«С ведрами и насосами преодолевают беду, ситуация критическая». Федералы приняли «Красный Бор» на поруки и добавили драмы (видео, фото)

Федеральный оператор спешит укрыть ядовитые карты полигона «Красный Бор», называя ситуацию критической. Из Москвы показалось, что особо опасная свалка вот-вот потечет, местные не верят.

Рутинное совещание о ликвидации полигона «Красный Бор» расцветил яркими формулировками Максим Корольков, замгендиректора ФГУП «Федеральный экологический оператор» (именно эта структура Росатома теперь отвечает за опасные отходы в стране). «Дамбы вокруг карт находятся не в самом лучшем состоянии, до кромки 10 сантиметров осталось, — заявил он. — «Красный Бор» героически с ведрами и насосами преодолевает беду, связанную с талыми и дождевыми водами, чтобы удержать эти 10 см. Ну и ситуация достаточно критическая. Нельзя допустить перелива содержимого карт на рельеф».

Острота ощущений, связанных с полигоном опасных отходов «Красный Бор», резко снизилась в последние два года: разминирование этой бомбы замедленного действия уместили в программу «Чистая страна», а затем Смольный передал его федеральному центру. Соответственно и Дирекция по обеспечению безопасности гидротехнических сооружений полигона «Красный Бор» из городского стала федеральным учреждением. Вскоре премьер-министр Михаил Мишустин назначил исполнителем работ ФГУП «РосРАО», впоследствии переименованное во ФГУП «Федеральный экологический оператор» (ФЭО). Вариантов других и не было, именно эта организация является единым оператором по обращению с отходами I и II классов опасности. Дирекция и ФЭО заключили полуторамиллиардный контракт на проектирование работ по ликвидации полигона, и все как-то пошло своим чередом.

То ли дело предшествующая многолетняя история полигона под крылом города, постоянный сюжет «Фонтанки». Анамнез уж больно подходящий: недостроенный завод, некондиционные карты, развалившиеся дамбы, подозрительные выбросы — и все это под аккомпанемент смены руководства и уголовных дел. Но даже в самые черные времена городское руководство не размыкало губ, для того чтобы произнести фразу «критическая ситуация».

«Фонтанка» связалась с главой дирекции «Красного Бора» Алексеем Трутневым, чтобы он прокомментировал слова Королькова. «Нет, конечно, не 10 см, там тот же уровень, что и год назад, и два, запас приличный, — сообщил он. — Угрозы перелива никакой нет». Нормативное расстояние от поверхности карты до кромки дамбы он назвать затруднился. Зарисовка ежедневного подвига в его представлении тоже выглядит иначе: «Рабочие бегают не с ведрами, а с насосным оборудованием. Перемещают насосы, и откачиваются осадки с самой системы понтонов. Как и планировалось». После того как вода откачивается из приямков на понтонах, она уходит во внутренний канал и дальше на очистные.

Максим Корольков говорит о двух самых страшных и все еще открытых картах полигона — № 64 (130 х 200 метров) и 68 (105 х 90 метров), в которых хранится 400 тысяч тонн отходов. Сейчас они накрыты понтонным экраном, который ограждает их от осадков и, соответственно, выхода из берегов — а точнее из дамб обвалования. Сама эта система одного защитного «плота» за 120 млн в свое время вызывала много споров, но с 2016 года прижилась. По материалам в соцсетях дирекции сложно судить о том, сколько конкретно осталось до перелива. Но явно больше 10 см, да и людей с ведрами не видать.

Секрет трагизма в словах Королькова может таиться в сроках; дело в том, что у действующих понтонов летом заканчивается срок эксплуатации, и надо спешно менять их на что-то новое.

