Сергей Боярский — о единении со Смольным и хождении по скользкому льду

В Петербурге два месяца назад сменился руководитель регионального отделения «Единой России». Вместо ушедшего в Государственную думу военного, любящего яркие метафоры, — Вячеслава Макарова этот пост достался его коллеге, тоже депутату Госдумы Сергею Боярскому. Вслед за этим поменялось и руководство в районах — партийными функционерами стали вместо депутатов чиновники Смольного.

«Фонтанка» поговорила с Боярским о союзе с губернатором, заснеженном Петербурге, узнала, откуда берутся сторонники у «Единой России» и почему несистемная оппозиция партии власти не нужна.

«Я чувствую нашу внутреннюю забюрократизированность»

—«Единая Россия» провела аудит 25 миллионов своих сторонников и обнаружила, что только 40 % из них лояльны власти, об этом недавно написал «Коммерсантъ». Расскажите, сколько сторонников у партии в Петербурге и насколько они лояльны? Кто эти люди?

— Давайте начнем с терминологии. Сторонники партии — это такой статус, перед тем как стать членом партии, нужно сначала побыть сторонником, для этого нужно прийти к нам и заполнить анкету. В Петербурге, к примеру, сторонников около 10 тысяч. По всей стране какое-то время назад было 700–800 тысяч. Миллионы, которые озвучивались в прессе, от которых посчитали 40 % истинно лояльных, — это не оформленные сторонники, но те, на кого рассчитывали, что они могут быть электорально лояльны в предвыборные периоды. Эти цифры могли завышаться в связи с желанием некоторых руководителей на местах показаться лучше. Это болезнь, которая присуща любой большой системе. В этом плане нам предстоит еще сделать аудит в Петербурге. Когда мы говорим об оценке лояльности, мы ориентируемся на те цифры, которые получили на недавних выборах. В сентябре этого года за «Единую Россию» проголосовало 33 % петербуржцев.

— Вы думаете, этой цифре можно доверять?

— Конечно. Это цифры избиркома, абсолютно прозрачные и истинные.

— Многие петербуржцы поспорили бы с вами. У нас всё-таки были нарушения, выборы были довольно скандальные, на некоторых участках даже отменялись протоколы об итогах голосования. Возможно, на это нужно делать поправку.

— Если и делать поправку, то она минимальна. В Петербурге нарушения были, они зафиксированные, где-то идут суды, где-то были отменены результаты, но эти нарушения существенно не повлияли на волеизъявление горожан. Поэтому цифра в 30–35 % — это та база, на которую мы рассчитываем.

Мы, конечно, будем замерять свой потенциал. Но меня на сегодняшний день в меньшей степени волнует процент лояльности петербуржцев, сколько волнует качественная социология по районам и по проблематике. Потому что партия — это живой организм, который работает с людьми. У нас 18 районов в городе, и они очень разные. Одно дело то, что волнует людей на Васильевском острове или в Колпино, и совсем другое, что волнует их в Адмиралтейском районе. Этот срез мне сейчас более интересен и важен для работы и для выстраивания взаимодействия с нашими местными отделениями.

— И всё-таки: откуда могли взяться в партии нелояльные сторонники?

— Это могло произойти по нескольким причинам. Либо у них произошла кардинальная смена позиции — что вряд ли. Либо всё же они лояльны, а речь идет о тех, кого посчитали, но они на самом деле не сторонники партии, а мы записали их в таковые. Я ведь занимался сторонниками на федеральном уровне. Наш центр поддержки гражданских инициатив, который был образован два с половиной года назад, помогал НКО и объединял их во всех регионах страны. За это время мы выстроили партнёрские отношения с тысячами организаций по стране. Со многими подружились, многим помогли. Этих людей мы же не заставляли вступать в партию или заполнять анкеты сторонников. То есть эти люди, наоборот, не посчитаны. Очень сложно оценить в таких голых цифрах и сложно сказать, где приписали на самом деле нелояльных, а где недосчитались лояльных. Но могут быть, конечно, и мёртвые души. Где-нибудь в каком-нибудь городе у человека было сто сторонников, но рост же надо показывать. Сначала он дописал 10 тех, кого знает, а потом ещё 10 из тех, кого не знает, а потом ещё 10 в какой-нибудь базе посмотрел. Вот так надувался этот мыльный пузырь. В разных регионах этот могло быть по-разному. Но я сейчас фантазирую. Хотя я нашу внутреннюю забюрократизированность тоже чувствую.

