«Две реанимации, один морг». Слово, пацаны

Не спросив юность, взрослые спорят о сериале «Слово пацана». Важнее говорить со школьниками: «Расскажу я вам, ребята, за Казань, как проиграла ее лютость».

Мои знакомые и друзья из Казани, кто в 80-е прошел сквозь те уличные группировки, так отвечают на мой вопрос о реально главном для России сериале «Слово пацана»: «Всё так». Значит нам показывают документалистику.

Не стану трогать содержание, драматургию. Конечно, мы не о властных выкриках — «свистеть и не пущать». Почему кино так зашло активной молодежи — вопрос огромнее, чем проблема — отчего именно Казань слепила феномен, столь категорически непохожий на стереотип поведения типичной дворовой советской шпаны. Подбираться к ответу надо бы с финала.

Группировщики в Казани не просто дрались — на ровном месте они иррационально делили асфальт своих районов обитания. Готовы были убивать и убивали.

В Советском Союзе у многих жила-была фаянсовая свинья-копилка. В Казани «копилкой» называли разбитый череп пацана, по которому вмазывали железным прутом. Мой товарищ вспоминает: «Перед одним набегом на соседних старший дает нам план на бой: "Две реанимации, один морг"». Ничего подобного в других городах не слыхивали.

Подавляющая масса отцов, кто сегодня так или иначе воспитывает старше 18+, провели молодость в намного более агрессивной среде, если сравнивать с нынешней. Это ни хорошо ни плохо. Просто есть такая штука — время. Сужая их прошлое, они часто дрались.

Произвольно накидаю: в 70-е за кодлу 48-го дома на Среднем проспекте Васильевского острова всегда дрался режиссер Месхиев, за Светлановский проспект — бывший начальник полиции Петербурга, генерал Власов, дрался на катке губернатор Ленобласти Дрозденко (и не скрывает), автор же дрался с Петроградскими за Гавань. Но на драки не брали даже бутылки пива, чтобы в ажиотаже не покалечить. Так жила вся страна. В Казани смерть культивировалась.

Группировщики Казани представляли из себя военизированные отряды. Сплошная вертикаль, иерархия, дисциплина. Они даже на рубашке застегивали верхнюю пуговицу, как солдат в армии. В большинстве своем, не будучи спортсменами, исповедовали стиль без курения и алкоголя. Спарта.

А вокруг всё бурлило не так. Тогда уличный социальный лифт формировал хаотичное поведение стаи. Так, на Васильевском острове шпана делилась на «гаванских», «проспектовых» (Большой проспект), «линейных» (линии острова). Старшими всё больше были отсидевшие по малолетке; язык жадно впитывал не мат, а жаргон; одеваться же старались с форсом: кепки, клеш; повадки навязывались вразвалочку — свист в два пальца, плевки через зуб. Атмосфера вольности.

Когда полыхнули 90-е, то улицу подмяла не гопота, а спортсмены. Те, кого научили отстаивать свои интересы «здесь и сейчас», но всё же они были продуктом советской системы — изначальной кровожадности не воспитывалось. (Братва превратилась в демонов к середине 90-х). Так что к 90-м жестокий дух казанского явления имел мощное конкурентное преимущество перед остальной братвой.

К тому же преступные кланы Казани разослали свои летучие отряды во все крупные города России: Москву, Петербург, Екатеринбург… И вроде бы они должны были поразить новые земли.

Да, на первых порах казанские пошатнули сознание спортсменов навыком идти до конца в конфликтах. В их «машине» не было задней скорости. Вскоре очарование ими прошло. Все поняли, насколько они неуправляемы. Тем более, что местная братва так или иначе друг друга знала — кто-где живет, кто-где тренировался, а казанские набегали, скрывались, разъезжались по городам. Их минимум сторонились, максимум — лупили на упреждение.

Затем казанских накрыло типичной подростковой рефлексией. Когда родители держат дочь в ежовых рукавицах, то у нее одна мечта — при совершеннолетии выскочить замуж, чтобы сбежать из дома. Так и с ними: их так долго наказывали в группировках за выкуренную сигарету, что при наступлении буржуазной вольницы они нырнули во всю всплывшую грязь. Прежде всего, в наркотики.

Допустим, известный в Петербурге казанский гангстер Ренат Ружье крышевал нефть и масштаб бизнеса позволял ему стартануть в космос. Но запои, проститутки и гульба в «Прибалтийской» гостинице закончились кладбищем.

Из фундаментального: какие бы ни были бандиты, они были про золото. Практически все понимали, что чем богаче их бизнесмены, тем толще их кошельки. Ведь при падении государственной власти собирали налоги они. Казанские же вели, как учат в школе, первобытную жизнь — занимались лишь охотой: брали предпринимателя под крышу, разрывали его дело на куски, пропивали всё и набрасывались на следующего.

Наконец, казанские больше всего на свете любили уничтожать друг дружку. Так как они с конца 60-х постоянно воевали в Казани, то и не прекратили это в 90-х. И если в Казани «жилка» начинала лить кровь «Хади Такташа», то во все города, где уже работали представители этих «семей», летел соответствующий приказ. В Москве, Петербурге и не понимали, отчего казанские занимаются самоубийством. Но воспринимали это с большим удовлетворением...

Дорогие дети, сегодня взрослые и власть испугались, что вы влюбились в «Слово пацана» и хотите поиграть в него. Дело не в том, что вы не готовы. Даже казанская жестокость с треском проиграла времени.