Уроки стихийного бедствия

У нас с вами юбилей. Сто дней назад начались снегопады, получившие затем строго научное определение - «стихийное бедствие, которое невозможно предотвратить». Потом было невозможно предотвратить снежный ступор, потом – потоп, и город так и живет в этом бедствии. Но сейчас оно заканчивается само, и пора задать пару вопросов.

Совершенно очевидно, что ни один непредубежденный человек не станет упрекать в случившемся наши городские власти. Если и не сразу, то буквально через пару недель, они взялись за уборку города и с присущей им энергией и растущей уверенностью в собственных силах занимаются этим до сих пор, успев за эти месяцы убрать довольно много. Хотя, конечно, и не все.

И сделали бы больше, если бы не петербуржцы, которые как раз и являются главной помехой на пути приведения города в надлежащий вид. Со своими машинами, которыми все они без спроса обзавелись, со своей манерой толпами заполнять улицы и общественный транспорт, с нудными своими жалобами на протечки, сосульки и ночной грохот уборочных машин – если бы горожан можно было куда-нибудь эвакуировать на месяц-другой, город уже блистал бы полным порядком и безупречной чистотой.

Идеальный Петербург – это Петербург без петербуржцев. Но поскольку этот идеал в настоящее время недостижим, приходится рассматривать ситуацию, исходя из наличия такого обременения, как многочисленные, привередливые и мешающие начальству спокойно работать жители. И как-то приспосабливать к ним систему управления городом. Потому что без жителей эта система замечательна, а вот с ними в эти сто дней забуксовала, чтобы не сказать – откровенно провалилась. Всей вертикалью.

Городские ведомства за сто дней так и не успели расчистить снег, а сейчас так и не успевают его вывезти. Районные администрации проявили себя как бестолковые и неумелые организаторы. Так называемых местных самоуправлений в месяцы «стихийного бедствия» было не видно и не слышно. Частные управляющие компании, жилкомсервисы и ТСЖ плохо следили за домами и забросили прилегающие территории. Вроде как все поголовно и виноваты. То есть, никто не виноват.

Однако пройдем по этой лестнице еще разок. Но снизу вверх.

Товарищества собственников жилья – на самом деле очень частичные собственники этого своего жилья. Власти интересуются ими только как пунктами сбора денег за непрерывно дорожающие услуги коммунальных монополистов. Почти все ТСЖ не могут оформить в собственность прилегающие к ним дворы – с какой стати городской бюрократии отдавать такой жирный актив? Удивительно ли после этого, что эти «ничьи» дворы так скверно убираются?

Управляющие компании всех видов живут вовсе не в «конкурентной среде», о которой толкует начальство, а в атмосфере безумного чиновничьего прессинга. Жилкомсервисы в большинстве – все те же казенные жилконторы, ничего не умеющие и не желающие делать, но искусственно поддерживаемые на плаву.

Последовательная и много лет проводимая политика городской бюрократии по отношению к объединениям жителей домов и обслуживающим эти дома фирмам – это снятие с себя всякой ответственности при одновременном отказе передать вниз любые свои права и возможности. Чтобы проявить какую-то инициативу в трудный час разгула стихий, эти недоделанные и задрессированные структуры должны поэтому подняться до высот подлинного героизма. Странно не то, что такая большая доля из них провалилась. Странно и трогательно, что некоторые этот героизм все-таки проявили.

Точно таково же и отношение городской власти к местным самоуправлениям. Какой инициативы от них ждать, если они специально организованы, чтобы быть фикцией?

Районные администрации фикцией не являются, но они – звено вертикали, жителями своих районов не избираются и зависят только от собственного номенклатурного умения ладить с начальством. А номенклатурный моральный кодекс вообще не предусматривает и сурово осуждает любую инициативу.

Поэтому для того, чтобы начать преодолевать стихийное бедствие (к примеру, зимний снег), нужно сначала дождаться исчерпывающих указаний сверху. А оценка успехов этого преодоления будет потом зависеть вовсе не от невежественного мнения простолюдинов, а от мастерства, с которым будет составлен отчет начальству и наличия парочки образцово очищенных участков, удобных для визуального ему предъявления.

Ну, и наконец, общегородские ведомства и службы. Поскольку городские доходы много лет подряд стремительно росли, эти ведомства сказочно богаты. И привыкли к этому. Равным образом они привыкли не заниматься своей профильной деятельностью – техники не покупать, работников не нанимать, профессиональных навыков не осваивать. Город они не убирают давным-давно. Просто в малоснежные годы они не убирали сравнительно тонкий слой снега и жидкой грязи, а в нынешнем сезоне этот слой – толстый. Вот и все, чем бедствие отличается от небедствия.

Нынешние их запоздалые попытки хоть что-нибудь предпринять – симпатичны и даже удивительны. А то, что за сто дней грандиозных трудов они так до конца и не сделали свою работу – совершенно нормально для тех, кто взялся за новое и незнакомое для себя занятие.

В любом случае, пора настраиваться на бодрый лад. Снег тает и скоро весь растает. Стихийное бедствие, оно же снежный сезон, почти позади. Система выдержала испытание во всей своей строгой красоте. И вообще система – отличная. С единственным, повторю, недостатком – в ней не предусмотрено место для рядового человека. Если бы не этот пустячок, цены бы ей не было.

Сергей Шелин