— Насколько этот мыльный пузырь раздут в Петербурге?

— Я думаю, что в меньшей степени, потому что мы не заявляли таких больших цифр. У нас 10 тысяч сторонников, это вполне объективное количество, и 37 тысяч партийцев. Всё-таки в городе живёт не меньше пяти миллионов человек, поэтому нам есть куда развиваться.

— Кто эти люди?

— Самые разные, бюджетники в том числе. Это врачи, учителя, бизнесмены. В партию люди идут по самым разным причинам. Кто-то хочет сделать карьеру. Сейчас молодежь активно участвует в наших политических проектах. Иногда люди приходят в партию, чтобы решить какую-то проблему: объединить инициативную группу для решения конкретной задачи, отстоять зеленые насаждения, решить проблему обманутых дольщиков. Обычно, когда эти проблемы возникают, кто-то говорит: «А давайте обратимся в партию, ведь это партия власти».

— Есть примеры таких групп в Петербурге?

—Я, как депутат от «Единой России», знакомился с многими такими группами. Возьмите тот же парк в Смоленке. (Против застройки двух симметричных участков по 1,1 га на Васильевском острове горожане боролись последние несколько лет. Они просили озеленить и благоустроить эту территорию, а позднее узнали, что вместо этого Смольный отдал участки компании «Новые территории девелопмент» как стратегическому инвестору в 2016 году под проект строительства апарт-отеля. В конце 2018 года парламент после небольшого скандала включил территорию в перечень зеленых насаждений общего пользования (ЗНОП). Защитники «парка на Смоленке» судились за отмену разрешительной документации. — Прим. ред.).

— В основном люди, которые объединяются вокруг таких историй, в большей степени оппозиционны.

— До тех пор, пока с ними работают оппозиционеры и работают без результата. А когда к ним приходят с открытым сердцем ради того, чтобы помочь, депутаты «Единой России» (в моем лице это было несколько раз) и доводят дело до завершения, у них меняется позиция.

— То есть после истории с парком на Смоленке в сторонники «Единой России» записались активисты, боровшиеся за парк?

— Те люди, которым я помог в борьбе за парк на Смоленке, являются нашими единомышленниками и готовы поддержать нас на выборах. Мы не заставляем никого писать заявление в сторонники и вступать в партию.

— Наверное, они готовы поддержать вас на выборах, а не партию?

— Меня нельзя разделить с «Единой Россией», поскольку я в партии уже 10 лет, избирался дважды по спискам. Активисты прекрасно понимают, что если бы я был в другой партии, то я не смог бы им помочь, потому что только «Единая Россия» может предоставлять свои ресурсы депутатам. В этом смысле мы выгодно отличаемся от наших коллег: коэффициент полезного действия у депутатов «Единой России» выше.

«Губернатор и партия — одна команда»

— У партии сменилось руководство в городе: как вы оцениваете то, что было сделано до вас?

— Партия существует в Петербурге с момента её основания. Все мои предшественники проводили каждый в своё время очень большую работу по партийному строительству. Эстафету, которую мне передал Вячеслав Макаров, я принял с благодарностью и ответственностью. Мне повезло, потому что он был очень системным руководителем, я вижу, сколько сил и времени вложено в партийное строительство. Но время неумолимо идёт вперед. Понятно, что мы должны меняться вместе с новыми вызовами. У нас большие планы и по проектной работе, и по выстраиванию нового качественного взаимодействия партии с жителями города.

