«В самом деле такие места существуют!» Фабио Мастранджело — о восхищении библиотекой, водной прогулке с Гергиевым и 25 годах в России

Проект «(От)Личный Петербург», который «Фонтанка» развивает с комитетом по развитию туризма, выходит на финишную прямую: прямо сейчас вы можете проголосовать за самые романтичные места нашего города! Куратор номинации «Петербург для двоих» — дирижер и художественный руководитель Музыкального театра имени Федора Шаляпина Фабио Мастранджело — рассказал, почему он выбрал такие варианты и куда ходил на свидания сам.

— Фабио, когда я ходила слушать ваше с оркестром выступление у Дворцового моста на День города, вы сказали со сцены, что этим летом будет четверть века, как вы в России. Теперь дата позади, и вас можно уже, надеюсь, поздравить.

— Да, уже можно, заранее у нас не принято поздравлять, по традиции.

— Но вы все-таки в самом итальянском городе, Петербурге. Как вы считаете, насколько именно эта «итальянскость» сыграла роль в том, что вы здесь чувствуете себя дома? Или вам нравится в целом русская культура и для вас мог стать домом любой российский город?

— Начнем с того, что мне всегда была безумно интересна русская культура — наверное, благодаря тому, что мой отец любил Россию, восхищался ее литературой и, конечно, музыкой. Он сам был пианистом, поэтому я с раннего детства знаком с музыкой Прокофьева, Кабалевского. Потом, уже в 10−11 лет, я обнаружил Скрябина, Рахманинова и был, можно сказать, очарован. По крайней мере, находился под сильным впечатлением от русских композиторов и как юный музыкант — от известных пианистов: Гилельса, Рихтера и Горовица. Когда я первый раз приехал в Петербург в июне 1999 года, во мне были все эти ожидания. И, конечно, какой город лучше, чем Санкт-Петербург, мог бы им удовлетворить?

Помню, я каждый день в течение месяца ходил в Филармонию или Мариинский театр, питался этой культурой. Мне сразу очень понравился город — притом что отчасти архитектурно центр Петербурга, действительно, напоминает Италию — ведь большинство зданий были построены итальянскими архитекторами.

Но и в Москве тоже много зданий, которые были придуманы, спроектированы и реализованы итальянцами. Поэтому в теории, если бы я приехал в Москву, может быть, мне бы тоже понравилось, и я остался бы там. Но судьба так распорядилась, что первый раз я надолго приехал в Санкт-Петербург, и впечатления сразу были яркими. Я не преувеличиваю, когда говорю, что решение жить здесь принял за первые десять минут. Так интуиция подсказала. Когда видишь, что твои ожидания становятся реальностью, это сильно впечатляет.

— За эти годы вы, наверное, успели пожить в разных районах Петербурга. В каком больше понравилось? Какой район сейчас ваш?

— Я жил в самом начале на Петроградской, потом переехал на Васильевский остров и снова вернулся: все-таки Петроградский район для меня — самый родной, самый близкий, удобный. Конечно, играет роль и тот факт, что Петроградская сторона — можно сказать, самое историческое место в Петербурге. Тут очень интересные улочки — они даже больше напоминают мне Италию, чем центр Петербурга. Потому что центр — такой масштабный, что в Италии редко бывает: только в Милане есть какие-то большие улицы и в Риме, а в моем родном городе такого нет (хотя по итальянским меркам Бари — немаленький город, это даже столица региона Апулия). И театр тоже находится на Петроградской стороне, поэтому я сознательно купил квартиру на Большом проспекте, чтобы быть недалеко от театра.

— Как интересно! Я сперва удивилась: неужели вас привлек холодный северный модерн? А потом услышала про узкие итальянские улицы и подумала, что не рассматривала раньше Петроградку в этом ключе. Там же, действительно, относительно высокие дома и довольно узкие улицы, в принципе, это перекликается с некоторыми итальянскими городами… Надо же, как взгляд со стороны открывает город по-новому!

— Обмен опытом!

— Да. В номинации «Петербург для двоих» нашего проекта «(От)Личный Петербург» вы предложили три места: балкон Александринского театра, павильон под флагом ЦПКиО имени Кирова и читальный зал Библиотеки Маяковского. Можете объяснить про каждое — почему?

— Да, конечно, могу. Первое — это балкон: по моему личному ощущению, это такое как будто элитное место, где во время антракта можно с друзьями встретиться и обсудить, что происходит на спектакле, пообщаться и полюбоваться шикарным видом. Поэтому чисто на эмоциональном уровне я выбрал его. ЦПКиО для меня — уже почти родное место, потому что мы годами там проводим спектакли нашего фестиваля «Опера всем». Ну и с директором Павлом Селезневым я хорошо знаком, поэтому мне там очень приятно бывать, понимая, что я знаю место, знаю «хозяина» и меня там знают, — появляется какое-то «домашнее» ощущение, хотя парк, конечно, огромный.

— А читальный зал в Библиотеке Маяковского?

