ПоделитьсяВ ночь на 18 января Петербург подвергся первой атаке украинских беспилотников. Удар принял на себя Петербургский нефтяной терминал, который по итогам прошлого года отправил на экспорт более 8 млн тонн нефтепродуктов. Генеральный директор компании Владимир Грызлов дипломатично называет эту ситуацию «как минимум нетривиальной», но понятно, что с такими вызовами до него в Петербурге не сталкивался ни один менеджер. Подведомственное ему в целом мирное предприятие за одну ночь превратилось в объект пристального интереса военных аналитиков и экспертов. Представить себе степень давления на директора терминала утром 18 января, не побывав на его месте, невозможно.
Спустя неделю, когда стало можно вынести на публику уже хоть что-то, Владимир Грызлов поговорил с «Фонтанкой» о том, как это все виделось изнутри. Делать сноску о том, что рассказывать все он не может при всем желании, — излишне.
— О том, что произошло на ПНТ в ту ночь, не написал еще только самый ленивый журналист. Но вопросов, конечно, остается еще очень много. А как вы сами, как руководитель, узнали о произошедшем и как провели то утро?
— У нас даже до этой ситуации действовал регламент оповещения, мобилизации как руководства, так и всех подразделений, включая аварийно-спасательное формирование. Они уже были настроены и функционируют исправно. Эта ситуация подтвердила дееспособность регламентов и порядка, заведенного на терминале. Да, я был очень быстро оповещен и сразу приехал.
Для меня, как руководителя, равно как и, наверное, для других коллег, да и всех остальных предприятий города, понятно, что ситуация достаточно новая, конечно, со знаком минус. Но времени на испуг у нас нет. Терминалом были срочно разработаны дополнительные меры к уже существующим регламентам. И в рамках плана транспортной безопасности, и со всеми другими руководящими документами. Они уже согласованы соответствующими структурами госуправления.
Я имею в виду МЧС, ФСБ, Росгвардию. Мы быстро сгруппировались во всех возможных направлениях, легитимных и согласованных. И поэтому сейчас живем в состоянии постоянной готовности и в координации со всеми, с кем необходимо. Это касается всех аспектов. Это касается прежде всего и внутренних регламентов терминала, ну и, как я сказал, взаимодействия со всеми органами госуправления.
— А что вы первое, когда проехали через проходную, увидели? Когда вы выдохнули и сказали, фух, слава тебе господи, обошлось?
— Ну, во-первых, информацию об отсутствии критических последствий я получил сразу после инцидента. Первое, что я увидел, это наличие всех служб, соответственно, всех надзорных органов и органов управления МЧС, МВД, СК, ФСБ, Росгвардии, все были на объекте. Сразу по получении информации была налажена соответствующая координация, был налажен процесс информирования, соответственно, уведомления и взаимодействия. Лично я со всеми линейными руководителями всех ведомств, ответственных, скажем так, за функции госуправления в этой части, был не просто на связи, мы координировали все действия. Это по сути касалось и вопросов персонала, и оборудования, и по всем материальным ценностям, находящимся на терминале.
— То, что катастрофических разрушений нет, вы поняли, только когда приехали, или уже по пути знали, что все нормально?
— О том, что жертв и разрушений удалось избежать, что все нормально, я знал сразу еще по пути. Хотя, конечно, нельзя ту ситуацию обрисовать термином «нормально». Она, конечно, относится полностью к формату «чрезвычайная ситуация».
— О том, как все может быть гораздо ненормальнее, вам, конечно, могут рассказать коллеги из Усть-Луги. Днем позже там был атакован терминал «Новатэк», и избежать пожара и более заметных последствий не удалось.
—Я искренне желаю им как можно быстрее ликвидировать все последствия и очень рад, что удалось избежать трагедий, касающихся людей, персонала.
— Кто-то у вас из сотрудников по итогам работы той ночью отличился больше всех? Кого-то стоит похвалить или, может быть, наоборот, поругать? Как вообще ваши сотрудники отработали?
— Сотрудники отработали в соответствии со своими обязанностями, в соответствии с регламентами. Их действия оцениваю как удовлетворительные. С плюсом даже.
— Премию никому не выпишете?
— Мы вернемся к этому вопросу, когда ситуация нормализуется в целом. Ну и не самый горячий вопрос. Основной вопрос — это поддержание безопасности на должном уровне и увеличения ее всеми возможными силами и средствами.
