ПоделитьсяВ ЦВЗ «Манеж» — выставка «Сопряжение форм. Русская скульптура. XX век». Балет, космос, хоккей — все атрибуты столетия на месте. Триста тридцать три скульптуры, более двухсот имён скульпторов, сорок восемь институций. Показывают то, что обычно скрыто от посетителей и хранится в фондах. Брутальных сталеваров, похожих на ангелов, прекрасных штукатуров, маршалов Советского Союза, спортсменов, Юрия Гагарина и даже инопланетян. Концепция не вполне понятна, но очень интересно.
Выставка начинается ещё до гардероба — под портиком «Манежа» стоят копии воссозданных памятников Николаю Чернышевскому, Софье Перовской, Николаю Добролюбову, Александру Герцену. Больше ста лет назад аналогичные временные монументы появились в Петрограде, воплощая ленинский план монументальной пропаганды. В те времена судьбы памятников решались голосованием, и за эти горожане не проголосовали.
«Это копии несостоявшихся памятников 1918–19 годов, — говорит про бюсты под портиком куратор «Сопряжения форм» Елизавета Павлычева. — Студенты Академии художеств под руководством скульптора Павла Игнатьева их восстановили, а мы сделали с них копии. Теперь их можно потрогать — в отличие от скульптур в «Манеже». Это очень ценная возможность в том числе для наших слабовидящих посетителей».
Летом воссозданные памятники показывали в пространстве Музея городской скульптуры на Невском, 19.
На вопрос, почему в названии проекта акцентирована «русскость», хотя большинство работ XX века — советские, Елизавета Павлычева ответила, что представленная скульптура — «не советская, потому что мы начинаем рассказ с 1901 года и заканчиваем 1999-м»: «Мы как раз хотели уйти от того, чтобы показывать только советское время».
Поделиться Скульптура — искусство формы и материала, а ещё для неё критически важен свет. Материал тяжёл и статичен, задача мастера — чтобы он «задышал», преодолел свои свойства. Ну а задача кураторов и дизайнеров выставки — выбрать вещи для проекта и не промахнуться со светом. На выставке «от Шубина до Матвеева» в 2021 году свет был подчёркнуто театральный, контрастный — и её полагалось смотреть под звуки оперы. XX век отечественной скульптуры декорирован иначе, и сопровождает его кинохроника (её для проекта выбирал журналист и документалист Иннокентий Иванов).
Базовый цвет проекта — крем-брюле, как сказал архитектор выставки Ингмар Витвицкий, «любимый цвет скульпторов». На нём хорош почти любой материал; тканью этого деликатного оттенка драпированы подиумы, что создаёт опять же театральный эффект, а ещё кажется, что авторы хотели добавить динамики и без того пластически сильным работам. Впрочем, Ингмар Витвицкий сравнил ткань с «покровом времени», безоговорочно отправляя XX век в прошлое. В этом же цвете выполнен большой ячеистый стеллаж со скульптурами, предваряющий основную экспозицию, — организаторы поясняют, что такие конструкции — обычное дело в мастерских скульпторов, где мало места (правда, в «Манеже» места вроде бы достаточно). Тем, кто не был в мастерских, формат, возможно, напомнит полки из почившей «Икеи».
«Манеж» традиционно амбициозен в охвате материала: осматривая проект, вы несколько раз пройдёте XX век от начала до конца и от конца к началу. Хронология в «Сопряжении форм» подчиняется этапам кино- и тв-производства: скульптуры на стеллаже образуют раздел «Действующие лица», перед ними — «Сценарный план» (под портиком у входа — «Пилот»). И в «сценарном плане», и среди «действующих лиц» есть Сталин, но сначала вы заметите не его, а одновременность стилей и материалов. Одни формы фонят напряжением нового века, другие (даже если это бюст Сталина) — на удивление старорежимны.
За стеллажом пространство первого этажа открывает керамическое полотно «Праздник» советского скульптора Исидора Фрих-Хара с изображением праздника в Казахстане.
