Куда пойти судиться? Мифы и квесты современной российской судебной практики

Когда к юристу приходит клиент, и говорит, что надо сделать «как-нибудь так», чтобы было и законно, и в то же время в нашу пользу, настоящие профессионалы не говорят «нет», а включают воображение и находят варианты — куда лучше пойти судиться.

«Фонтанка» провела вторую правовую дискуссию, собрав экспертов по банкротству, специалистов по интеллектуальному праву и прочих судебных юристов (а с ними и самих судей), чтобы обсудить самые важные тенденции развития практики разрешения споров в России.

В принципе, с формальной точки зрения для юристов вопрос, вынесенный в заголовок, не стоит: их с университетской скамьи учат, что разные споры подсудны разным судам. Если ты гражданин — добро пожаловать в суд общей юрисдикции, если бизнес — в арбитражный суд. Если обвиняемый в преступлении — тебя не будут спрашивать, хочешь пойти в уголовный суд или в гражданский. Если ты банкрот, то дело рассмотрит арбитражный суд, а не районный или мировой. Но в некоторых вопросах варианты все-таки есть. Например, две компании в договоре могут прописать подсудность споров государственному арбитражному суду, а могут сделать так называемую третейскую оговорку — и тогда их споры будет рассматривать третейский суд. Какие-то ситуации в том же бизнесе нередко решаются с помощью уголовно-правовых механизмов. Да и у граждан-банкротов появилась возможность признавать свою несостоятельность не только в суде, но и в МФЦ.

Проще, чем «упрощенка»

Летом много шума наделал законопроект об упрощенном банкротстве граждан: физлица теперь могут банкротиться без суда и арбитражного управляющего, принеся в ближайший многофункциональный центр заявление и прекращенное в связи с отсутствием имущества исполнительное производство. После чего через полгода все долги заявителя будут списаны. Как сообщила нам Юлия Комбарова, управляющий партнер «Юридического бюро №1» (ее позицию полностью можно прочесть здесь), этот новый механизм, когда его отрегулируют должным образом, наверняка поможет нашим петербургским арбитражным судьям, уменьшив поток их дел. Но если бы сами судьи обратились к опыту своих коллег из Новосибирска, они бы увидели: те уже давно научились списывать долги граждан не за полгода, а за 4 месяца, и оконченное исполнительное производство (его поди еще достань!) им не требуется.

— В Петербурге суды поначалу просто опасались завершать процедуры быстро, потому что не понимали, как это будет работать, и максимально старались удлинить процедуру, — рассказала Юлия Комбарова. — В Москве ситуация была такая же: в отличие от многих других регионов, в столицах как будто боялись списывать долги. Между тем, в регионах банкротства проходят намного быстрее. Я заметила там в последние два года такой прогрессивный подход: судьи могут ввести сразу процедуру реализации имущества должника всего на 4 месяца. Конечно, это делается только в тех случаях, когда гражданин явно не может рассчитаться с долгами, это либо пенсионер, либо гражданин с очень низким доходом, и количество кредиторов у него небольшое — чтобы все успели включиться в реестр. Таким образом процедура завершается уже через 5 месяцев с назначения судебного заседания. Права кредиторов при этом никак не ущемляются, потому что процедуру всегда можно продлить, но, тем не менее, ситуация сильно упрощается. За 4 месяца арбитражный управляющий успевает получить все данные по имуществу должника, кредиторы — включиться в реестр, и процедура не тянется долгие 12–18 месяцев.

По словам Юлии, для использования этого опыта всего-то надо, чтобы арбитражный суд изначально проводил более глубокий анализ финансового положения должника. И тогда — по крайней мере, пока не будут отрегулированы неизбежные «шероховатости» нового способа внесудебного банкротства — у граждан будет еще один вариант упрощенного решения долгового вопроса.

