Город не на болоте и Abibas петровской поры: чем удивляет выставка «Археология Петербурга»

В Петропавловской крепости планируют открыть Музей археологии — в том самом Меншиковом бастионе, внутри которого археологи раскрыли первую древоземляную Петропавловскую крепость. Чтобы создать в этом бастионе музей стало возможным, нужна не только политическая воля, но и, самое важное, — понимание, как сохранить первую крепость на воздухе, чтобы она не разрушилась, и как показывать ее посетителям. Решение еще ищется, а пока в Невской куртине открыли выставку «Археология Петербурга. Начало». Она заявлена как «первый шаг к созданию Музея археологии Петербурга», и в будущем ее материалы станут одним из разделов музея.

Выставка, занявшая два этажа пространства, построена вокруг одной нехитрой, но важной истории, которая повлияла на будущее археологии Ленинграда. В 1952 году историк, археолог Александр Грач проходил мимо траншеи для прокладки газопроводных труб, вырытой на Васильевском острове, в Таможенном переулке. Приглядевшись, он заметил в земле осколки посуды и других артефактов, оказавшиеся за прошедшие века под землей. И решил: но это же тоже интересно!

«К моменту, когда Александр Грач оканчивает университет, и вообще, в середине XX века археологии XVIII века как отдельного направления не существует, — объясняет сокуратор выставки Варвара Бусова. — Условно: есть античность, есть Римское время, есть славяне, а вот XVIII век и XIX — это что-то позднее, люди себя, видимо, с этим временем еще ассоциируют, и поэтому оно не представляет интереса в плане предметов, которые можно раскопать: всё же лежит в наших дворцах, всё выставлено в Эрмитаже».

Собственно, биография Грача и та самая траншея стали образующими линиями выставки. Публике показывают рабочее место с письменным столом и печатной машинкой (реконструкция), таймлайн с событиями жизни ученого, его портрет, его книгу «Археологические раскопки в Ленинграде» 1957 года выпуска.

В витрине напротив смоделирована траншея в Таможенном переулке, а в ней (естественно, это только подача, экспонаты выставлены на полочках и хорошо просматриваются) — фрагменты глазурованного кувшина первой половины XVIII века, глазурованный молочник, фрагмент изразца, артельная миска (ели рабочие из одной, по очереди) и другие предметы. Принцип наполнения остальных витрин таков: вещи из Таможенного переулка (лежат на красной материи) из коллекции Кунсткамеры и Музея истории Петербурга дополняют подобные им предметы из раскопок Института истории материальной культуры РАН.

Но собственно экспонаты — как ни странно, не основная часть выставки, которую можно считать в большей степени текстовой. Те, кто не имел раньше отношения к археологии, узнают о понятиях культурного слоя и стратиграфии, узнают, как проходила газификация Ленинграда и какие типы мостовых использовались в городе (в какие годы и в каких местах) и как в городе случился «стеклянный бум».

Выставка рассказом об археологии затрагивает судьбы разных людей. Например, французского астронома и картографа Жозефа-Николя Делиля. При расширении траншеи в Таможенном переулке наткнулись на деревянный сруб дома — позднее предположили, что это была поварня. Притом что Кунсткамера в Петровское время стояла, по сути дела, среди огородов, иностранного специалиста обслуживали многочисленные работники, в том числе повара. Француз проработал в Петербурге порядка четверти века и многое сделал для науки: с башни Кунсткамеры, где по его проекту была оборудована обсерватория (в это же здании на третьем этаже он жил), он наблюдал за движением звезд. Он же составил первые карты.

О его временах в экспозиции напоминает тонкостенная стеклянная колба.

«В Петербурге на территории Академии наук был специальный приборостроительный центр, инструментальная палата, где мастера изготавливали для академиков приборы и инструменты, которые им нужны были для работы, в том числе техническую специальную стеклянную посуду, — рассказывает сокуратор выставки Алексей Косых, научный сотрудник отдела археологии Музея истории Санкт-Петербурга. — Для чего? Тогда все делали термометры, и Делиль был не исключением, он автор термометра и градуса Делиля. В его термометре было 140 делений, и, возможно, он так бы и остался глубоко в архивах, если бы не одно обстоятельство: приятелем Делиля был Цельсий, Университет Упсалы. Цельсий, когда ездил в Париж, останавливался дома у мамы Делиля, в то время как ее сын работал в Петербурге, в России. С Цельсием они переписывались, посылали друг другу свои термометры. В частности, три из тех термометров, что он сделал в Петербурге, он отправил в Упсалу Цельсию. Цельсий уменьшил количество делений (даже сохранился один из термометров с пометками в Университете Упсалы), и потом кто-то следующий уже "перевернул" этот термометр, и получился ртутный, многим из нас знакомый термометр».

Еще один экспонат, отсылающий к фигуре Делиля, — ножницы с площадкой на одном из лезвий. Это свечные щипцы.

«Свечи в то время — основной источник интерьерного света, и в контракт, который заключали с учеными, всегда включали дрова и свечи, — продолжает Алексей. — Такие щипцы использовали для регулирования пламени свечи. Но Делиль зажигал свечи не только для бытовых нужд, но и, как мы нашли в его публикациях и рукописных материалах, использовал свет свечей в оптических экспериментах по дифракции света. Ставя эти эксперименты, он анализировал атмосферу Земли и других планет».

