его слова внимательно отслеживаются, он же может понятно подмигнуть. И мы поймём, что он за нас.

— А мне и показалось, что он за нас. Он стеснялся. То есть он сам чувствует, что с этим законом что-то не то. Мягко говоря. Что закон странный. Странно действует. Нет ограничений. На любого может быть направлен. Задумано ли так было изначально, или уже в процессе реализации злые силы повлияли, непонятно. Масса вопросов. Мы пытались просто понять, что может сделать ведомство с разъяснениями. Подзаконные акты? Инструкции? Ведь никто не понимает никаких сроков действия статуса. Минюст ответил, что заниматься этим не будет. Они считают, что правоприменители, вроде Роскомнадзора, должны заниматься памятками и продумывать сроки, а если что-то нужно править, то надо апеллировать к законодателям. Но я не уверена, что наш законодатель хорошо отреагирует на попытки таких правок. Как отреагируют депутаты? Мы не знаем. Мы ничего не знаем. Мы не можем говорить, какой будет следующая Дума.

— Но хотя бы можно говорить, чего бы хотелось. Вот вы пишете, что «если журналист поехал в пресс-тур, который оплатила иностранная организация», по версии Минюста, он может быть признан иностранным агентом. А сроки давности есть? Экстремистами можно стать постфактум, как это показывает та же избирательная кампания?

— Вопрос этот подвис в воздухе. Судя по словам представителя Минюста, речь идёт о ситуации с того момента, когда были введены поправки. Они были введены в 2019 году. Но внятно, однозначно он ответить не смог. Фразы, что «пресс-туры до 2019 года не считаются», не прозвучало. Сначала были НКО, потом СМИ, потом физлица. Всё меняется быстро.

— А если журналист получил финансовую выгоду от бесплатного прохода в иностранный музей по пресс-карте — это тоже теперь «состав преступления»? В той же Европе очень лояльно относятся к журналистам в этом смысле, можно здорово сэкономить.

— Если бы вы ещё при этом писали, делали какое-то сообщение, что-то распространили, то получается, что тоже да. Но до такого абсурда-то доходить не станут, наверное. Я же говорю, что вопросов много очень…

— Абсурд уже здесь. По крайней мере, об этом говорят те, кто уже стал физлицами-иноагентами…

— Да… Я задавала вопрос, почему люди, признанные иноагентами, обязаны маркировать капслоком с известным текстом-предупреждением какие-то личные фотографии? Я привела в пример Елизавету Маетную (28-й номер в списке СМИ-иноагентов Минюста. — Прим. ред.). Журналистка, у которой маленький ребёнок. Она публикует фотографии своего ребёнка, как она его покормила, как они пошли погулять. И она это всё маркирует фразой: «ДАННОЕ СООБЩЕНИЕ (МАТЕРИАЛ) СОЗДАНО И (ИЛИ) РАСПРОСТРАНЕНО ИНОСТРАННЫМ СРЕДСТВОМ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА, И (ИЛИ) РОССИЙСКИМ ЮРИДИЧЕСКИМ ЛИЦОМ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА». Это же ужасно! Пишет про то, что приготовила сырники, с припиской этой же. Какое отношение её личная жизнь имеет к её работе, спросили мы Министерство юстиции. Может быть, хотя бы это не надо маркировать. Нет, маркировать надо всё, говорят. Беда, на самом деле…

— Вы написали, что иноагентом можно стать, даже если ты получаешь перевод от родственников из-за рубежа. Например, подарок на день рождения. А если я получу на карточку банковскую обратно залог за аренду автомобиля на условном Кипре, я тоже получу почётное место на сайте Минюста?

— Мне кажется, от нас хотят, чтобы мы смирились и приняли за данность, что вообще все — иностранные агенты. Все, кто что-то пишет. Все журналисты, все блогеры.

— То есть и государственные медиа тоже, которые продают подписку на свои услуги? Их ведь читают не только в России. И деньги у них не только из России падают на официальные счета.

— Про рекламу говорили отдельно. Реклама не считается. Если рекламодатель заграничный, это не считается финансированием. Мне было удивительно узнать, что для журналистов не обязательно заниматься «политической деятельностью», чтобы стать иноагентом. Это важно в случае с НКО. НКО — иноагент, если занимается «политической деятельностью». Журналистам заниматься «политикой» не нужно, чтобы стать иноагентом. Соответственно, и обычному человеку не нужно это условие, чтобы стать физлицом СМИ-иноагентом.