— В 2019 году глава города пошёл на выборы не от «Единой России». Это ли не показатель популярности партии, что даже будущий глава города предпочитает от неё дистанцироваться?

— Я думаю, не нужно искать таких глубоких смыслов в желании кандидата на высшую должность субъекта выдвигаться самостоятельно. Таких примеров по стране масса. Это может быть связано и с личным желанием, и с уверенностью в своём личном потенциале. Мы сейчас хотим объединить возможности партии, возможности депутатского корпуса Государственной думы, Законодательного собрания, муниципальных депутатов и всей городской администрации во главе с губернатором города. На прошедших партийных конференциях сменилось абсолютное большинство секретарей районных отделений. Это теперь сотрудники администраций районов города, и это — шаг навстречу горожанам.

— Это значит, что «Единая Россия» становится подконтрольна Смольному? Будет ли партия в таком случае самостоятельна? Может ли кто-то в партии, теоретически, если будет не согласен с действием исполнительной власти, открыто выступить с критикой? Глав районных отделений не уволят?

— Это даёт жителям возможность прийти в любое местное отделение и оперативно получить ответы на те вопросы, которые находятся не только в ведении партии, но и в ведении администрации города. Что касается критики… Мы прекрасно понимаем, что для нас, будь то конструкция с администрацией района, будь то конструкция с секретарями, которые были депутатами от «Единой России» в Законодательном собрании, мы стараемся все споры оставлять вне публичного пространства. Критика возможна, но она должна быть в конструктивном ключе и в рабочем порядке. Я, конечно, слабо себе представляю заместителя главы администрации, который где-нибудь в социальных сетях начинает ругать главу администрации и уж тем более там главу города. Но поверьте: так и во фракции в Государственной думе, и во фракции нашей партии в Законодательном собрании, да и в других партиях тоже, есть внутренняя дисциплина, которая не позволяет нам в публичном пространстве после принятия решений превращаться в лебедя, рака и щуку. До принятия решения мы часто очень жарко спорим друг с другом для того, чтобы выйти на максимально качественный результат.

— А как же разделение властей? Тут получается, что они, наоборот, соединяются.

— Все ветви власти у нас независимы. Законодательное собрание выполняет свою функцию, исполнительная власть — свою, а мы, как партия, хотим стать тем объединяющим звеном, единым окном для жителей. У нас люди не должны разбираться, где заканчивается ответственность муниципального образования, управляющей компании и начинается ответственность района.

Мы должны давать жителям ответы на вопросы и объединить ресурсы для решения этих вопросов. Такие полномочия и возможности у нас есть.

— Может быть, дело в том, что нет доступных удобных инструментов, которыми люди могли бы пользоваться и не задумываться о том, кто за что отвечает.

— Согласен. Цифровые инструменты — одна из приоритетных задач при взаимодействии с городом. У нас в планах — большая цифровизация городских услуг, мы хотим вместе с администрацией города в ближайшее время показать, как это будет работать, и собрать от жителей пожелания, что бы они хотели видеть в этих сервисах. Сервисы пока находятся в стадии разработки и проработки.

— В последнее время в городе сильны протестные настроения: жители недовольны и уборкой города от снега, мусора, ковидными ограничениями, в Интернете предлагают подписывать петиции об отставке губернатора, Сергей Шнуров выпустил аж несколько клипов с критикой Александра Беглова. Будет ли городская «Единая Россия» вставать на защиту главы города? Что думаете об этих требованиях — они обоснованы?

— Я хочу ещё раз повторить и заострить на этом внимание: губернатор, «Единая Россия», наш депутатский корпус в Законодательном собрании и в Госдуме — это одна большая команда. И мы, безусловно, будем поддерживать Александра Беглова в его смелых и решительных реформах сложнейших и важнейших для города отраслей. Мы вместе с ним разделяем ответственность за них, мы видим, что не всё прошло гладко, и мы в оперативном режиме пытаемся точечно реагировать на мусорные завалы, на очистку неубранных территорий от снега, от наледи на крышах и так далее. Но это временное явление. Поверьте: то, что сейчас закладывается, будет без сбоев работать десятилетия. И главное — без полукриминального оттенка, который мы наблюдали ещё с советского периода.

