ПоделитьсяОчередные парламентские выборы в вошедшей с 4 апреля в НАТО Финляндии привели к уходу с лидирующих позиций социал-демократов и усилению правоцентристской Национальной коалиции. «Фонтанка» попыталась понять, какое это имеет отношение к нам.
Журналиcт Константин Ранкс, много лет проживший в Финляндии, рассказал, как знаменитый финский прагматизм влияет на отношения с Россией и почему для страны важны свои собственные политические процессы.
Поделиться— Насколько самим простым финнам кажется важным, кто у них премьер-министр и какие расклады в парламенте? Для них выборы и смена власти в стране — это значительные события в жизни?
— По моим наблюдениям, для них это имеет большое значение. Финляндия — это парламентская республика, и эдускунта — парламент — очень многое решает в жизни страны. Тот результат, который мы сейчас видим (проигрыш партии социал-демократов Санны Марин. — Прим. ред.), — это, в том числе, и демонстрация отношения населения к политике, которая проводилась со времени последних выборов. Вообще явка, которую показали финны сейчас на выборах — 71%, — многое говорит об их отношении.
С младых ногтей для любого финна (не важно, какого этнического происхождения, главное, чтобы он ходил там в садик, потом в школу, учился в институте и так далее) есть понимание — ты гражданин. Ты должен голосовать. Потому что если ты не голосуешь, то что же тебе тогда предъявлять кому-то претензии.
— Насколько ответственно подходят финские политики к выполнению своих обещаний?
— У финнов — как только ты начинаешь жить в их среде, — очень скоро ты понимаешь, что они всегда воспринимают себя и свои действия очень ответственно. Например, если планируется собрание жителей многоквартирного дома, то будьте уверены, что там будут люди. И если объявят субботник во дворе (а к нам это явление пришло из Финляндии, это вообще очень старая традиция лютеранских стран), то, например, в моем дворе выкатывали старушку в кресле, и она сидела и жарила сардельки для тех, кто занимался благоустройством.
Финны обладают потрясающей способностью быстро объединяться и не ждать, когда какую-то задачу за них решит власть. Они ее попытаются решить в первую очередь сами. А уже потом, если какая часть задач их руками будет невыполнима, уже только тогда они пойдут к власти, но уже с совершенно конкретными требованиями. Не просто «сделайте нам хорошо», а «сделайте конкретно вот это».
Финнам вообще свойственно собираться в общественные организации. Их там огромное количество: любители кошек, бань, цветоводы, кто угодно. И важно, что все это — школа демократии. Вы организовали у себя общество против собачьего дерьма на улицах, значит, вы собрали людей, вы организовались, вы начали уметь это делать и у вас появляются лидеры, которые умеют работать с властями, с другими обществами, с людьми опять же. А потом это может пойти на уровень местных выборов. А местные выборы в Финляндии имеют очень большое значение. Например, в них имеют право участвовать живущие там иностранцы, чего, они, например, не могут делать в Латвии.
И вот двигаясь дальше по политической цепочке, появляются лидеры, которые, конечно, придерживаются разных взглядов и выражают интересы совершенно конкретных групп людей, из которых они сами вышли. И вот так получается, что среди всего политического разнообразия партий и политических движений любой может выбрать то, что ему больше подходит.
То есть вся демократия, и политики со своей ответственностью перед избирателями, — она идет снизу. Это не то, что пришел добрый Маннергейм и подарил им такую систему.
— Что за партия «Национальная коалиция», которая сейчас выиграла выборы в Финляндии и получила право назначить своего премьер-министра?
— Я бы назвал их правоцентристами. В классическом представлении это правобуржуазная партия.
— В своей политической программе, обнародованной перед выборами, они не стесняются говорить о том, что они намерены сократить выплаты по безработице и ряд других социальных выплат. Трудно представить себе такое заявление во многих других странах, ведь это будет означать — заранее лишать себя части электората.
— Если финн относится к классу буржуазии: предприниматель, самозанятый, высокопоставленный чиновник, рантье, — их эти тезисы совершенно не смущают.
На 2022 год 87% финнов жили в крупных городах, причем 49% — в принадлежащих им частных домах, а у 75% взрослых финнов есть высшее образование. Средний уровень доходов — 3,5 тыс. евро в месяц, причем 52% жителей страны получают больше. Согласно данным Торгового реестра, более 500 тысяч финнов (при населении в 5,5 млн человек) имеют собственный бизнес.
