ПоделитьсяФизическое удаление с минских улиц главных медийных лиц белорусского протеста не отменяет «мирной женской революции». «Фонтанка» поговорила с бывшей супругой белорусского дипломата, которая остаётся членом Координационного Совета оппозиции, и пока на свободе.
Пока посол России в Белоруссии Дмитрий Мезенцев дарит Александру Лукашенко карту Российской Империи, в составе которой есть Витебская, Гродненская, Минская и Могилевская губернии, противники действующего главы Союзного государства продолжают свою работу. Несмотря на то, что на свободе и в Белоруссии из семерых членов президиума Координационного Совета по организации процесса преодоления политического кризиса остаётся только нобелевский лауреат Светлана Алексиевич, деятельность Совета не парализована, рассказала «Фонтанке» член основного состава КС Оксана Зарецкая. Бывшая жена представителя страны при ООН рассказала о настроениях в Минске, о реакции на заявления Лукашенко российским госСМИ, о «зелёных человечках» и причинах жестокости силовиков. Кроме того белорусская оппозиционерка ответила на заявления Дмитрия Пескова о поддержке Лукашенко избирателями.
- Оксана, вы член КС оппозиции Белоруссии. Мы видим, как были нейтрализованы члены президиума. Кто-то в СИЗО, кто-то выслан за границу. Светлана Алексиевич в окружении иностранных дипломатов забаррикадировалась в доме. Простой человеческий вопрос - вам не страшно?
- Простой человеческий ответ ‑ мне не страшно. Откуда такое бесстрашие?
- Было бы полезно понять это в России, да.
- Начнём с того, что страхи ‑ это вещь, которая создаётся ровно для того, чтобы мы сидели под ковриком как мышки. Очень много страхов ‑ это то, что происходит в нашей голове. Но посмотрев на эти беспокойства объективно, я остаюсь совершенно спокойной. Конечно, у меня есть определённые опасения насчет того, что может произойти со мной, с моим здоровьем, с моими детьми. У меня двое детей. Я живу здесь. Мои родители живут здесь. И у нас нет замка с вооружённой охраной, мы живём в обычных квартирах. К нам точно так же, как и ко всем остальным, могут прийти с допросами. Как к абсолютно любому человеку в этой стране. Пусть приходят. Пусть посмотрят на мои книги на моих книжных полках. Если арестуют, значит, буду в СИЗО. Будут применять насилие ‑ значит, будут применять. Но я зафиксирую все эти угрозы и неправомерные действия с помощью адвоката в соответствующих документах. Когда вы знаете, с кем вы имеете дело, страха нет. Страх есть там, где есть неизвестность.
- А с кем вы имеете дело?
- Это представители силовых структур. МВД, КГБ, следственный комитет, прокуратура. Они приходят к нам в дома и на работу. Они нас встречают на улицах. Но они в масках и балаклавах, поэтому представить их лица сложно. Лица они открывают за стенами своих заведений. Но тот, кому нечего бояться, своё лицо не прячет. Мне бояться нечего. Я не отвожу свой взгляд, потому что я уверена в своих взглядах.
- У вас же свой бизнес в Минске. Вам уже намекали, что с ним могут быть проблемы?
- У меня школа деловой культуры и этикета. Я даю частные уроки, работаю с крупными компаниями по корпоративным заказам. Пока прямых угроз я не получала, но один из представителей власти мне говорил «у вас же есть дети». Я не расценила это как угрозу. Это было праздное любопытство. Если я получу угрозы, я абсолютно уверена в том, что это сразу станет достоянием общественности. Напишу в соцсетях, назову имена тех, кто будет это делать. Я за тотальную открытость.
Поделиться- Я правильно понимаю, что вы раньше жили в Швейцарии?
- Да. Я была супругой белорусского дипломата. Поскольку мой супруг был командирован в Женеву в миссию при ООН и других международных организаций, около семи лет я жила в Швейцарии.
- Почему вы вернулись в Минск, имея возможность жить спокойно и благополучно?