Что касается Сергея Шнурова, он такой же петербуржец, как и мы с вами. Не надо нас делить на своих и чужих. Кто-то песни поёт, кто-то городом занимается и реформы проводит. Да, действительно, первую песню было о чём спеть. Дальше, мне кажется, просто уже пошёл творческий поиск, который мне несимпатичен: я против употребления ненормативной лексики, особенно вместе с песней «Город над вольной Невой». Но бог ему судья, он творческий человек, он так видит.

— Там, где вы живёте, мусор и снег убирали?

— Я живу в центре. Мусор у нас убирали, но со снегом и со льдом были сложности. Я много хожу пешком, чувствую и как пешеход, и как автолюбитель, что зима выдалась сложная, много было переходов температуры через нулевую отметку. С одной стороны, есть объективные причины: мы все заставляем узкие улицы центра автомобилями, из-за которых не убрать дворы, и с крыш вовремя снег не сбросить, потому что машины побьют. Но, с другой стороны, видится и системная проблема, о которой говорил вице-губернатор Анатолий Повелий: это нехватка рабочей силы и техники, а главное — новых подходов в информировании и администрировании уборки транспорта для очистки улиц.

— Вы часто бываете в Москве, там же наверняка по-другому?

— По-другому. Но там огромное количество техники, а во-вторых, слишком много реагентов. Я бы не хотел, чтобы так было в Петербурге. Я там пешком тоже много хожу, и обувь в Москве приходится менять гораздо чаще, чем здесь.

— В числе критикующих губернатора в последнее время были и медиа, которые могут иметь отношение к бизнесмену Евгению Пригожину. Считаете ли вы его самостоятельной политической силой в Петербурге? Насколько влиятельной? Общались ли с ним и будете ли пытаться наладить взаимодействие?

— Я с Евгением Викторовичем не знаком, но как депутат и уже в качестве секретаря партии знакомлюсь с пулом тех СМИ, о которых говорят, что они связаны с ним. Например, итоги новогодней акции «Ёлка желаний» мы подводили в медиагруппе «Патриот». Что касается непосредственно Евгения Викторовича, я читал, что он опровергал атаку на Смольный.

— СМИ писали о том, что Андрей Турчак может стать новым руководителем Петербурга, вы бы его поддержали в таком качестве? Известно ли вам о таких его планах?

— Давайте исходить из того, что действующий губернатор Петербурга Александр Беглов был избран петербуржцами и срок его полномочий истекает в 2024 году. Кто будет участвовать в избирательной кампании 2024 года и бороться за кресло губернатора, покажет время. Андрей Турчак — мой партийный руководитель, и мы с ним находимся в тесном контакте и взаимодействии по рабочим вопросам развития петербургского отделения. О других его планах мне неизвестно. Я не стал бы фантазировать и забегать вперед, но, конечно, я Андрея Анатольевича во всём поддержу. Я во многом на него равняюсь. Он очень открытый, современный и профессиональный человек.

«Своих муниципальных депутатов я не знаю»

— В последнее время в городе всё вообще поднимают разговоры о досрочных выборах — то губернаторских, то муниципальных. Будут ли они?

— Официально выборы у нас должны пройти в 2024-м году. Хотя, конечно, трудно представить себе, чтобы одновременно прошли сразу и президентская, и губернаторская, и муниципальная кампании в один год. Поэтому я прекрасно понимаю, откуда берутся эти слухи — это желание развести эти выборные кампании. Но хочу сказать, что учитывая продление срока представления поправок по законопроекту о публичной власти (законопроект, в котором прописываются общие принципы работы муниципальной власти, был принят в первом чтении Государственной думой. — Прим. ред.), в этом году муниципальные выборы мы уже не успеваем провести.