Уходящее правительство левых социал-демократов не отметилось успехами в вопросах национальной экономики. Да, им не повезло с ковидом, но многие отмечают, что они не очень успешно справились с этим вызовом. Для людей обеспеченных интереснее, чтобы был, как говорится, другой расклад денег. Они высказывают свои интересы, и это нормально. И это важный момент — классовость общества никуда не пропала в Финляндии. Она существует объективно. Если вы занимаетесь покупкой рабочей силы, то вы, конечно, заинтересованы, чтобы она была дешевле. А если вы рабочий, то вы заинтересованы продать ее дороже. И каждый будет в рамках политических процессов отстаивать свои интересы.
— Если мы возьмем российских политиков или даже американских, ни один их них, всерьез рассчитывая на получение власти, перед выборами не станет говорить, что он сократит какие-то выплаты и пособия. Это для них противоестественно. Они это просто физически выговорить не смогут.
— В Финляндии я сталкивался с точкой зрения, что нет смысла говорить вещи, которые оттолкнут от тебя естественных союзников, но при этом не привлекут к тебе твоих противников. Это значит, что сторонники и избиратели финских социал-демократов, а уж тем более «Левого союза» или «зеленые», не купятся на риторику правых партий о том, что, мол, мы всем все дадим. Все понимают, что буржуазные партии вроде Национальной коалиции стоят на своих позициях и отстаивает интересы именно своих избирателей и стараются «окучивать» именно свою аудиторию.
У них же не случайно было такое явление, как «радужная коалиция», когда одна партия не может что-то делать без согласия конкурентов. С начала нулевых им приходилось договариваться: культурой пусть коммунисты занимаются, деньгами — центристы, обороной — Шведская народная партия. Но на своем посту каждый представитель партии отстаивал именно свои взгляды.
Сейчас, говорят эксперты, скорее всего, в Финляндии сложится более простая «сине-красная» коалиция. То есть победившие на выборах правоцентристы и проигравшие им социал-демократы. Из правящей коалиции, скорее всего, выпихнут «зеленых», а традиционалисты из «Истинных финнов» сами предпочтут остаться в оппозиции («Истинные финны» получат по итогам выборов 46 мест — всего на 2 меньше, чем у победившей Национальной коалиции. — Прим. ред.). У них есть мнение, что в оппозиции быть хорошо — ни за что не отвечать и критиковать власть — это очень удобно.
— Проходит ли сейчас в парламент или хотя бы есть вообще какая-то партия в Финляндия, которая выступает если не за сближение с Россией, то хотя бы за более взвешенный и прагматичный подход к отношениям и не так агрессивно к нам настроена, как недавние лидеры социал-демократов и новые победители из Национальной коалиции?
— Это теоретически могли бы быть левые партии. Не респектабельные социал-демократы, конечно, но как минимум «Левый союз» (11 мест в парламенте. — Прим. ред.) или коммунисты (ни разу не проходили в парламент. — Прим. ред.). Именно левые всегда были за дружбу, за хорошие отношения с Россией. Однако публично демонстрируемый в России антикоммунизм и антиленинизм играет очень отрицательную роль.
Я вспоминаю, как лет 10 или 11 назад в Осло я общался с представителем местной социал-демократической рабочей партии, и он мне сказал: у вас у власти стоят правые империалисты. Вы, мол, исповедуете у себя идеологию совершенно оголтелого капитализма. И как же мы можем быть с вами союзниками? Мы бы хотели, но вы же ничего не оставили от наследия Советского Союза, все разрушили, и теперь удивляетесь, почему мы не хотим сотрудничать с Россией. И вот это для финских и вообще для европейских левых очень важно.
— Как же он мог говорить такое? Ведь если внимательно разглядывать политический спектр, то в России с 1995 года весьма левые и парламент и правительство? О каком капитализме вообще можно говорить у нас, если 33% населения живут за счет пенсий и пособий, а от предпринимательских доходов — чуть больше 2%? В каком таком капиталистическом государстве может быть настолько велика роль госсектора в экономике и, в более широком смысле, роль государства в жизни граждан?
— Ну, видимо, из Хельсинки и Осло этого не видно. Но куда важнее то, что, с точки зрения европейских политиков, в России совершенно исчезла идеология. Ни либералы, ни правые, ни националисты, ни коммунисты в Европе не понимают, кто из них может себя cчитать близким с политическим курсом в России.
— В сухом остатке: ни одна политическая сила сейчас в Финляндии не выступает хотя бы за ослабление конфронтации с Россией? То есть нам просто не с кем там разговаривать?