- Самый частый вопрос, который я получала, когда я вернулась. Но дипломаты работают в командировках, они не переезжают в другие страны жить постоянно. Когда заканчивается срок службы, дипломат возвращается. То же самое происходит в любой другой стране. Срок службы супруга закончился, мы вернулись. Вскоре наши пути разошлись. Теперь, когда меня спрашивают, как же я могу быть в оппозиции, если мой супруг дипломат, я спокойно отвечаю, что мы больше не в браке.
- Бывший супруг остался в системе государства, или он тоже в оппозицию ушёл?
- Он ещё задолго до выборов уволился из МИДа и сейчас никак не высказывается о происходящем.
- Почему внутри системы нашлось всего буквально несколько человек, которые заявили о несогласии с Лукашенко? Теперь уже бывший посол в Словакии Игорь Лещеня, рядовые следователи.
- Этому есть 2 причины. Во-первых, давайте не забывать, что в этом окружении как нигде высоко влияние пропаганды и насаждение единственно верного мнения. Вторая причина — чиновники осведомлены прекрасно, как работает эта репрессивная машина. После обозначения своей позиции, хоть как-то отличающейся от генеральной линии Лукашенко, дипломат и чиновник будет безоговорочно и навсегда выброшен из системы. Речь идёт не только про министерства и разного рода ведомства, но и крупные компании с госкапиталом. Пусть разного рода ООО и ОАО вас не вводят в заблуждение. В стране не было практически приватизации. Часто доля государства в таких компаниях приближается к 100%. В Белоруссии слишком мало мест, куда эти высококвалифицированные и компетентные люди могли бы уйти. Их познания связаны с макроэкономикой и международными отношениями, которые практически полностью ангажированы госсектором. В последнее время в IT сфере появились достойные вакансии, где навыки и знания могли бы быть полезны и где они могли бы себя в полной мере для страны и корпорации реализовать, раскрыться. Так один из управляющих компании Wargaming — бывший обитатель коридоров силовых структур. С эскалацией репрессий, закручиванием гаек, полной нетерпимостью к другому мнению даже те голоса, которые были слышны раньше, сегодня смолкли. Но я уверена, что это временно. Каждый день мы узнаём все больше и больше имён тех, кто осмелился.
- При какой ситуации вы покинете страну?
- Я думаю о том, что если я уеду, то самое невероятное, самое чудесное событие ‑ прекраснейший период истории моей страны, связанный с её освобождением и возрождением, пройдёт без меня. Это я допустить не могу.
- Как изменилась жизнь Минска за месяц? Как в бытовом плане выглядит этот «прекраснейший период»?
- Нас сейчас захлестнули две волны. Панический страх перед людьми в форме, которые часто без отличительных знаков. Страх перед маленькими микроавтобусами с затемнёнными окнами…
- То, что у вас называют «бусики»?
- Необычное для вас слово, да. Но типичное белорусское, как «шуфлятка».
- Это тоже что-то страшное?
- Для кого как! Шуфлятка ‑ это выдвижной ящик стола. Но страх, о котором я говорю, идёт параллельно с пониманием тотальной дискредитации представителей силовых структур, милиции, военных. Невероятное падение имиджа их профессии. А вторая волна ‑ невероятная консолидация общества. Наконец-то соседи многоэтажек на 300-400 квартир познакомились друг с другом! Люди помогают друг другу на бытовом уровне. Появилось огромное количество волонтёрских организаций. Достаточно кинуть клич, тут же находятся десятки людей в любой точке страны, готовые оказать эту помощь абсолютно безвозмездно. Мы чувствуем и понимаем, что именно сейчас мы стали единой нацией. И это невероятные ощущения. Это то, что вселяет веру в человека вообще, и в белорусов в частности. Мы стали гораздо добрее и внимательнее друг к другу. И это проявляется во всём. Один из примеров. Вы знаете, что 9-11 августа творился настоящий ад. Взрывы, выстрелы, погони за мирными людьми по дворам, избиения, пытки… Тем не менее, в это время жители высоток, наблюдая в окна со своих верхних этажей, откуда приближаются автобусы с ОМОНом, писали в чатах, где нужно быть осторожнее. У подъездов дежурили люди, чтобы вовремя открыть протестующим двери, пустить их внутрь и так помочь спастись от избиения и арестов. И эта солидарность была стихийной. Никто это не организовывал, никто этим не руководил. Нами просто движет человеческое чувство взаимопомощи. И сейчас трудно найти семью, которую бы не затронуло насилие силовиков.