«Это панно уникально, — говорит Елизавета Павлычева. — Фрих-Хар много работал в фаянсе, но такая масштабная работа — редкость даже для него. Много лет оно находилось в руинированном состоянии в фондах Екатеринбургского музея изобразительных искусств, и его никто не мог увидеть. Специально для выставки мы вместе с екатеринбургскими коллегами привели его в порядок, наша выставка — «премьера» панно после реставрации».
ПоделитьсяГалерея слева на первом этаже называется «Хроника», и тут вещи от «Ильи Муромца, попирающего змея» (1914) Василия Кузнецова до «Лебединого озера» (1994) Михаила Дронова, причём последнее сопровождает хроника с Борисом Ельциным. Здесь же — «Марсианин Дагмо» (1964) и «Девушка Венерона» (1961) Беатрисы Сандомирской и другие образы на грани мечты и прикладного начала. Тема космоса соседствует с серией «В рыболовецком колхозе» Нинели Богушевской и Даниэля Митлянского — жанровыми сценками в радужной перламутровой глазури.
В центре первого этажа — раздел «В главных ролях», это модели осуществлённых и неосуществлённых памятников. Он начинается с бюста Фердинанда Лассаля работы Виктора Синайского 1922 года.
«Он здесь стоит, потому что относится к началу века, и ещё потому, что дальше донести не удалось, он весит около трёх тонн, если не все четыре, — никто, конечно, не взвешивал», — улыбается куратор.
Впрочем, из петербургского Музея городской скульптуры Лассаль в начале года доехал до московского «Нового Манежа», где стал лицом выставки «17/37. Советская скульптура. Взлёт».
«В главных ролях» в основном мужчины разной степени суровости, которые смотрят на раздел «18+» с обнажённой женской натурой. Климент Ворошилов смотрит немного в сторону, Владимир Ульянов-Ленин смотрит внимательно, Андрей Сахаров вовсе прикрыл глаза. В соседней анфиладе — не меньше культовых и сильных образов, чего стоит хотя бы «1905. Выстрел» (1982) Альберта Чаркина: надломленная в коленях женская фигура тихо касается лица правой рукой, в левой — икона. Как будто инверсия «Пьеты» или «Победы» (1972) Евсея Моисеенко, только героиню некому подхватить, кроме зрителя.
Поделиться На втором этаже центральный раздел посвящён теме труда, здесь можно оценить мировоззренческий маятник XX века: мечтатель «Доменщик И. Кухтин» (1985, работа Юрия Гришко) и полнотелые женщины со снопами рядом с тощей, даже нелепой «Жницей» (1994) Виктора Корнеева. Ещё один раздел (и это вновь стеллаж) — «Экспедиции» с работами студентов Института народов Севера, которые учились у скульптора Льва Месса. Месс скончался в 1933 году, а работы его учеников поехали в Париж на выставку 1937 года вместе с «Рабочим и колхозницей» Веры Мухиной. Сейчас они хранятся в Этнографическом музее.
В финале вас ждёт усталость от напряжения XX столетия, вылившаяся в распад формы и ироническую улыбку; кинетическая и абстрактная скульптура и даже объект поклонения — условная мастерская с подлинной лестницей Веры Мухиной и инструментами, которые принадлежали Михаилу Аникушину.
«Сопряжение форм» оставляет противоречивое впечатление — с одной стороны, здесь много объёмных, активных, чувственных образов, с другой — из-за широты охвата большинство из них оказываются не в своём контексте. Многие вещи — например, те, что на стеллажах, — невозможно рассмотреть, они скорее работают декорацией, чем полноценными экспонатами. Монументальное соседствует с камерным, чему-то тесно, что-то теряется. Не столь грандиозная московская выставка, выхватившая первое советское двадцатилетие, лучше держала тонус, а наш «Манеж» пытается то ли отправить XX век в измерение историзма, то ли закружить зрителя в эклектике. Во всяком случае, вас ждут срежиссированные тени и эффект движения скульптур — готовьте место на картах памяти смартфонов.
Анастасия Семенович, специально для «Фонтанки.ру»