— Кстати, о самой муниципальной реформе: нужна ли она Петербургу? Нужно ли укрупнение муниципалитетов и как именно, на ваш взгляд, стоит реформировать их функционал?

— Я очень широкими мазками опишу своё видение. В Петербурге существуют 111 муниципалитетов. Среди них есть такие, где живёт очень много горожан, а есть очень малонаселенные муниципалитеты. Реформа муниципалитетов давно назрела — люди зачастую не знают, в каком муниципалитете живут и чем он занимается. Если округа будут более крупными, мы сможем усилить их позицию. Конечно, у муниципалитетов должна остаться и социальная составляющая — старшее поколение как раз знает дорогу в муниципалитет, и благоустройство, и ремонт дорог, и организация детских площадок. Но многое зависит от того, какой у них будет бюджет.

— Вы в каком муниципалитете живете?

— «Смольнинское».

— Знаете своих депутатов?

— Никого не знаю как житель. Как руководитель партии, конечно, знаю, как там прошли выборы, и наблюдаю за тем, что происходит сейчас. Но как житель я вижу только, что иногда появляются объявления о мероприятиях и объявления о том, что муниципалитет поставил детскую площадку. Это, конечно, важно, но считаю, что муниципалитеты могут быть гораздо более активными по отношению к жителям. И партия, конечно, тоже. Мы хотим сосредоточить силы на муниципальном уровне и вдохнуть новую жизнь в партийные ячейки муниципалитетов. Например, мы хотим закрепить за каждым ветераном своего муниципального депутата, чтобы депутат знал к нему дорогу. А на ближайшей городской конференции хотим обсудить и запустить ещё один новый проект, который будет связан с управляющими компаниями. Мы считаем, что это такая одна из горячих точек в жизни каждого гражданина. В отличие от муниципалитета, управляющую компанию свою я знаю, потому что не всегда доволен её работой. И так, скорей всего, каждый человек — проблемы и с ремонтом, и снегом, и парковкой. При этом не у всех есть время и желание разбираться. Мы хотим помочь жителям разобраться, как управлять управляющими компаниями.

— Это как вы собираетесь делать? Поменять управляющую компанию — это сложный процесс.

— Это действительно очень трудоемко, и не всегда это благодарная работа. Я как депутат участвовал в нескольких таких междоусобных войнах одной части дома против другой за управляющую компанию, и ничего хорошего из этого не получилось — это уровень чуть ли не гражданской войны, где ты оказываешься между молотом и наковальней. Поэтому — спасибо, не надо, партия тоже там оказываться не хочет. Но помочь разобраться мы готовы.

— Какие механизмы у вас есть для этого? Через заместителей глав администраций района, которые теперь стали партийными функционерами?

— Конечно, там сосредоточены большие ресурсы. Администрации районов с управляющими компаниями находятся в самом плотном взаимодействии.

— То есть вы будете исполнять роль посредника между жителем, управляющей компанией и администрацией района, которая и так должна работать.

— Вы нашли идеальную форму для определения, что такое политическая партия. Это — посредник между человеком и любым органом власти.

«Были перекосы, но никто не хотел никого обидеть»

— На днях Наталья Башкетова, глава петербургского Роспотребнадзора, заявила, что Петербург прошёл годы пандемии «без существенных экономических и людских потерь». Согласны с этим?