- Как вы оцениваете масштабы насилия?
- Мы можем говорить только о приблизительных цифрах. Это около 10 000 людей, которые пострадали от избиений. Но у нас нет доступа на ИВС на Окрестина, где были самые массовые избиения и пытки. По словам очевидцев, там первые трупы накрывали простынями уже в первую ночь после выборов. Но это всё со слов очевидцев. Мы не можем это никак проверить. Есть отдельно люди, пропавшие без вести. Никакого расследования не проводится.
- Вы всегда понимаете, кто задерживает людей на улицах? В августе это был ОМОН. Люди в чёрном. Потом на протестующих нападали люди в гражданской одежде с дубинками. Последние задержания ‑ люди в зелёной форме без опознавательных знаков.
- Я стараюсь избегать досужих домыслов о том, приехали ли уже помощники из России. Для нас все они ‑ люди, которые избивают нас на улицах. Это люди, которые тащат нас за волосы, не важно, женщина ты, или старик, или ребёнок. И то, что потом они делают в изоляторах, не поддаётся никакому описанию… Для нас все эти люди - угроза. Какая бы на них форма ни была надета, их всех объединяет то, что они все скрывают свои лица. Их объединяет отсутствие мысли в глазах и склонность к насилию. Приписывать последний вид этих людей к «зелёным человечкам», или называть их представителями какого-то стихийного карательного отдела, я не собираюсь. Нам всё равно, как они себя сами называют. И кстати, мы это узнаем, когда над ними всеми произойдёт суд. Суд будет непременно.
- Владимир Путин заявлял о готовности направить в Белоруссию некий «резерв». Вы удивитесь, если окажется, что этот резерв уже работает у вас? Есть признаки, которые об этом говорят?
- Я могу совершенно точно сказать, что уже работают российские журналисты. Это штрейкбрехеры, которые заняли место белорусских журналистов, которые отказались работать на государство после волны насилия, кто отказался продолжать транслировать ложь.
- А откуда известно о московском десанте в СМИ?
- Во-первых, сам Лукашенко сказал об этом открыто. Но до его слов это было очевидно и так. Это невозможно утаить элементарно на уровне языка. Мы сразу слышим российские акценты в прямой речи. Россиян в нашей среде видно сразу. У меня не было опыта общения с людьми в зелёной форме, которые появились на улицах не так давно. Удивлюсь ли я, если окажется, что «зелёные человечки» уже здесь? Сейчас я уже ничему не удивлюсь. Каждый день у нас настолько абсурдные новости от власти, что иногда складывается впечатление, что мы живём в кафкианской реальности…
- На ваш взгляд, это может быть связано с особенностями личности Александра Лукашенко?
- Это очевидно именно так.
- Российские власти позиционируют себя как союзники Лукашенко. На все вопросы про контакты с оппозицией Белоруссии, Кремль отвечает, что это «исключено». Как вы это воспринимаете?