«Первое быстрое решение, мы его выделили в отдельный проект, чтобы быстро пройти экспертизы и уже в I — II квартале реализовать, — укрытие карт», — заявил замдиректора ФЭО. Еще недавно в новом укрытии виднелся федеральный масштаб: обычные плоты предполагалось заменить массивной конструкцией с шатром. Однако теперь выясняется, что это дороговато, да и пресловутым дамбам только лишней нагрузки не хватало. Так что все опять упирается в понтоны, но более совершенные — которые позволят параллельно вести работы по ликвидации полигона и откачке отходов из самой карты. Кроме того, они будут не плоскостные, а с рельефом; как пояснил Корольков, для которого это, видимо, важный момент — чтобы «не с ведрами бегать и с насосами, а направлять потоки вод на откачные устройства с последующей отправкой на очистные сооружения».

Еще одно изменение недавнего времени — отказ от дополнительной противофильтрационной завесы вокруг опасных карт. «Фонтанка» подробно рассказывала об этом проекте, которым занимался еще Водоканал. Речь идет о том, чтобы построить в земле вокруг полигона бетонную стену «в глубину», до уровня кембрийских глин. Эта броня должна защитить окрестную территорию от грунтовых вод, с которыми могут растекаться отходы, а сами карты — от подземного притока. Еще месяц назад говорилось, что этапа — два: построить стену вокруг двух крупнейших карт, а потом еще одну — вокруг всего полигона. Теперь решено ограничиться вторым.

С грунтовыми водами связано еще одно противоречие, и его донесла до Королькова участвовавшая в совещании Виктория Маркова, эксперт в области обращения с опасными отходами ЭПЦ «Беллона». Если коротко — она просит перепроверить ряд данных, которые дирекция передает ФЭО в рамках подготовки проекта. В частности, о том, что кембрийская глина, в которой лежат карты с отравой, является абсолютным водоупором и не пропускает их наружу. Ссылалась Маркова на исследования 1990-х годов, на радоновую съемку нулевых и на исследования, которые в 2009 году проводило «Урангео». Они показали наличие локальных зон неоднородности среды, в том числе на уровне до минус 50 метров, что «указывает на процесс трещинообразования в среде кембрийских глин». Это означает две разнонаправленные, но одинаково важные угрозы: протекание отходов в грунтовые воды, и напротив — напор из-под земли, который может привести к подтоплению карт. Маркова обратила внимание, что тогда директором «Урангео» был Андрей Горький, тогда еще не связанный служебной субординацией; теперь он замглавы дирекции «Красного Бора».

В 2014 году на полигоне пробурили наблюдательные скважины глубиной 43 и 46 м у карты № 64. Пробы показали, что по сравнению с нормальной ситуацией содержание по фенолу превышено в 11 тысяч раз, по азоту аммонийному — в 2229 раз, азоту нитратному — в 2948 раз. Кроме того, комитет по природопользованию, по мнению «Беллоны», многократно завышал коэффициент фильтрации кембрийских глин.

Трутнев не видит ничего удивительного в превышениях: «Если в теле полигона, который 50 лет принимал опасные отходы, пробить скважину — какие результаты должны быть, как вы думаете? Это все одна большая загрязненная территория, по ней возили эти отходы, они распространяются с осадками. Важно не то, что происходит на полигоне, а что за периметром, ниже по рельефу. Для этого выше ставится фоновая скважина, чтобы знать, от чего отсчитывать, а ниже — несколько контрольных. Мы их мониторим и превышений не видим. Что касается пропускной способности кембрийских глин, то сейчас ФЭО как проектировщик проводит исследования, и данные о трещиноватости не подтверждаются».

В свою очередь, «Беллона» не уверена, что сравнительная база корректна и скважины, которые дирекция называет фоновыми, действительно являются таковыми. «Они не только близко расположены к границе полигона, но и находятся в зоне возможного выноса загрязняющих веществ в юго-западном направлении», — говорится в докладе организации. По данным организации, превышения в десятки раз есть и за пределами полигона: в подземные воды на удалении не менее чем 60 м от границ поступают сульфаты, соли тяжелых металлов и нефтепродукты.

Предполагается, что первые результаты актуального обследования полигона будут сформированы в ноябре. Сам процесс рекультивации, по итогу которого на месте особо опасной свалки появится зеленый (по природным причинам) холм, предполагается завершить к 2025 году.

Николай Кудин, «Фонтанка.ру»