Экспозицию дополняют художественные инсталляции, и если их рассматривать не просто как украшения, можно разгадать подтекст. Так, белое облако объектов между первым и вторым этажом составлено из моделей голландских трубок, какие находили в больших количествах археологи. А лайтбокс на втором этаже, со звездочками и зодиакальными символами, — стилизованное изображение кометы на петербургском небосклоне из книги Делиля «Записки о пользе истории и развития астрономии, географии и физики», изданной в Петербурге в печатне Академии наук в 1738 году.

Кстати, в самом пространстве выставки «Археология Петербурга. Начало» в Петропавловской крепости также была исторически печатня. Отчасти об этом напоминает оставленный в помещении раскоп. Впрочем, археологи предполагают, что он открыл еще не все свои тайны.

Последний зал выставки, что рядом с раскопом, посвящен «модам», которые фигурировали в молодой столице, — об этом, как объясняет Варвара Бусова, можно судить по обилию таких находок в городе. В Петербурге курили голландские трубки (они достигали в длину 60 сантиметров!) из белой глины, активно выпивали (об этом говорят найденные стаканы, штофики и полуштофы), лечились (вещества — впрочем, не только лечебные, но и косметические — продавались в аптеках в так называемых «помадных банках», которые закрывались сверху бумагой или тканью, а потом «переиспользовались»: например, Пушкин такую сделал своей чернильницей). Ну и, конечно, в моде была сельтерская вода, о чем археологам рассказывают найденные бутылки.

«Мода была настолько устойчивой, что чиновники иногда давали друг другу взятки этой водой», — рассказывает Варвара Бусова.

Также в этом разделе представлена обувь — лапти, кожаная обувь и даже калоши из бересты. К слову, лапти находили сплетенные по-разному, что позволяет ученым реконструировать, откуда был человек, отправленный на строительство Петербурга.

Завершает выставку карта археологических раскопок, которые велись в Петербурге, с информационными карточками о находках. Пока карточек 42, но карта будет дополняться.

В нынешнем виде уже известно, что выставка проработает год, до Дня города в 2024 году. Потом она будет видоизменяться и дополняться прямо на месте. Когда, собственно, она войдет в состав Музея археологии — точную дату назвать никто не может.

— У нас есть поручение правительства, и Музей истории города будет его выполнять. Действительно, Меншиков бастион — это та археология нашего города, которая требует особого внимания, и выбор его в качестве места для музея абсолютно логичен. Мы занимаемся доисследованием Меншикова бастиона, и Музей археологии Петербурга там бы очень хорошо разместился.

Да, у нас есть поручение, связанное с созданием Музея археологии на Охтинском мысу. Но в настоящий момент есть возможность реализовать поручение в Музее истории Санкт-Петербурга в Меншиковом бастионе. Что там будет располагаться — вопрос проработки концепции. Нам бы очень хотелось, чтобы он стал центром археологии Петербурга, потому что каждый сезон появляется большое количество новых находок. Все они находятся пока либо в Институте материальной культуры РАН, либо у археологов, и пора уже им выйти на свет в рамках Музея археологии — со своим фондохранилищем, своим исследовательским центром.

Как вы знаете, музеефикация Меншикова бастиона — не такая простая задача. Нужна совместная научная работа, исследования и наблюдения за этим памятником, потому что мы говорим о древоземляной крепости — очень сложная история, учитывая, что мы находимся на Неве, там деревянные конструкции, и вопрос ее полного сохранения, музеефикации еще пока разрабатывается. Мы делаем всё, чтобы она стала частью экспозиции.

В настоящее время часть древоземляного вала законсервирована. Он занимает не всю площадь будущей экспозиции: подразумеваются пространства для фондов, для лектория, для музейных помещений. Нам бы очень хотелось найти рецепт для сохранения древоземляного вала, либо для его консервации, чтобы потом уже археологи будущего смогли дальше с ним работать.

• Асфальт был использован в Петербурге впервые в 1838 году, им покрыли кирпичный тротуар у Исаакиевского собора со стороны Синего моста. Потом асфальт появился на Синем мосту и Малой Садовой улице, однако до революции в городе так и не прижился.
  

• Первый питейный дом в Петербурге — это «австерия» на Троицкой площади, которую в 1703 году приказал открыть Петр I для своих приближенных. А первый трактир (вольный дом) открыл на Васильевском острове иностранец Петр Милле в 1719 году.
  

• В Петербурге делали Abibas до того, как это стало мейнстримом: археологи нашли на большинстве штофов клейма London и предположили, что посуда была завозной. Однако многочисленные ошибки в написании этого слова привели их к выводам, что мастера зачастую не знали, как пишется название в действительности, и клейма-подражания выпускали уже на месте.
  

• Первая аптека в Петербурге появилась в 1704 году в Петропавловской крепости, это был деревянный домик у Петровских ворот.
  

• Петербург стоит не на болоте, это миф. Почвенная карта-схема Петербурга, подготовленная сотрудниками Центрального музея почвоведения им. В. В. Докучаева, наглядно показывает: болотно-верховые почвы весьма редко встречаются на территории города (буквально 5 небольших участочков), а почвенный покров до массовой застройки города был представлен целинными серогумусово-глееватыми и глеевыми почвами с участием дерново(торфяно)-подзолов.