- Во-первых, я бы разделяла власть в России, и народ России. Мне не кажется, что их позиции гомогенны и родственны. Да, мы все слышали заявление главы МИД РФ Лаврова. Мы слышим заявления телеведущего Владимира Соловьёва. Безусловно, мы отслеживаем, какой тон исходил вчера, исходит сегодня и будет исходить завтра от российской власти. Но я не хочу сказать, что мы очень сильно полагаемся на кого бы то ни было. На российскую сторону, или европейскую сторону. Белорусы понимают, что рассчитывать сегодня они могут только на себя. Слава Богу, это понимание и осознание собственной важности для порядка в своей стране к белорусам стало приходить. Мы очень быстро излечиваемся от привычного катастрофического инфантилизма на этот счёт, который жил в наших головах много лет. Обидно ли нам, или мы реагируем иначе на заявления вашей власти? Российские дипломаты очень опытные люди. Они весьма осторожны в своих высказываниях. Сейчас я наблюдаю такую элегантную растяжку между поддержкой Лукашенко и не очень его поддержкой. Да, вроде как официально позиция ‑ не вести переговоры с нами. Насколько я знаю, Павел Павлович Латушко (министр культуры Белоруссии в 2009-2012 годах, посол во Франции в 2012-2019 годах, член КС оппозиции ‑ прим.ред.) связывался и с российским послом, и с другими представителями Кремля для начала переговоров, но его проигнорировали. Тем не менее, мы видим, что даже у российских пропагандистов риторика очень аккуратная. Поэтому я бы не сказала однозначно сейчас, что Россия точно «за Лукашенко», или точно «против». Никакого однозначного ответа, поворота, после которого нет пути назад, я лично не увидела пока. С моей точки зрения, общаться с опытными дипломатами, которые всегда смогут вывернуться, это гиблое дело. Общаться нам нужно с обычными людьми. Поэтому для нас очень важно адекватное освещение событий через СМИ. Общение напрямую. Без ангажированности. Нам важна поддержка российского народа. Наше прошлое очень связано. Наши культуры во многом едины. Мы скорее обращаем внимание на то, что говорит российский народ, чем на то, что говорят российские политики.
- 40% россиян одобряют действия Лукашенко по подавлению протестов, сообщил «ФОМ». Вот что вам говорит российский народ. Будете отвечать на это?
- Давайте всмотримся в эти цифры. «Согласно результатам исследования, среди россиян в возрасте старше 60 лет более половины (55%) считают, что Лукашенко правильно реагирует на ситуацию в стране». Люди старше 60 чаще всего получают информацию из ТВ, газет и других традиционных СМИ. Они наиболее подвержены воздействию пропаганды, которую транслируют государственные каналы. Кроме этого, они — наследие советской эпохи, поколение людей, ностальгирующих по СССР и считающих репрессивное поведение власти нормой. Смотрим дальше. «В свою очередь, 21% россиян, знающих о ситуации в соседней стране, склонны считать неправильными действия белорусского президента, среди респондентов в возрасте 18-30 лет такого мнения придерживается каждый третий (34%)». Это как раз молодое поколение, которое черпает информацию из Интернета, Телеграм-каналов, ловко управляется с поисковыми запросами и видит новостную картинку в более широком спектре мнений. Интересно посмотреть на степень информированности. «Социологи отмечают, что массовых протестах в Белоруссии информированы 87% участников опроса: 30% респондентов хорошо об этом знают, 57% опрошенных информированы в общих чертах. Впервые слышат от социологов о протестах в соседней стране 13% россиян». Больше половины опрошенных владеют информацией лишь в общих чертах. И только 30% об этом хорошо знают, на сколько это возможно, находясь в другой стране, не переживая это самому: бег от ОМОНа по дворам, крики людей от пыток, которые слышны даже за стенами тюрьмы, взрывы гранат под окнами и слезоточивый газ против демонстрантов. Можем ли мы в полной мере при таких данных говорить о реальном понимании действительно широких масс населения России того, что происходит? Мне предложенные вами цифры говорят об искаженной картинке происходящего у россиян и их слабой информированности. Что тому причина? В этом уже не мне разбираться. Статистика — это фонарь, на который можно опереться, но в свете которого нельзя согреться.
- Почему так много женщин на протестах? Лицами этой «мирной революции», как сказала Тихановская, изначально стало трио девушек. Где ваши мужики?
