ПоделитьсяКогда началась пандемия, все достаточно быстро и остро осознали, что неплохо было бы ввести повсеместно электронный документооборот: не только перевести на удаленку собственных сотрудников, но и свести живое общение с контрагентами к минимуму. И тут оказалось, что российские законодатели как чувствовали — они в 2019 году приняли поправки в Гражданский кодекс, позволяющие все это сделать максимально безболезненно.
О том, как это происходит на деле, поговорили эксперты на XII правовой дискуссии «Фонтанки» — «Интеллектуальное право 2021».
Как отмечают юристы, в Европе давно уже в порядке вещей заключение сделки с помощью приложения, позволяющего расписаться в онлайн-документе прямо на экране планшета. Для россиян это пока в диковинку — однако в разгар ковида выяснилось, что не все так плохо и в нашем королевстве. В 2019 году в ГК РФ и в закон «Об электронной цифровой подписи» были приняты поправки, значительно упростившие использование этих самых подписей, да и вообще любых технических средств, которые позволяют индивидуализировать человека, подписывающего документ, — для заключения сделок и любых других правоотношений между людьми и юридическими лицами в Сети.
— Любой документ, чтобы он имел юридическую силу, должен иметь две составляющие: форму волеизъявления и авторство, — объяснил Иван Кайсаров, старший юрист Eversheds Sutherland. — Форма сделки может быть устной или письменной. Но для отдельных категорий закон предусматривает дополнительные требования: единый документ (нельзя обменяться акцептом и офертой, например, в сделках с недвижимостью) или нотариальная форма (мы должны пойти к нотариусу, если продаем долю в ООО). Соответственно, когда мы говорим об электронном документообороте, должны смотреть, какие есть требования к форме этой сделки. В целом с учетом последних изменений в ГК РФ электронная форма тоже считается письменной, что достаточно логично. Соответственно, используя электронный документ, вы соблюдаете требование о письменной форме. Но при этом вы должны принимать во внимание, нет ли каких-то специальных требований.
Что касается авторства документа, Иван Кайсаров сообщил (подробно его доклад можно прочитать здесь), что для его подтверждения как раз и существуют электронные цифровые подписи. Они в нашей стране есть трех видов: простые, усиленные неквалифицированные и усиленные квалифицированные. Последняя может использоваться без каких-либо дополнительных соглашений почти везде, если об обратном прямо не сказано в законе. Усиленная неквалифицированная подпись и простая подпись могут применяться, только если это прямо указано в каком-то законе либо предусмотрено соглашением сторон. Усиленную может использовать для подписания документов, например, дистанционный работник — это предусмотрено в ТК РФ. А простая электронная (по сути, это просто логин и пароль или смс-подтверждение) может использоваться при взаимодействии с сайтом госуслуг.
Но на самом деле авторство в электронном документе можно установить не только с помощью ЭЦП. Потому что с 2019 года в ГК РФ есть норма, что электронный документ действителен, если в нем каким-либо образом в неизменном виде зафиксированы условия сделки, и мы можем достоверно установить авторство — не важно, каким способом это будет реализовано. Эта норма позволила, например, банкам на видео фиксировать, как человек говорит о своем желании воспользоваться той или иной услугой: «Вот мы видим его, вот он говорит, мы не видим, чтобы он говорил по принуждению», — и готово, кредит выдан. И главное — такие документы впоследствии вполне нормально воспринимаются в судах, отметил эксперт.
«Признание в суде обмена электронными документами в качестве одного из доказательств — да, это практикуется, — подтвердил Андрей Евдошенко, судья Арбитражного суда СПб и ЛО. — Скриншоты электронной переписки, должным образом нотариально освидетельствованные, — это вполне допустимые доказательства. Но надо понимать, что не каждый скриншот может приниматься арбитражным судом: все зависит от обстоятельств. Если это единственный документ, то его могут не принять во внимание. А если он дополняется иными документами, то они в совокупности дают основание для признания его надлежащим доказательством».
Между тем, переход в сеть документооборота затронул не только отношения между контрагентами, но и трудовые. Особенно остро встал вопрос разграничения авторских и смежных прав на служебные и неслужебные произведения — учитывая, что и те и другие многим работникам приходится создавать вне офиса работодателя и нередко на собственной технике без использования служебной инфраструктуры.
Служебные произведения — это объекты авторского и патентного права, объяснила Ирина Невзорова, управляющий партнер «Невзорова и партнеры» (полностью ее доклад можно прочитать здесь). Поскольку оно служебное, то создается в рамках трудовых отношений, и главным его правообладателем является работодатель. Работник же имеет право в первую очередь на авторское вознаграждение. Проблематика состоит в том, что не всегда удается доказать служебный характер того или иного произведения: для этого работодатель должен правильно оформлять документы. Во-первых, указать в трудовом договоре обязанности работника создавать служебные произведения. Во-вторых, давать ему технические задания. В-третьих, принимать объект интеллектуальной собственности и ставить его на баланс. И, наконец, выплачивать работнику вознаграждение.
«Мне часто задают такие вопросы: а если мы сейчас согласовываем объект в мессенджере, потому что у нас работники на удаленке, можно ли эту переписку называть тем самым техническим заданием? — описала свой опыт Ирина Невзорова. — Я на это отвечаю: во-первых, все-таки должна быть корпоративная связь. На мой взгляд, обычное физическое лицо не будет обсуждать по корпоративной связи личные идеи и творческие порывы. То есть, если была переписка с рабочего корпоративного телефона в рабочем чате, то это относится к рабочим вопросам. Также я рекомендую, чтобы была рабочая почта, переписка и задания. Если даже они не подписываются собственноручно, важно, чтобы обмен документами происходил через рабочую почту. Как правило, этого бывает достаточно».
По словам судьи Андрея Евдошенко, споры о принадлежности служебного произведения обычно возникает в тех случаях, когда у работника есть умысел на то, чтобы выйти за пределы служебных обязанностей и создать что-то, что бы принадлежало исключительно ему самому. «Потому что — особенно если это касается создания программ ЭВМ — как правило, все эти документы оформляются постфактум, — объяснил он. — Сплошь и рядом ситуации, когда айтишник передавал коды работодателю, а тот, приняв их, не контролировал процесс. И то время, которое давалось работнику на выполнение этого задания, он использовал на создание своего результата. А потом будет использовать его в своих целях, хотя он был создан с использованием материального ресурса работодателя. Или сотрудник, который на работе нарабатывает клиентскую базу и затем конкурирует с бывшим работодателем на его поле».
Павел Горошков, специально для «Фонтанки.ру»
Все правовые дискуссии и анонсы будущих событий — здесь.