— Как все эти события и их последствия отразились на работе самого терминала? У вас же непрерывное производство, и, судя по данным сервиса Marine Traffic, уже в тот же день после обеда у вас швартовалось новое иностранное судно под погрузку?
— Все производственные процессы на терминале продолжались, вне зависимости от всех мер, как охранного характера, так и дальнейших мер, которые проводили государственные органы управления. Терминал не прекращал работу. Не буду вдаваться в аспекты, это, повторюсь, в некотором роде конфиденциальная информация, я не хотел бы ей делиться. Так вот, предприятие и работало, и работает в соответствии с планом.
Никакие обязательства перед контрагентами нарушены не были, никакие, соответственно, проблемы, как со стороны флота, так и приходящей к терминалу железной дороги, всех элементов, которые с нами взаимодействуют, никаких отрицательных последствий для их функционирования не было. Это тоже, я считаю, большая награда для персонала, подтверждение его профессионализма и компетенции.
— Ситуация же развивалась так, что далеко не все от вас зависело. То, что в ходе атаки ничего вообще не было задето: ни электричество, ни железная дорога, ни один из резервуаров, — это, конечно же, наверное, чудо?
— Отвечу так, не уходя в метафизические критерии оценки чрезвычайного происшествия. По факту хронология известна, всё понятно, отрицательный эффект минимальный, все отработали должным образом. Поэтому это главное, что стоит сказать в этой ситуации.
— Мы уже поговорили с вашими коллегами с крупных предприятий, в том числе в порту. И с компаниями, которые занимаются продажей специального оборудования. Говорят, очень резко вырос спрос на противодроновое оборудование. Я понимаю, что прямо вы мне не ответите, но, может быть, получится как-нибудь иносказательно выразить мысль. Вы будете закупать все вот это вот? Или считаете, что все-таки сбивать БПЛА не входит в функции нефтяного терминала, которому все же стоит в основном переваливать грузы?
— Отчасти вы правы, действительно, ответ на этот вопрос сразу относит нас в чувствительную зону конфиденциальной информации о транспортной безопасности объекта и всех мероприятий, которые с этим связаны. Но не в плане формального ответа, а по факту, что и до этого, то есть где-то с лета, так и, естественно, сразу после данного инцидента, терминал как участвовал, так и участвует в различных мероприятиях, связанных с обеспечением безопасности критического объекта транспортного комплекса — АО «ПНТ».
Мы уже теснейшим образом присутствуем во всех консультациях со всеми надзорными органами и органами управления на предмет согласования, что нам можно, а что нельзя делать. Естественно, в рамках легитимности с полным анализом зон ответственности. Кто что может делать, кто чего не может. Поэтому здесь мы будем и уже делаем все, что возможно, все, что согласовано, все, что легитимно, — в полном объеме. И даже больше — в этом могу вас уверить. А вот дальнейшая деталировка — это действительно уже зона ответственности, скажем так, наших смежников и контролирующих органов.
Еще раз хочу отметить, что только пресс-служба компании может предоставить достоверную информацию о ситуации на терминале. Все остальные источники не являются официальными, и использование их в качестве экспертных оценок может привести к негативным последствиям как в целом, так и для тех которые такие комментарии дают.
Эта ремарка связана с появлявшимися ранее высказываниями, содержащими конфиденциальную и чувствительную информацию от лиц, которые не имеют никакого отношения к оперативной деятельности нашего предприятия.
— Я понял, смежников, да. А вот у вас есть крупный инвестиционный проект по модернизации терминала. Не появилась ли сейчас мысль, что его надо немного перепроектировать в рамках новых вызовов? Чтобы как-то повысить защиту, уровень защиты от подобных вещей. Ведь когда проект задумывался, невозможно было себе представить, что к нам в Петербург так регулярно будут прилетать ударные беспилотники.
— Наш проект полностью согласован всеми надлежащими инстанциями, прошел все необходимые экспертизы. Во всех разделах проекта отражены обстоятельства как пожарной, так и любой другой безопасности. Поэтому на сегодняшний момент могу лишь констатировать отсутствие каких-то прямых указаний на необходимость корректировки. Мы движемся согласно нашему плану и проекту.
А все усиления и дополнительные меры и средства — это абсолютно параллельный процесс, мы его также будем реализовывать. В любом случае это никак не влияет на какие-то изменения, отклонения или задержки реализации нашего инвестпроекта.
Беседовал Денис Лебедев, «Фонтанка.ру»