Кстати, упомянутые «шероховатости» отмечают и сами судьи. По словам председателя Колпинского районного суда Петербурга Дмитрия Никулина, МФЦ уже начали рассылки списков граждан, подавших заявления об упрощенном банкротстве, по районным судам. «Там указаны ФИО, ИНН и СНИЛС. И получается, каждый из 120 судов, получивших рассылку, должен проверять каждого человека из длинного списка: не судится ли он у нас? Это явно не то, чем должна заниматься канцелярия суда. Необходима какая-то оптимизация, чтобы устранить этот мартышкин труд. Я уже направил письмо в МФЦ по этому поводу», — сказал он.

По мнению экспертов, упрощенная система банкротства граждан годится лишь в одном случае — если и должник, и кредитор ведут себя добросовестно. В противном же случае процедура так или иначе переместится в суд. А если возникнут нарушения более серьезного характера, то, как отметил судья Ленинского районного суда Евгений Хворов, не следует пренебрегать обращением в правоохранительные органы и переводом разбирательства в уголовно-правовую плоскость. «У кого-то есть явные проблемы, а кому-то этот инструмент может помочь, — пояснил он. — В современной практике, в частности в банкротстве, есть определенные нюансы. Когда в деле о банкротстве появляется недобросовестный кредитор, именно уголовно-правовые инструменты позволяют вернуть его в правовое русло. Не только методами обжалования и надеждами на последнюю инстанцию, Верховный суд, но и иными способами. В их числе обращение в компетентные органы с надлежащим

заявлением. Сейчас этот институт только развивается. В Петербурге и на Северо-Западе такой практики еще нет, но во многих других округах она уже появилась».

Высшая инстанция

Надежды на высшую инстанцию, впрочем, могут быть тоже вполне обоснованными: главное - тщательно подготовить кассационную жалобу, отметил Михаил Иванов, партнер юридического бюро «Григорьев и партнеры» (полностью текст его выступления на дискуссии можно прочесть здесь). Он подготовил очень внятный и толковый ликбез о подготовке жалобы в гражданскую или экономическую коллегию Верховного суда.

— Некоторые юристы могут пребывать в иллюзии, что процедура сходна с нижестоящими инстанциями, и можно быстро закинуть жалобу, а если что-то сразу сделал не так, будет время исправить. Нет, не будет, — утверждает Михаил Иванов. — Жалоба будет возвращена, и на то, чтобы подать ее повторно, уложившись в двухмесячный или трехмесячный срок, останется очень мало времени. Так что лучше подать позже, но тщательно подготовившись.

Михаил (у которого на счету 14 жалоб в ВС РФ, из которых удовлетворены 10), в частности, затронул вопрос электронной подачи жалоб во «вторую кассацию» и даже раскрыл одно «ноу хау», связанное с особенностями электронных систем «ГАС Правосудие» и kad.arbitr.ru. По его словам, при подаче кассационной жалобы надо обязательно приложить обжалуемые судебные акты, подписанные усиленной квалифицированной электронной подписью судьи: иначе жалоба будет считаться поданной с недостатками и возвращена. «В коллегии по экономическим спорам все гораздо проще, поскольку жалоба подается через личный кабинет в системе «Мой арбитр», и при подаче можно выбрать копию судебного акта из электронной системы kad.arbitr.ru, — сказал эксперт. — Они там уже публикуются с электронной подписью судьи, и в этой части процедура более простая. Из чего можно сделать вывод, что в судах общей юрисдикции — по крайней мере мы в своей практике придерживаемся такой позиции — лучше подавать жалобу в бумажном виде. Поскольку получить судебный акт, подписанный усиленной электронной подписью судьи, — это еще тот квест».

Можно или нет?

Впрочем, как отметил Дмитрий Марканов, патентный поверенный РФ и управляющий партнер бюро Patentus, даже идеальная жалоба в Верховный суд, ссылающаяся на разъяснения Пленума того же самого Верховного суда, может быть отклонена — как это случилось с его жалобой на решение суда по интеллектуальным правам в рамках спора между торговыми сетями Familia и «Фэмэли», одна из которых работает на западе России, а другая — на Востоке.

