В глухой деревне под Петербургом почти месяц живут художники. Привез их туда режиссер документального кино и бизнесмен Илья Желтяков. Он же отреставрировал вековую вепсскую избу, хотя ему говорили, что легче снести старое и построить новое. Но Желтяков крепко влюблен в вепсский край и намерен срежиссировать будущее малочисленного народа таким образом, чтобы вдохнуть жизнь в старинные деревяшки у дороги и сохранить уникальность места, не допустив сюда вездесущих сайдинга и профлиста.
Человек в белом халате
Мужчина в белом халате и черных солнечных очках лавирует между сугробов. Вокруг него покосившиеся избушки и тишина. Рыжей аэрозольной краской он выводит на снегу огромные куриные лапы. Их появление снимает на видео. В конечном варианте ролика мужчина исчезнет, а следы на снегу появятся сами, как будто шагает невидимая избушка на курьих ножках.
Вечером он снимает белый халат и черные солнечные очки и остается в красном свитере. Художник Борис Казаков — самый старший из участников арт-резиденции «Изба» в деревне Лаврово в Подпорожском районе. Он и в Петербурге живет в частном доме. Так что здесь, в глуши, привычно занимается растопкой и другими хозяйственными делами по мелочи. Вечером художники собираются за столом и смотрят «телевизор»: как горят поленья в жерле печи. Борис присаживается на лавочку с рабочим планшетом, у его ног пристраивается дворняга Паша. Пса художник взял из приюта всего полтора месяца назад.
«Ты приезжаешь жителем Петербурга, и постепенно местная проблематика тебя захватывает: какая будет погода, подоилась ли корова, будет ли баня, кто будет ее топить и вот это вот всё. Сосед Николай видел волка под фонарем в полчетвертого. Волки под фонарями, это нормально? — говорит Борис. — Здесь очень мало людей. Если ты идешь в городе, то идешь в потоке чужих следов. А здесь я хожу по пустым местам, и это выветривает».
Аниматор Борис Казаков рисует прямо на кинопленке. Самая известная его работа «Колы» была показана на Берлинском фестивале. В резиденцию он приехал с проектом «Врачи и Избушки» о вечной борьбе сил познания и новаторства с силами традиции. Эти силы персонифицированы в образах врачей и избушек.
ПоделитьсяКазаков работает в технике пирография, а также снимает видео. Он говорит, что собранного материала хватило бы на компьютерную игру, где босс — главный врач. Ему разрешено носить шлепанцы на босу ногу, остальные об этом только «страстно мечтают».
Еще одна участница резиденции — Ангелина Солоха из Оренбурга. Ее вдохновила народная вепсская сказка про мужчину, погибшего на войне и вернувшегося к жене с того света. Ее инсталляция на вепсском называется «Раньше в солдатах служили двадцать пять лет». В подсвеченной деревянной коробке художница разместила маленький гробик. Так выдуманное и настоящее, прошлое и будущее переплетается в одной точке за
ПоделитьсяВ Лаврово кроме арт-резиденции только один жилой дом. Остальное пространство занимают поля и старые покосившиеся вепсские избушки.
«Этот мир укоренен в прошлое, он построен на архаичном, на традициях, на воспоминаниях о предках, окружающей среде, — объясняет организатор арт-резиденции Илья Желтяков. — Сюда приехали современные художники, которые так или иначе должны заглядывать в будущее. Те люди, которые двигают нас и помогают нам, обывателям, что-то разглядеть про себя. В арт-резиденции соединяется взгляд вперед, в будущее, возможно, даже какое-то странное, и архаика. И на стыке этих двух вещей должно родиться что-то новое».
Про дом и магию
Пока мы сидим вечером за столом, Борис то и дело вспоминает мастерицу Ларису, гостившую в избе пару дней. Он ласково называет ее Фрекен Бок. Лариса научила художников «крутить» вепcскую куклу, рассказала, как ее правильно заговаривать, и снабдила куколками все комнаты в избе, включая отхожую. Еще Лариса побелила печь заячьей лапкой.
«Силен тут бытовой шаманизм», — заключает Борис.
Вепсы — коренной финно-угорский народ. Его представители живут в Ленинградской и Вологодской областях, а также в Карелии. К сегодняшнему дню вепсов осталось мало, всего около шести тысяч человек. Вепсский язык внесен в Красную книгу народов России и в Атлас исчезающих языков мира ЮНЕСКО.
ПоделитьсяИлья выбирает другие слова — магический мир вепсов, возникший на стыке христианства и язычества. Этот мир достаточно закрытый, и увидеть его можно, только прожив в вепсском крае какое-то время. Тогда местные расскажут, как везли больного не к медикам, а к колдуну, или как женщина обошла вокруг горящей избы и огонь не перекинулся на соседнее здание. А если зайти в небольшую деревенскую часовенку, то рядом с иконами можно увидеть полотенца для духов. Это двоемирие проявляется во всём, заметить его можно и в избе, где живут художники.
«Примета этих мест — круглые углы у избушек. В острых углах собирается нечисть, поэтому старались их скруглять, — объясняет Илья. — На лопатках, которыми доставали хлеб из печи, ставили на черенке крестики. Оберег даже в таких простых вещах. Это всё часть магического вепсского бытия».
Дому, в котором живут художники, 93 года. Он принадлежал вепсской семье Гордюшкиных. Из последнего поколения, выросшего в этом доме, остались две сестры. Обе живут в селе Винницы. Их дети разъехались по большим городам.