- А причём тут мужики? Запихнуть женщину назад за мужскую спину ‑ это странные попытки. Так сложилось сейчас, что именно женщины вышли на авансцену. Так сложились обстоятельства, что именно женский образ стал символом перемен. Мы воспринимаем это даже не как небывалый скачок феминизма, а наглядное равенство и самореализацию женщин. Женщина обладает такой же силой слова, как мужчина. Не менее умна, чем мужчина. Не меньше влияет в медийном и социальном пространстве. Если мы говорим про решение вопросов через силу, где обычно преобладали мужчины, тогда я хочу спросить ‑ нормально ли решать до сих пор конфликты исключительно силой? Да, силовики-мужчины могут затащить женщин за волосы в свои бусики, избить их там. Но это уже не работает. Посмотрите, насколько отважно поступила Мария Колесникова (при попытке высылки из страны уничтожила паспорт и вернулась с нейтральной территории на границе с Украиной, сидит в СИЗО ‑ прим.ред.). При этом двое мужчин, которые были с ней в машине, честно признались, что сами на такой поступок бы не решились. Женщина должна прятаться за мужчину? Мы очень гордимся нашими женщинами. Мы видим невероятный подъём. Но мы не меньше гордимся и нашими мужчинами, которые встали плечом к плечу друг с другом. Мужчин много на демонстрациях. Женщины так заметны, потому что раньше их не было столько. Но это не значит, что на улицах только женщины.
- Кстати, про женщин. «Некоторым девчонкам попы красили синей краской», - сказал Лукашенко про синяки после избиений протестующих. Вам есть, что ответить ему про качество «синей краски»?
- Когда я услышала эту его фразу, у меня в глазах потемнело… Я сама видела этих избитых девушек. Я слышала их истории… Это просто катастрофа! Это ужасно. Это национальное унижение, беда. Так пренебрежительно относиться к пострадавшим… Но это у него не в первый раз. Когда начали умирать первые люди от коронавируса, Лукашенко говорил, что они сами виноваты. Он называл это «коронапсихозом». Он игнорировал реальность проблемы. Нам хорошо известна эта особенность этого человека. По сути, он не сказал ничего нового. Тут уже не пробить дно. Он живёт в своём мире. Комментировать эти сомнительные с точки зрения здравого смысла реплики глупо. Это бред. Люди просто смеются над ним уже.
- Судя по записям с маршей протестующих, коронавирус не сильно беспокоит людей?
- Коронавирус никуда не делся. Другое дело, что с самого начала эпидемии Минздрав скрывал цифры. Мы не знаем, ни какое количество людей заболело, ни какое количество людей умерло. Случайно цифры всплыли в прессе, когда данные подавались в ВОЗ. Сумасшедшее количество умерших, но это всё было размазано по общей статистике. Что-то приписали сердечно-сосудистым заболеваниям, что-то онкологии. Реальных цифр мы не знаем. Мы помним, что нужно носить маски. Мы помним об угрозе. Но все тихари, то есть люди в штатском, которые снимают нас на видео, тащат в бусики, носят маски. Прикрываясь коронавирусом. Все силовики прячут лица, прикрываясь ковидом. И люди, выходя на демонстрации, как бы в ответ предпочитают быть с открытыми лицами. Сейчас вопрос стоит о выживании нации. Одно дело ‑ смерть от вируса, которая не так заметна, как избиения на улицах, смерти от ударов и выстрелов… Сейчас перед нами стоит более страшная угроза, чем коронавирус.
- Как сейчас выглядит работа Координационного Совета?
- Мы очень много внимания уделяем вопросам безопасности работы Координационного совета. Ошибкой будет полагать, что с арестом членов президиума работа остановилась. Работа идёт, мы очень активно общаемся, используя современные средства связи. Встречи проводим сугубо конфиденциально. У нас есть рабочие группы, есть проекты, по которым мы двигаемся. Активно помогаем тем, кто попал в трудную ситуацию. Организовываем фонды взаимопомощи и взаимовыручки. КС ищет пути для диалога с властью и международным сообществом. Тот же Павел Латушко, который оказался за границей, и Светлана Тихановская, находятся в активном диалоге с международным сообществом для поиска решений.
- Но судя по всему, вся эта нестабильность в Белоруссии ЕС совершенно некстати. Они не знают, что с этим делать?