— А это — по противоположным причинам: у нас в Италии не настолько развита привычка ходить в библиотеки, чтобы читать, и я в молодости видел только в фильмах, как люди туда идут и в тишине открывают книги, изучают их, может быть, что-то выписывают... Да?

— Да, я тоже так делала, между прочим!

— Ну так вот, мне это всегда казалось настолько интересным, что, когда я увидел в жизни такое, подумал: «О, надо же, в самом деле такие места существуют!» И этот выбор как будто чуть-чуть соединяет то, что происходит сегодня у меня в жизни, с тем, что было раньше, как я мечтал, очарованный этими действиями. Поэтому я очень люблю это место.

— А что вас вообще привело в читальный зал Маяковки?

— Просто визит, по-моему, меня звали туда на какой-то творческий вечер.

— Мы в этой номинации предлагаем варианты, как в Петербурге провести время вдвоем, где это было бы интересно и приятно...

— Думаю, ЦПКиО — лучшее место, где можно побыть вдвоем. Потому что там, хотя вокруг могут быть тысячи людей, всегда найдется закуток остаться наедине, говорить и быть ласковыми друг к другу. Мне кажется, это очень эмоциональное место.

— Ага, то есть все-таки расширяем ваш выбор от одного павильона до ЦПКиО в целом? Потому что я-то как раз обратила внимание, что вы предлагаете все места под крышей.

— Я, конечно, люблю природу, но сам — человек более, скажем, домашний.

— А я уж подумала «прозорливый», потому что не хотите допускать, чтобы петербургская погода испортила важное свидание.

— Может быть, неосознанно, но это тоже повлияло.

— А вы сами куда звали на свидания?

— Поскольку я музыкант, я всегда любил встречаться в Филармонии, в Мариинском театре...

— На ваших концертах или вы звали на чужие?

— Часто — на свои концерты, чтобы общаться в перерыве или после концерта, или запланировать поздний ужин после концерта. Все-таки Санкт-Петербург — это не Западная Европа, где, как в Германии или Австрии, куда я раньше часто выезжал на гастроли, вообще катастрофа: в десять вечера уже все закрывается, поесть негде, и ты голодаешь. У нас, наоборот, много заведений, куда можно прийти прямо к десяти, даже позже, и вкусно поесть, пообщаться, пошутить, вспомнить, что было на концерте, и так далее.

— Ну а если не на концерты, то куда?

— Редко, потому что времени мало, но все-таки летом — красиво прокатиться по Неве на яхте или на катере. Зависит, конечно, от финансовой возможности, чтобы быть более-менее наедине.

— А на трамвайчике вы когда-нибудь катались, с народом?

— Когда-то в начале — да, а потом столько друзей появилось и разные возможности, что больше не понадобилось. Не оттого, что не хочу быть с народом, а просто есть друзья, у которых собственная яхта, и поэтому мы часто катаемся летом, и даже в интересной компании иногда: Валерий Абисалович [Гергиев] бывает с нами.

— Ого! Правда?

— Да-да.

— Два дирижера на одной яхте — это же как два капитана! А есть ли в Петербурге место, где вы бы хотели побывать, но пока не успели или туда нельзя так просто пройти?

— Есть, да. Я уже давно жду, и мне обещают, но, кажется, наконец, скоро исполнится: это башня Лахта Центра. Я помню, какой был скандал, когда они начали проектировать, еще была Валентина Ивановна, и я помню, как город разделился — как часто бывает у нас в Петербурге. Вот если сказать, чем Санкт-Петербург близок к итальянскому городу, так вот в этом точно: итальянцы очень часто делятся пополам — кто-то хочет, кто-то категорически против, и мало тех, кому вообще не интересно. Образуются две команды, которые друг против друга бьются. И я тоже все-таки думал об этом: сначала думал, может быть, и не надо, у нас такой красивый город, такой исторический. Потом проанализировал свои ощущения, свои эмоции и подумал: все-таки это как сказать, что раз Моцарт писал музыку такую, Рахманинов должен писать такую же. А Стравинский тогда? У композиторов — совершенно разные стили, и в одном концерте ты можешь услышать увертюру Бетховена, потом фортепианный концерт Рахманинова и потом «Весну Священную» Стравинского — совершенно разные музыки! И современным архитекторам тоже надо дать шанс. Конечно, место, где их творение будет находиться, тоже важно подобрать. Но, я думаю, город должен развиваться в плане современной архитектуры.

— Главное — не включать Стравинского в то время, как играет Моцарт.

— Да, это хороший комментарий.

— Потому что здания все-таки стоят одновременно, в отличие от музыки, которая звучит по очереди.

— Да, но там, где сейчас, я думаю, никому не мешает. Это уже стало частью облика города. Говорили, что там будет и концертный зал, поэтому мне и с профессиональной точки зрения интересно.

— То есть рассчитываете сыграть музыку на высоте?

— Почему нет? Будем играть, особенно Моцарта, Гайдна и Бетховена, чтобы место чуть-чуть приобрело традиции.

Беседовала Алина Циопа, «Фонтанка.ру»