Сталкер на день, или Зона 22 года спустя

Когда видишь современную фотографию человека, которого давно знаешь, на фоне Чернобыльской атомной электростанции, первое желание — выяснить, что это значит. А значит это только одно — он побывал в Зоне отчуждения, которую спустя 22 года после аварии назвать «мертвой» можно лишь с определенными допусками.

В тридцатикилометровой зоне вокруг Чернобыльской атомной электростанции сегодня работают около 10 тысяч человек. Это строители, сотрудники станции, работники так называемой сферы обслуживания. Ведь там есть общежития, магазины, клубы, кафе. Правда, постоянно здесь никто не живет, вся работа осуществляется вахтовым методом — четыре дня в зоне, на три уезжаешь. А в десятикилометровой зоне люди вообще не живут: утром приезжают на работу, а вечером уезжают. По территории тридцатикилометровой зоны нельзя перемещаться без разрешения либо без сопровождающего, у которого есть разрешение. Но увидеть своими глазами ЧАЭС и город Припять может любой желающий. Потому что уже не один год в зону можно отправиться… на экскурсию.

«Вы должны понимать, что это не прогулка под луной, а поездка в место, полностью неприспособленное для пребывания в нем человека. Соглашаясь принять участие в данной поездке, вы принимаете на себя всю меру ответственности за возможные риски, которые могут возникнуть во время или после поездки в Припять, и о чем вы должны будете подписать соответствующий документ перед посадкой в автобус», строго предупреждают организаторы этой поездки.

Но предупреждение останавливает не всех. Так, в канун двадцатилетия с момента аварии, в апреле 2006 года, Зону отчуждения посетили более 20 тысяч человек. Но и сегодня один-два раза в месяц автобус отправляется из Киева в Чернобыль. Один из моих друзей недавно вернулся из такой поездки. Когда произошла эта страшная трагедия, он еще, скажем прямо, «под стол пешком ходил». Он не помнит, как лихорадило всю страну, как жили только слухами, и единственным средством массовой информации, которое работало без сбоев, было «сарафанное радио». Чем тогда «кормила» страну родная пропагандистская машина, можно почитать сегодня в интернете — через 22 года просматривать эти материалы просто стыдно, поскольку указание «не сеять панику» выполнялось, скажем мягко, весьма странно. Да о чем говорить, если меру опасности не знали и люди, принимавшие участие в ликвидации аварии, эвакуации людей. Не знали ничего и жители Припяти.

Именно об этом я вспомнила, просматривая сотни фотографий, которые Виталий привез из этой поездки. «Парк аттракционов» в Припяти. «Он работал всего один день, утром 27 апреля, — говорит Виталик. — Чтобы не сеять панику в народе, парк открыли раньше запланированного срока. И люди здесь гуляли… А на улицах продавали пирожки, на которых, естественно, тоже оседала радиация… По дороге в Чернобыль мы смотрели документальный фильм о том, как осуществлялась эвакуация. И по кадрам видно, что некоторых людей забирали просто на улице. Там был такой момент, когда военные сажают женщину, идущую по улице и беззаботно жующую пирожок, в автобус. Понятно, что она ничего не подозревала…».

Сегодня, спустя 22 года, пирожками здесь, естественно, никто не торгует. Во время пребывания в десятикилометровой зоне вообще есть не рекомендуется. Об этом предупреждают перед поездкой. Не рекомендуется и курить. Есть пусть небольшой, но шанс «заглотить» радиацию.
Стоить пояснить: город Припять находится на расстоянии примерно двух километров (по прямой) от Чернобыльской АЭС. На момент аварии в городе атомщиков проживали почти 50 тысяч человек, средний возраст жителей составлял 26 лет. Здесь жили и работали представители более ста национальностей. Ежегодно в городе рождалось более тысячи детей.

Чернобыль — город, расположенный на расстоянии около 16 километров от АЭС, в нем проживали около 14 тысяч человек.

Таким образом, город Припять находится в десятикилометровой зоне, на территории которой нельзя жить, а находиться можно ограниченное время, а город Чернобыль — в тридцатикилометровой зоне, где жить постоянно тоже нельзя, но находиться можно. На въезде в тридцатикилометровую зону у всех проверяют документы, на выезде все проходят радиационный контроль.

— Однако в этой зоне есть люди, которые живут здесь постоянно. В семи селах проживают около 300 человек. Они вернулись домой где-то через месяц после аварии. В 1986-м в родные дома приехали три тысячи человек, сейчас осталось в десять раз меньше, — рассказывает Виталик. — Они как бы есть, но их как бы и нет. Живут натуральным хозяйством. В их дома власти провели электричество. Кроме того, в каждом таком селе есть телефон. Иногда приезжают группы добровольцев, чтобы помогать «самоселам», ведь в основном это люди весьма солидного возраста. Недавно, как нам рассказали, умер самый молодой — ему было 45 лет. А где-то год или два назад похоронили женщину, которой было 94 года. И двадцать из них она прожила в Зоне отчуждения.