— Обе сети примерно одинакового размера, по количеству магазинов они равны, продают недорогие вещи в массовом сегменте. И Familia посчитала, что товарный знак «Фэмэли» нарушает ее права, потому что это, во-первых, недобросовестная конкуренция, а во-вторых — злоупотребление правом, — рассказал Дмитрий Марканов. — При рассмотрении этого дела суд решил, что конкуренции между двумя сетями нет и быть не может, потому что они не пересекаются по территории. А это очень важный критерий для определения: для того, чтобы конкуренция была добросовестной или недобросовестной, она должна для начала быть. А чтобы она была, вы должны работать в одних и тех же регионах. Соответственно, суд в иске отказывает, но удовлетворяет иск в части признания действий злоупотреблением правом.

По словам Дмитрия, через несколько дней после этого решения вышло постановление Пленума Верховного суда, в котором сказано, что такие иски подавать нельзя. Подали кассацию, но президиум СИП ее отклонил: дескать, надо было об этом заявить в первой инстанции. «Это меня удивляет: если вы не заявили о каком-то доводе, то суд может игнорировать и значение правовых актов, и практику высших судов. И кассация нам отказала. — продолжил он. — Но больше вызвал удивление Верховный суд — мы подали туда жалобу, в которой изложили, как игнорируется четко выстроенная позиция… и ничего не изменилось. В связи с этим у меня вопрос: так можно такие иски подавать или все-таки нельзя?»

Полностью выступление Дмитрия Марканова можно прочитать здесь.

Таинство профессии

По словам Светланы Гузь, управляющего партнера бюро юридических стратегий LEGAL to BUSINESS, в последнее время и у законодателя, и у правоприменителя в России наблюдается устойчивое стремление обеспечить населению и бизнесу высокий уровень качества юридических услуг. «С одной стороны, ни у кого нет цели делать свою работу плохо и недобросовестно, — заявила она. — С другой, что является мерилом качества оказываемых юристом услуг? Их стоимость или особый статус юриста? Стереотипы не должны формировать ответ на этот вопрос».

По словам Светланы Гузь, профессиональные участники рынка практикой и делами стремятся преодолеть мифы. Они доказывают, что обращение к юристу должно стать нормой не только для бизнеса, но и для частных клиентов. Легче предупредить возникновение спорной ситуации, чем потом ее успешно разрешать, вкладывая больше ресурсов как со стороны клиента, так и юриста. «В нашей практике есть успешные сделки M&А, где проведенный Due diligence позволил инвестору не только сэкономить денежные средства при покупке актива, но и правильной подготовкой документов по сделке предупредить потенциальные споры. Кроме того, мы успешно участвуем в процессе согласования условий реструктуризации обязательств между кредиторами и должником, находя компромиссы и перспективы развития отношений, не допуская дефолта», — добавила эксперт.

— У потребителей рынка юридических услуг существует стереотип, что привлечение профессионального юриста — дорого; юрист не отвечает за результат; юрист заинтересован в часах работы, а не решении кейса, — сказала Татьяна Грушко, директор по развитию LEGAL to BUSINESS, — Природа такого негатива, вероятно, кроется в информационном фоне, в том числе освещаемых судебных заседаний. Налоговые и следственные органы также вносят свой «вклад», формируя практику по целесообразности привлечения к ответственности юристов и обоснованности сумм вознаграждений» (полностью позицию Татьяны Грушко можно прочитать здесь).

По мнению экспертов бюро, на повышение качества юридических услуг может повлиять развитие института судебного инвестирования: если будут инвесторы, финансирующие судебные процессы за долю в результатах, то они будут обеспечивать детальную экспертизу юридических услуг, чтобы не нести убытки из-за недобросовестной работы юристов.

Павел Горошков, специально для «Фонтанки.ру»

Все правовые дискуссии и анонсы будущих событий — здесь.