Нерыночные отношения. Как петербургский бизнесмен Андрей Рогачев уехал в Лондон, но от наших 90-х так и не убежал

История с появлением нового уголовного дела с главным действующим лицом, некогда одним из крупнейших предпринимателей Петербурга, напомнила «Фонтанке» о декорациях, в которых Андрей Рогачев представал в нашем городе. Он и сам говорит о дежавю.

Уголовное дело о вымогательстве, по которому максимальное наказание — 15 лет, не первое в длинной летописи отношений Андрея Рогачева со своим московским партнером Михаилом Горяиновым. Первое появилось еще по горячим следам в 2016 году, когда некие лица кавказской наружности приехали на московский Усачевский рынок, а потерпевший — как раз Горяинов — пожаловался на рейдерский захват. История фиксирует юридический факт: следователь Горская, возбудившая тогда дело, оказалась в 2017 году осуждена на два года условно за служебный подлог, допущенный в ходе того расследования. Само дело тогда не состоялось. И вот сейчас появилось новое.

Анекдотом выглядит и другое уголовное деяние, которое вменялось в 2016 году Андрею Рогачеву — уже давно обосновавшемуся в Лондоне долларовому миллиардеру. Якобы он похитил магнитолу из чужого автомобиля. Нетрудно догадаться, что до суда та история также не дошла, но считать тот анекдот смешным он отказывается: вспоминает неприятные моменты, когда ему пришлось походить по допросам с вполне осязаемой перспективой отправиться в тюрьму.

Дыма без огня не бывает: попытка превратить старые советские рынки в модные фермерские маркетплейсы и правда обернулась скандалами. Первоначально партнеры — Рогачев, почитавшийся к тому времени как гуру ретейла, и московский девелопер Михаил Горяинов уговорились вложить по 100 млн долларов каждый. Первый отвечал за разработку концепции, второй — за технические вопросы покупки рынков.

По бухгалтерским ведомостям Андрея Рогачева, его партнер в итоге вложил значительно меньше, чем договаривались. А когда дело пошло к разрыву договоренностей, решил забрать себе самые коммерчески привлекательные рынки, оставив Рогачеву лишь неликвид.

К началу 2010-х годов российские девелоперы уже знали, как защитить свои интересы на случай размолвок с партнерами, — договоренности Рогачева и Горяинова были оформлены в британской юрисдикции. Там же уже несколько лет идут тяжбы о разделе бизнеса. Новость о возбуждении против себя нового уголовного дела петербуржец воспринял спокойно — ведь он пока за границей.

За свою действительно примечательную бизнес-карьеру Андрей Рогачев сталкивался с разными партнерами, и до ссор с разделом бизнеса дело доходит не в первый раз.

Доводить свои проекты до лидирующих позиций в Петербурге ему удавалось дважды. Сперва был ЛЭК, который взорвал рынок революционным на тот момент предложением квартир «Реал». Это сейчас студии и «евродвушки» — общее место почти у любого застройщика. А тогда, на рубеже веков, такие предложения были открытием и разлетались как горячие пирожки.

Во второй раз — «Пятерочки». В какой-то момент они стали синонимом современного сетевого магазина и не имели равных в городе ни по охвату, ни по популярности.

Продать «Пятерочки», а затем и построенную, кажется специально под продажу, сеть гипермаркетов «Карусель» Андрей Рогачев сумел одному из самых жестких переговорщиков в стране — Михаилу Фридману. Сколько его неудачливых партнеров в ходе бизнес-споров оказывались фигурантами уголовных дел — и не перечесть. А вот Рогачев вышел из той истории более чем достойно, став одним из первых в городе легальных долларовых миллиардеров. Хотя и при каждом удобном случае уточняет: два с лишним миллиарда он тогда получил не один, а с партнерами. Их имена он не называет, но уверяет, что они не меньше него внесли вклад в успех проданных ретейл-проектов.

Куда нервнее прошел разрыв с партнером по ЛЭКу — Павлом Андреевым. В какой-то момент казалось, что стороны готовы на самые жесткие шаги. Но то ли петербургская интеллигентность взяла верх, то ли таких ресурсов, как у Фридмана, не нашлось, в конце концов — чисто внешне — удалось разойтись по-хорошему. Жилое строительство досталось Андрееву, а Рогачев забрал себе часть бизнеса, занимавшуюся коммерческой недвижимостью, — холдинг «Макромир». Правда, сейчас предприниматель говорит, что так и не закрыл все спорные вопросы с Андреевым. И прямо сравнивает его со своим нынешним визави — Михаилом Горяиновым, мол, истории — один в один.