Сначала мы приехали в Чернобыль. Потом — на ЧАЭС, где нам подробно рассказали и показали на макете, что произошло на станции. Нам рассказали и о том, что происходит сейчас с саркофагом. На моих фотографиях видно, что вокруг саркофага появились новые желто-синие конструкции. Так укрепляли несущие стены. Не так давно специалисты обнаружили, что одна из стен «поплыла». Допустить, чтобы она рухнула, было нельзя. И начались работы по закреплению. Сейчас строится новый саркофаг, и с этим строительством тоже очень много вопросов. Например, как подвозить строительные материалы. Железная дорога практически разрушена, ею уже не воспользоваться. Если везти по воде, нужно прокладывать фарватеры. А это значит, поднимать с илом осевшую радиацию. А материалов нужно очень много, поскольку кроме нового саркофага в ближайшие годы должно быть построено еще и хранилище для техники, которая там осталась и не подлежит дезактивации, и топлива с этой и других атомных станций.

После Чернобыля мы поехали в Припять. Там наша большая группа — 40 человек — разделилась. С каждым из провожатых ходили по городу десять человек. Мы ходили по улицам Припяти, были в Доме культуры, в обычных домах. В домах, в которых люди не живут уже 22 года.

Гостиница «Полесье» со смотровой площадкой, с которой видна АЭС. В ней жили люди, выходили на эту площадку, и в первые часы после аварии «ловили» очень сильные дозы.
Городской стадион. Здесь до сих пор «фонит» асфальт. Дело в том, что во всей Припяти ходить по асфальту безопаснее всего. За 22 года дожди смыли радиацию везде, кроме стадиона. Потому что именно на этот стадион садились вертолеты, которые зависали над очагом аварии — четвертым энергоблоком. На них навешивали новые мешки, и они снова взлетали. Когда это узнаешь, понимаешь, какую дозу радиации получили те вертолетчики, которые выполняли эту работу. Все они погибли.

У каждого из наших сопровождающих были счетчики. И было видно, что есть территории, где все счетчики трещат, а рядом — все нормально. Например, фонит «рыжий лес» — это кусок леса около АЭС, на который попала первая волна радиации и он стал абсолютно рыжим. Едешь на автобусе, и вдруг начинается треск дозиметров, отъехали совсем недалеко — и треска уже нет.

В Зоне отчуждения проводились несколько экспериментов по очистке территории. Первый — когда полностью вымыли дом. Были вынуты все стекла и подан очень большой напор воды. Дом от радиации очистили, только она вся через канализацию ушла в реку Припять. Второй — закопали полностью деревню. Подъехали бульдозеры и закопали все дома. Потом пошли дожди, и радиация все равно попала с грунтовыми водами в ту же реку.

Сейчас ведутся большие работы на лесопосадках. Сажают деревья рядами. Предполагают, что корни деревьев смогут удержать радиацию.

Но все это не мешает некоторым людям приезжать в зону, к примеру, чтобы поохотиться. Час с небольшим на хорошем катере — и ты в этих «заповедных» местах, где много кабанов, лосей, косуль. Здесь появились орлы, которых раньше никогда не было. Говорят, что охотники приезжают таким образом достаточно часто. Вся территория тридцатикилометровой зоны ограждена, везде посты. Но в воде заслоны не поставлены.
Да и по суше можно проехать, минуя все посты. В пустых домах, в которые мы заходили, практически нет мебели. Куда она вся делась? Мы были в доме, который стоит на главной улице. 22 года назад он считался самым престижным. Там была дорогая мебель, соответствующая положению и достатку людей. Сейчас там нет ничего. Понятно, что те, кого эвакуировали, ничего с собой не брали. Видимо, брали потом другие. Как нам рассказали, последняя «мода» мародеров — вывозить батареи. Вывозят их «Белазами». Срезают с нескольких домов и вывозят на металлолом.

…Разговаривали мы с Виталиком долго. Потом я еще день читала материалы сайта www.pripyat.com — так называемого неофициального сайта Припяти. Здесь есть пресса 1986 года, есть «книга памяти», в которой — материалы о погибших вертолетчиках, о простых школьниках, умерших вскоре после аварии, рассказы одноклассников о своих друзьях, проживших очень короткую жизнь, здесь огромное количество фотографий. Как я поняла, делают этот сайт именно те люди, которые возят тех, кто хочет увидеть Чернобыль и Припять своими глазами. Среди «экскурсоводов» многие родились в Припяти. Для них этот город — настоящая родина. Видимо, поэтому они не только возят экскурсантов, но и устраивают специальные выезды. Когда убирают мусор (посетители же бросают бутылки из-под воды, упаковки и т.д.). Людей в Припяти нет, а вот мусор — есть.

Алиса Лисицына,
специально для «Фонтанки.ру»