— Я не согласен. Это заявление очень сильно резануло слух. Я, конечно, понимаю, что, наверное, язык цифр притупляет чувства, но говорить о малых потерях при таком количестве погибших, мне кажется, просто неудобно как-то. Мы потеряли очень многих, и в моем кругу общения многие потеряли родителей и друзей. И каждая потеря — это трагедия. Насчёт бизнеса тоже не согласен, у меня огромное количество друзей-бизнесменов, которые практически обнулились от последствий постоянных локдаунов или ограничений в работе. Да, государство и федеральный центр, и Санкт-Петербург выделяют средства и помогают бизнесу. Но это всё равно не тот объем. Но надо сказать, что все решения принимались с колёс. Мы столкнулись с такого рода ситуацией впервые. Развернуть огромную государственную машину для принятия тех или иных решений в ситуации, когда заканчиваются койки в красных зонах, очень сложно. Во главу угла ставились человеческие жизни, и это правильно. Во вторую очередь думали об экономике. Я открыто выступал против продления некоторых ограничений тогда, когда они, казалось бы, были не нужны. Но потом возвращался рост заболеваемости, и я понимал, что всё было правильно сделано.

— Против каких ограничений выступали?

— Например, не давали фуд-кортам и торговым островкам работать. Когда выступал рэпер Баста (в 2020 году многотысячный концерт группы в Ледовом стал скандальным, петербургским чиновникам объявили выговор за его проведение. — Прим. ред.), не давали музыкантам работать в ресторанах. Были перекосы. Они, может быть, и не специально, конечно же, нет, никто не хотел никого обидеть. Просто так случалось, что иногда эти перекосы выглядели несколько несвоевременно. Я с осторожным оптимизмом смотрю на то, что происходит сейчас. И очень хочу верить в то, что скоро всё закончится. А мы забудем про это всё, как страшный сон.

— А что думаете про QR-коды? В Петербурге за пандемийное время образовалось целое движение их противников, во главе которого оказался Александр Коновалов, защитник нелегальных баров.

— Это явление многим показалось неудобным, кто-то посчитал, что это нарушение его прав и свобод. Но я хочу подчеркнуть, что на какой-то момент штамм «дельта», самый опасный, по тысяче человек в день уносил в мир иной, и ограничения были оправданы. Сейчас это требование уже избыточно. Потому что все переболели «омикроном», и привитые, и непривитые, все перемещались, и кажется, что всё это уже не так страшно. На сегодняшний день пора подумать о том, что от QR-кодов можно отказаться.

Всё это время для многих предприятий общепита вопрос был не в часах работы, многие хотели хотя бы как-то работать, стоял вопрос о жизни и смерти бизнеса. Я очень хорошо понимаю и тех, кто возмущался, и тех, кто терпел. Но в большей степени поддерживаю тех, кто терпел вместе со всеми, нежели тех, кто пытался играть в революционера, устраивать «Карты сопротивления» и плевать на всех.

«Я нахожусь в окружении замечательных людей, которых трудно заподозрить в махинациях»

— В Петербурге ещё год назад проходили многотысячные митинги и акции протеста, затем лидеры оппозиции вынуждены были эмигрировать из-за преследований. Вы считаете методы борьбы с оппозицией оправданными? Останутся ли такими темпами у партии власти критики? Или они не нужны?

— Я убежден, что власть без критики существовать не может, она не будет жизнеспособной. Но критиков у нас хватает, и эта критика, как правило, всё-таки носит более-менее конструктивный характер. То, что мы наблюдали на улицах города год назад, это была провокация, основанная на клевете, лжи и подмене понятий. Целью её было дестабилизировать обстановку. В городе было страшно, горожанам было очень неуютно.

— Вам было страшно?

— Мне было неуютно. Мне не нравилось, что моя дочка идет домой из школы мимо толпы, которая дерется с милиционерами.

— Это не милиционеры дрались с толпой? Именно толпа с милиционерами?

— Конечно, это провокаторы, некоторые сейчас уже в местах лишения свободы, кого-то ещё настигнет наказание. Они специально устраивали драки для того, чтобы посеять панику и хаос на улицах нашего родного города. Это не оппозиция, это экстремисты. Они получат по заслугам. А те, кто уехали, они, видимо, уехали домой поближе к руководству и к тем бюджетам, которые щедро выделяются на борьбу с развитием нашей страны, с её независимостью, с её независимым голосом на европейском и мировом пространстве.