Спустя короткое время Рогачеву удалось найти — опять же, весьма непростых — покупателей на «Макромир», и его активы положили начало взлету девелоперской FortGroup.

Далеко от ретейла бизнесмен не ушел. Почти сразу запустил сеть «Верный». Прямо со старта эксперты прорицали: «на продажу». Ошиблись. И хотя подтвердить или опровергнуть упорные слухи о том, что это его проект, Рогачев отказывается, новостей о смене владельца не было. А вот его торговая сеть Okey-Dockey в США закрылась, едва начав разворачивать плечи. Как объясняет Рогачев, чтобы она взлетела, нужно было переезжать в Америку, а на тот момент он не счел это возможным.

Развитие в Москве фермерских маркетплейсов — также вполне в духе Рогачева. Его районные рынки под названием «Ветерок» в столице в итоге работают — три штуки. Правда, не в самых центральных местах. У GremmGroup Михаила Горяинова свои рынки — пять штук, включая два — внутри Бульварного кольца.

Отвечая на вопрос, почему же ему так и не удалось договориться с партнером по рыночному бизнесу, Андрей Рогачев отвечает «Фонтанке»: «Мое личное ощущение — не нашел правильных слов, чтобы убедить, что его поведение невыгодно».

Денис Лебедев, «Фонтанка.ру»

Заместитель главного редактора «Фонтанки» Евгений Вышенков знает Андрея Рогачева лет двадцать и говорит, что «чувствует моральное право нарисовать его портрет».

«Паренек из Тулы, отличник, в начале 80-х поступил в непонятный Ленинградский гидрометеорологический институт, потому что мечтал стать океанологом. Закончил его на отлично, а попал в армию, и причем в уже разрушенный Чернобыль.

Когда к концу 80-х все улицы уже были забиты новыми героями — братвой и кооператорами, создал какое-то малое предприятие по производству экологических приборов. Это было настолько ненормально, что даже бандиты не обратили внимание на такую чушь.

К началу 90-х из этого вырос один из первых в стране технопарков — на Мытнинской набережной в отремонтированном им доме поселились десятки фирм. Сегодня мы бы это назвали it-кластером. Компания Рогачева, придумав систему электронных платежей, становится вторым провайдером в стране, в то время как термин «интернет» известен лишь специалистам.

Году так в 1994-м Рогачева показывают по центральному каналу вторым сюжетом после Бориса Ельцина, а он вскоре своим указом отдает все электронные платежи ФАПСИ. Мечты Рогачева рушатся.

С этого момента начинается ретейл, но не оттого, что Рогачев что-то в этом смыслит. У него есть понимание, как соединить интернет, электронные платежи с маркетплейс. В январе 1999 года открывается первый магазин, вскоре десять, а на тот момент это считалось сетью. Кстати, тогда его наконец заметила мафия (пару магазинов сожгли для начала дискуссии). Вскоре уже — 20 магазинов и экспансия в Москву.

Зафиксировав результат, Рогачев поэтапно расстается с активом, выходит в кеш и, можно сказать, уходит на пенсию. Если, конечно, учесть несопоставимость тех масштабов и бизнес-проблемы, что сегодня является информационным поводом.

Что касается его взгляда на жизнь, то он категорически отличается от большинства ему подобных. Во-первых, ярый противник демонстративного потребления. В кругу равных выглядит бедняком. Часы — не более тысячи долларов, никаких лакшери машин. Будучи еще в Петербурге, а он прожил в Питере 30 лет, часто ходил пешком. А по вечерам один истоптал весь центр города, увлекался историей. Причем бродил ночами, а был уже миллиардером.

По характеру — стопроцентный дипломат. Если чувствует, что хотел повысить голос, то вечером перечитывает свою прикроватную книгу «Психотерапия гнева».

И ни разу, нигде он не замечен не то что в политических высказываниях, даже в публичных оценках существующего государственного строя России».