Валентина Гордюшкина вспоминает, как зимой задували страшные ветры, но в доме всегда было тепло и даже картошка в погребе не промерзала. Ее родители, конюх и доярка, работали на ферме, еще и дома держали большое хозяйство с коровами, овцами, поросятами и курами. В семье было четверо детей, вечерами они все вместе забирались греться на печку.
Валентина с сестрой перестали регулярно ездить в Лаврово после смерти матери. За последние 15 лет их семейный дом накренился набок. Еще в прошлом году пробраться внутрь можно было только через туалет. Полы отдавали ледяным холодом, а внутри стоял спертый воздух, характерный для умирающих зданий.
Сестрам не хватало здоровья взяться за ремонт. Да и добраться из Винниц до Лаврово стало тяжелее. Если раньше автобус ходил четыре раза в день, то теперь — всего три раза в неделю.
«Да пусть стоит», — махнула рукой одна из сестер.
Деревянный забор у дома упал. У заполненного дровами сарая протекла крыша. «Дом выглядел как «Титаник», который тонет. Здесь жила зима и было запустение, но этот дом всё равно был крепок и хорош, — отмечает Илья Желтяков. — Он состоял из жилой части и двора, где жила скотина и был сеновал. Нежилая часть сгнила абсолютно. Местные мужички срубили нам новый сруб, и мы его присоединили, сейчас дом зажил новой жизнью».
Теперь в вековой избе есть душевая кабина и туалет. Покупка дома и реставрация обошлись в районе
«Это попытка органично встроиться в эту среду, совершенно удивительную, очень хрупкую и очень маленькую, но очень мощную, колоритную, правдивую. У нас нет четкого плана, что мы делаем резиденцию для этого и этого. Это больше художественное высказывание, чем какие-то прикладные функции. Хотя сам проект помогает большему числу людей здесь получить заработок», — отмечает Илья.
Арт-резиденция проходит при поддержке Президентского фонда культурных инициатив и гранта в размере 700 тысяч рублей. В описании к проекту говорится о том, что чтобы что-то сохранить, мало это зафиксировать с помощью фото или видео, нужно что-то создать.
Не Териберка
Дом в Лаврово не первый среди приобретений Ильи Желтякова. Пару лет назад в соседней безлюдной деревне Средней он купил вепсский дом с голубым фасадом, который дал старт для клуба путешествий «Лес и ветер» с оборотом в 14 млн рублей. Голубой домик, как называет его Илья, был в лучшем состоянии. Ремонтом он занимался вместе с женой Анастасией, тоже режиссером документального кино.
Сейчас голубой домик стал приютом для горожан. Мини-группы возят по вепсским деревням, кормят простой деревенской едой, а вечером парят в бане по-черному. В зависимости от маршрута в работе задействовано от 20 до 30 местных жителей. Один из них — Саша Кошкин из деревни Ярославичи, который остался в родном крае благодаря Илье и возможности получать достойную зарплату. Саша обеспечивает бесперебойные поставки щей, приготовленных в печи, котлет, гречи и прочих яств.
Если проехаться по маршруту самостоятельно, то вряд ли увидишь что-то более, чем привычные пейзажи умирающей деревни на фоне величественной природы. Но Желтяков режиссирует реальность и дает гостям определенную картинку: возит горожан от одной бабушки к другой, дает возможность соприкоснуться с языком и пока еще живыми традициями.
ПоделитьсяОдин из ярких примеров того, как с помощью туризма пытаются реанимировать умирающие территории, — Териберка — поморское село, получившее известность благодаря фильму Андрея Звягинцева «Левиафан».
Илье хорошо знакома жизнь на Севере, он сам из мурманского Гаджиево и изъездил многие дальние уголки Кольского полуострова, включая закрытые города. А сейчас работает над фильмом о теплоходе «Клавдия Еланская», который всего три раза в год проходит «вокруг» Кольского полуострова, связывая жителей самых отдаленных поселков с «большой землей».
«Когда я первый раз был в Териберке, а это старинная поморская деревня, там стояли старые поморские избы. Это было офигенное самобытное место посреди северного скалистого мира. Очень красиво. А сейчас это просто шанхай, куча различных сооружений, как угодно и где угодно. В какой-то момент люди захотели зарабатывать, и каждый делал это, как хочет», — отмечает режиссер.
Илья не хотел бы повторения этого сценария для вепсского края. Это место уже стало safe space для некоторых петербуржцев и москвичей, которые любят уединение, но не особенно интересуются местной культурой. Даже когда появился сам Илья, у него спрашивали, будет ли он привозить сюда автобусы с туристами. У него таких планов нет.
«В таких местах нужно выявлять, что является культурным и гуманитарным достоянием. Мне кажется, что архитектурный стиль этих мест, его самобытность — это то, что нужно сохранять. И на этом делать туризм, — рассуждает Илья. — В Териберке это разрушили и оставили только природу. С ней сложно что-то сделать, поэтому там всё равно хорошо. Но это не сравнить с тем, что было раньше».
Желтяков планирует встретиться с чиновниками из Ленинградской области, чтобы обсудить законодательную инициативу по закреплению единого архитектурного стиля для вепсского края. Тогда эти места останутся без вездесущих заборов из профлиста и сайдинга. Илья хочет сохранить баланс между массовым туризмом и этичным подходом к местной культуре.
Это уже не совсем бизнес, а какая-то магия.
Лена Ваганова, «Фонтанка.ру»