— Но всё-таки люди выходили на улицу, то есть тема коррупции, которая тогда поднималась на митингах, людей волнует.

— Я приглашаю всех тех, кто имеет предложения, замечания и критику, к нам в «Единую Россию». Приходите на Конногвардейский бульвар, мы сядем вместе с вами и обсудим в доброжелательной обстановке, без кирпичей и без упражнений в острословии.

— Как вы себе это представляете? Приходит человек и говорит: «Вот у депутата Х дом за 500 миллионов. Что будем делать»?

— Сядем и будем смотреть декларацию о его доходах. Может, у него доход миллиард. У нас есть такие депутаты. Многие депутаты живут не на зарплату, депутатами многие становятся после того, как поработали в крупных бизнес-структурах. Но если у депутата в декларации 300 тысяч рублей, а дом за 500 миллионов, это повод обратиться в комиссию по контролю за доходами. Тогда депутат может быть лишен своего мандата. Такие прецеденты, по-моему, были в истории Государственной думы, правда, не в последних созывах. А ещё мы только что приняли закон, который позволяет конфисковать в пользу бюджета средства, поступившие на счета чиновников, которые превышают трехлетний доход.

— Вы сами сказали, что за последние два созыва таких прецедентов не было.

— А с чего вы взяли, что они должны быть? Я уже второй созыв нахожусь в окружении замечательных людей, которых с трудом можно даже представить замешанными в каких-то серых схемах и махинациях. Поэтому вместо того, чтобы фантазировать, давайте факты проверим.

— В петербургском Заксобрании уже второй созыв депутатов арестовывают.

— Как говорил Жеглов: правопорядок в стране определяется не наличием воров, а умением правоохранительных органов их выявлять. Браво, петербургский главк! Выявили недобросовестных на руку депутатов. Депутатами не рождаются, их выбирали люди. Избран депутатом может быть кто угодно, в том числе человек, который хочет заниматься в этом статусе серыми схемами.

— Хочу ещё спросить об иностранных агентах. В 2018 году вы предложили распространить действие норм этого закона на физических лиц. Теперь президентский совет по правам человека и многие общественные организации, в том числе Союз журналистов, выступают за пересмотр этого закона. Вы по-прежнему считаете то предложение правильным?

— Было такое дело, я выступал с трибуны Государственной думы, но я не автор и не инициатор этого закона. Я понимаю, что практика его применения сейчас показала определенные перегибы, и есть поручение президента их устранить. Так и будет. Я уверен, что человек, которому был присвоен статус агента, должен иметь право и возможность от этого статуса избавиться, доказав свою непричастность к иностранным деньгам. Такие законы существуют во всех странах, наш один из самых мягких. Мы не могли поступить иначе, находясь в обстановке беспрецедентного давления со стороны Запада. Мы попытались очень мягко ответить. И всё равно получился перегиб, многие недовольны. Мы выполним поручение президента и сделаем, чтобы он не ущемлял права тех, кто не является иностранным агентом в том смысле, о котором говорится в законе.

— Обсуждаете ли вы дома с семьёй политику? Как домочадцы восприняли ваше партийное повышение, сами они состоят в партии?

— Нет, не состоят, но голосуют и голосовали за «Единую Россию» — отец всегда поддерживал курс президента. Политику мы дома мало обсуждаем, редко видимся — я живу на два города. Да и мои родители совершенно не понимают, чем я занимаюсь: всё время путают, кто я, депутат чего. Но знают, что я иду в команде очень сплоченный и достойной. А обсуждаем мы то, что и все петербуржцы: парковки, лёд, пробки, а в последнее время главный вопрос «лишь бы не было войны».

— Некоторое время назад часто писали о вашем отце, который регулярно парковался не так, как надо.

— Благодаря вам, он теперь паркуется где нужно и с трудом ходит издалека к себе домой по скользким тротуарам.

Беседовала Ксения Клочкова, «Фонтанка.ру»

P. S.: Разговор с Сергеем Боярским состоялся 18-го февраля.