— Я думаю, что должно пройти время после того, как установится хоть какой-то «плохой» или «хороший» мир на Украине.
— Каким видится официальное вхождение Финляндии в НАТО? К чему это приведет с внутриполитической точки зрения?
— Финляндия не прямо сейчас установила отношения с НАТО. Это началось еще пару десятилетий назад. Она отказалась от советского вооружения, закупила американские самолеты, стала вести многие совместные проекты. В принципе, для НАТО Финляндия — это очень серьезный донор безопасности. У нее очень мощная армия, кстати, призывная. Так что для НАТО Финляндия — это очень сильное приобретение на северном фланге.
— В программе выигравшей выборы Национальной коалиции мы видим обещание довести объем военных затрат до 2% ВВП. Это выполнимо?
— А вот с этим сейчас будет проблема. Ведь социал-демократы нанесли серьезный ущерб экономике. Плюс еще «зеленые» с их «зелеными переходами». И надо будет смотреть, как это обещание будет выполняться. Ведь одно дело заявлять, а другое дело — выполнять, когда власть реально в руках.
Финны — люди прагматичные. Лоб расшибать себе, чтобы потратить на военные нужды 2% ВВП, они не будут. Но постараются сделать то, что возможно. Ну а если это будет невозможно — что ж поделать. Насколько я узнал финнов, живя там, это думающие и прагматичные люди.
— Слушайте, раз они такие думающие и прагматичные, какого черта они вписались в эту тему со строительством забора на границе с Россией? Ведь это и не прагматично, и расточительно, и с точки зрения реальной безопасности, а не популистских заявлений, в полном смысле бессмысленно? Какой смысл в этом заборе будет, если вдруг действительно что-то случится? Где здесь вообще прагматизм и мысль хоть какая-то?
— Тема забора возникла не в феврале 2022 года, а раньше — когда пошел большой поток незаконных мигрантов. Это было и в Прибалтике, и в Польше, и в Финляндии. Изначально именно от них планировалось отгородиться этим забором, и в этом был смысл.
— Ну давайте посмотрим на реальную, а не выдуманную проблему: большинство незаконно пересекающих российско-финскую границу нелегалов — не граждане РФ. Финны сейчас что ли на нашей границе строят забор от сомалийцев?
— Ну во-первых, да, от всевозможных беженцев. Но вообще сейчас этот забор — это вот такой способ правящей коалиции показать свою озабоченность: «Надо же что-то делать! Ну давайте забор построим!» Вообще в Европе пошло массовое заборостроительство, и Финляндия в тренде.
Да, это политический жест. И даже не в сторону России, а скорее к своему электорату.
— А в финском обществе действительно есть запрос на забор с Россией?
— Финское общество очень неоднородно. Там есть как русофилы, так и те, кто убежден, что добра от России ждать не стоит.
— В этом обществе ведь есть и те, кто, не будучи прямо русофилом, хочет, например, чтобы сохранялся в каком-то, пусть и сильно управляемом, виде поток русских туристов. Если, условно говоря, владелец маленького отеля в Лаппеенранте хочет, чтобы его бизнес сохранился, чтобы хоть кто-то к нему ехал, ему за какую партию голосовать?
— Боюсь, что в нынешний момент русские туристы — это не столь актуально.
— Что ж тут не актуального? У владельца этой гостиницы семья жила за счет русских туристов.
— Ну жила, ну и что... А теперь видите, какая ситуация!
— Ну так а что делать финнам, которым наплевать на Украину…
— Почему вы думаете, что им наплевать?
— Ну есть же где-то в природе хоть какие-то люди, которым наплевать? Теоретически хотя бы, по закону больших чисел, хотя бы один должен быть?
— Ну, даже если есть, то их голос не слышен в Финляндии.
— В любом случае, с точки зрения нормального буржуа (в классическом значении этого термина), его какие-то политические перипетии где-то там далеко должны в меньшей степени волновать, чем то, черствый у него сегодня на завтрак круассан или нет.
— Это не финский вариант. С детских лет любой финский ребенок знает свою версию истории войны 1939 года. У них целая культура вокруг истории с «зимней войной». У всех есть свое представление о том, как тогда напал Советский Союз и как это изображалось, будто война затеяна для того, чтобы освободить Финляндию от власти буржуев и помещиков. Это у них все очень однозначно и определенно. И когда началась история 24 февраля, то для них это калька.
Денис Лебедев, «Фонтанка.ру»