- Да. Они как всегда неторопливы. Разводят руками. Говорят «ай-яй-яй». Мы не ожидали от них ничего другого. Мы чётко понимаем, что эти события ‑ это дело белорусов. Ни денег с вертолёта, как утверждает Лукашенко, ни другой помощи от Запада, мы не ждём. С другой стороны, есть рычаги влияния на политическую верхушку. Те же персональные санкции, признание легитимности власти, возможность диалога на высоком уровне. Это то, на что могут повлиять европейские политики.
Поделиться- Ближайшее массовое выступление противников Лукашенко намечено на какую дату? Какой повод будет использован на этот раз?
- Лозунг протестующих— «Каждый день». В будни сопротивление активно себя проявляет в районах городов, а каждое воскресение подходит главный марш, собирающий даже под ливнем сотни тысяч человек.
- В начале ноября истекает срок полномочий Лукашенко по итогам выборов 2015 года. Итоги выборов 9 августа Европа не признала. Мирный протест в ноябре рискует перестать быть мирным?
- Любые прогнозы сейчас будут глупы и не обоснованы. Каждый день мы проживаем, как целый год по количеству новостей и накалу страстей. Что касается рисков и угроз. Угрозы сегодня каждый день испытывает на себе каждый белорус от репрессивной машины прежней власти. Я могу выйти из дома и не вернуться. Я могу ехать в машине, быть остановлена и исчезнуть. Понимаете? Это именно так и есть. Прогнозы не работают. Завтра-послезавтра могут произойти события, которые всё перевернут. Мы находимся в периоде, когда слишком много непредсказуемых факторов. Здесь скорее работает не прогнозирование, а умение быстро ориентироваться в ситуации.
- Мы видим, что Лукашенко успешно погасил очаги напряжения на тех же крупных промышленных предприятиях, которые в августе сделали небывалое ‑ остановили производства, чего не было никогда. Как вы планируете вернуть себе этот актив?
- Эта история не выключена. Она поставлена на паузу. То, что сейчас творится на заводах, тот уровень прессинга, то практически рабское положение рабочих вызывает оторопь. Безусловно, эти долготерпивые, работящие, умные, сосредоточенные люди в какой-то момент терпеть перестанут. Когда это случится, я не буду прогнозировать. Но так продолжаться долго не может. Мы не рабы. Все это прекрасно понимают.
- Белорусы понимают, что без Лукашенко госпредприятия ждёт приватизация и сокращения? Что Москва не станет давать деньги непонятно кому после привычки помогать Лукашенко?
- Мне непонятно, откуда тут формулировка «непонятно кому». После отставки Лукашенко на выборах, проведённых в соответствии с международными стандартами, в присутствии наблюдателей, народ выберет нового президента. Ясно и точно выскажется о персоне главы государства. Это тот человек, с кем политической элите всего мира надо будет иметь дело, вести диалог. Не цель б елорусcов разорвать отношения с Россией или выбрать президента, который будет пренебрегать давней традицией наших отношений. Наша цель — реализовать своё право на свободный выбор главы государства без подлогов и давления, прекратить репрессии и призвать к ответственности виновных в убийствах и насилии. Второе, что важно понимать — экономика должна работать в плюс. И если для этого придётся реформировать убыточные предприятия, то это и будет сделано. Но никто не говорит о том, что люди будут выброшены на улицу и оставлены один на один со своей бедой. Как это сейчас делает Лукашенко и его репрессивная машина, когда за несогласие с режимом люди беспощадно выбрасываются с семьями на улицу, лишаются одномоментно своих крохотных зарплат. Многие заводчане живут в общежитиях, получат по 200 долларов в месяц. Они даже детей не могут нормально собрать к школе. И их опасения сейчас вступать в стачку понятны — их без секундного промедления и любого сожаления лишат даже этих крох. Такие примеры есть. Сотрудник МЧС, предупреждавший жителей домов о том, куда сегодня приедут тихари снимать флаги, был уволен и выброшен с беременной женой и маленьким ребёнком на улицу. Альтернативные же кандидаты, в частности Виктор Бабарико, неоднократно говорили: нельзя людей выбрасывать на улицы даже с убыточных предприятий. Прежде надо создать им условия для поиска новой работы, самозанятости, переобучения. Лукашенко же по собственному признанию, использовал заводы как место, где на мизерной зарплате и в рабских по сути условиях годами содержались люди. За 26 лет он не создал в государстве условия, чтобы эти люди могли обеспечить свои семьи и свою жизнь другим способом. Он с презрением относится к предпринимателям и называет их «вшивыми блохами». Разве это можно назвать разумным экономическим развитием страны?