— Я вернул продавцу товар в иностранном онлайн-магазине, поверив рекламе со страниц СМИ-иноагента или просто получив возврат средств с иностранного счёта. Я тоже иноагент?

— (Смеётся) Конечно же, кажется, что нет. Что Росфинмониторинг должен разбираться, был ли перевод от иностранца возвратом или был связан с арендой…

— Но это говорит журналист Ева Меркачёва. А что об этом сказал чиновник Цыганов? Мы же выяснили, что он, как вы, в категориях «очевидно, что так быть не должно» не работает.

— Цыганов не будет думать, если пришло обращение от Росфинмониторинга. И примеров иностранных аналогичных практик он нам не дал. Нам ранее говорили, что «за границей даже есть уголовная ответственность для иноагентов, а у нас только маркируются». Но и у нас есть уголовная ответственность. И нас попросили проанализировать, как много людей уже были оштрафованы за нарушения, связанные с требованиями для иноагентов. Я толком не нашла такой информации пока. Так у нас наказывали до сих пор шпионов. Но не журналистку Лизу, у которой дома две собаки и ребёнок, которая получила 2000 рублей гонорара от «Радио Свобода».

— Вы написали о возможности правок закона после встречи с представителем Минюста. Они сами поправки готовят?

— Нет. Это мы будем готовить. Обсудим это всё потом на нашей профильной комиссии с подключением всех. Есть готовые решения? Пишите нам. Будем стараться лоббировать все эти поправки потом.

— То есть нет смысла физлицам-иноагентам идти в Конституционный суд? Один из первых физлиц-иноагентов, главред «Псковской губернии» Денис Камалягин рассказывал ранее, что готовится коллективное обращение в КС.

— Обязательно нужно идти в КС. Кто его знает, когда они примут вот эти наши будущие поправки? А рассмотрят когда? Когда Дума вообще будет работать? Сентябрь — выборы. Потом октябрь, раскачиваться будут. За это время знаете сколько можно наштамповать новых иноагентов (первые физлица-иноагенты появились в декабре 2020 года, сегодня их уже 25. — Прим. ред.)? Нужно разъяснение КС. Нужно оценить конституционность принятых решений.

— Дмитрий Песков заявил в понедельник, что с Кремлём иноагентство телеканала «Дождь»* не согласовывалось. Вы верите в это?

— Я не могу сказать, на каком уровне, как это решалось. Мы знаем только чисто технически, после общения с Минюстом. Дальше мне сложно что-либо сказать.

— «Гибридная цензура». Бывший глава СПЧ Михаил Федотов согласился на такое определение происходящего. Вы как видите ситуацию в плане терминологии?

— Михаил Александрович Федотов великий дипломат и правозащитник. Я могу только присоединиться к такому определению. Но нам скажут, что как таковой цензуры здесь нет. Что это не про это, а про уродливый закон, который извратили и сделали инструментом. Не знаю, какой тут можно вообще подобрать эпитет. Нехороший эпитет. Очевидно, что с этим законом нужно что-то делать. Нельзя не согласиться с теми, кто говорит, что этот закон вообще надо отменить. Но давайте реально смотреть на вещи, этого не будет.

— Видимо, со временем статус иноагента станет ещё одним поводом просить политическое убежище в других странах?

— Мне очень хочется верить, что все разумные люди останутся на Родине. Где родился, там и пригодился. Но мы живём в интересное время. Мы можем вместе потребовать от законодателей привести этот закон в порядок. Мы можем проявить гражданскую активность. Вот вы спрашиваете про это, значит, это ещё кого-то волнует. У вас есть возможность об этом говорить, есть такая чудесная площадка, как «Фонтанка». Это и есть изменение реальности.

— А если завтра Ева Меркачёва станет иноагентом, после призывов проявлять гражданскую активность?

— (Смеётся) Тьфу-тьфу-тьфу! Будем надеяться, что всё будет хорошо у нас в итоге.

— Ответы Минюста вам такую надежду подарили? Пока скорее это похоже на мою дачную соседку, которая воспитывает детей в огороде в терминах «дави гадов». Это она про улиток.

— Вы много хотите от представителя Минюста. Он отдувался. Он не политическая фигура. Он говорит, что регламент был соблюдён. Нет нарушений. В законе сказано, по букве закона и сделано. Но всё гораздо серьёзнее. Есть ведь и уголовная ответственность за несоблюдение правил, придуманных для иноагентов. Но есть люди, которые считают, что быть иноагентом — это оскорбление. И я уверена, что если эти люди будут подавать встречные иски о клевете и оскорблении, это будет иметь позитивный эффект.