- Лукашенко заявил, что возможно пересидел, что возможны новые выборы. Это анонс чего? Слияния с Россией?
- Никто Лукашенко уже не верит. Ни его соратники, ни его противники. Ни один международный лидер, ни в Европе, ни на Востоке не верят словам Лукашенко. Он показал абсолютно вольную трактовку своих собственных слов. Слово дал. Слово забрал. Это не про долговременные перспективы. Скорее тут надо двигаться от обратного. Если он это артикулирует, значит, этого не будет. Он это делает не ради декларируемой цели.
- Он при этом продолжает повторять, что за протестами стоят США и иностранная разведка…
- Он просто не верит в человека. Он не понимает, что такое идеалы свободы. Сложно представить, что нашлись смелые люди, которые готовы быть ответственными за свою жизнь сами. Ему проще верить, что это невозможно. Поэтому он и повторяет, что это не наше решение. Лично для меня это признак незрелости ума того, кто это говорит.
- Все ждут его встречи с Путиным. Вам что от этой встречи нужно?
- Я могу говорить только за себя, как член основного состава КС. С моей точки зрения, этот визит Лукашенко в Москву ‑ это очередной этап продажи нашего суверенитета Путину. Сейчас Лукашенко при всей своей браваде оказался в весьма щекотливом положении. Он торгуется из последних сил. В Белоруссии говорят об этом все. Многие предполагают, что это последняя попытка Лукашенко продать наш суверенитет. Превратить в своего рода область России. Губернию.
- Многим в Белоруссии это было бы нужно, или у многих это не вызвало бы отторжения?
- Даже сами россияне оценивают это присоединение с не самым большим энтузиазмом. Образование огромных государств в 21 веке ‑ это полная глупость. Как это оценивают белорусы? Мы прекрасно дружим и так. Русская культура ‑ часть нашей жизни. Социологии про это нет. У нас вообще запрещены социологические исследования.
- В России есть. В основном государственная. Как раз вчера ВЦИОМ отчитался о росте тех, кому нужно слияние. Год назад суммарно за различные формы интеграции выступали 35% россиян, то сейчас уже 39%. Лишь 43% говорят, что объединение не нужно и доля таких оценок падает.
- Не могу это прокомментировать. Не знаю, что происходит в головах у россиян.
- Но что бы вы могли сказать, тем, кому нужен СССР 2.0?
- Людям свойственно романтизировать прошлое, называть его «золотым временем», когда деревья были выше, а небо голубее. Лучшей прививкой от такой короткой исторической памяти будет раскрытие архивов КГБ, повышение образования, распространение независимых СМИ и прекращение лавины госпропаганды. Вообще всё происходящее ‑ это проверка на прочность. Когда оказываешься внутри абсурда, наверное, самое главное, сохранить понимание, кто ты, не вестись на провокации, крики и истерики. Уметь переключаться. Очень много тревоги вокруг. Но никогда рост не был безболезненным.
- Что дальше?
- Люди не успокоятся. И власть делает всё возможное, чтобы её противников становилось всё больше. Я живу в высотке. Мы не были знакомы друг с другом несколько лет. Но всего за месяц мы все познакомились. У нас постоянные проекты совместные. Такое чувство единения большое, что он продолжает притягивать людей уже само по себе. Это как с планетами! И когда Лукашенко пытается через силу это давить, эффект прямо противоположный. Людей будет выходить всё больше. Люди будут выходить дольше. В этом власть может не сомневаться.
Беседовал Николай Нелюбин, "Фонтанка.ру"
