«Призрак оперы». Скульптуры на новой выставке «Манежа» «поют» в декорациях театрального закулисья (фото)

Межмузейный проект «(Не)подвижность. Русская классическая скульптура от Шубина до Матвеева» — это «звучащее» путешествие от оперы к опере, которое поставил режиссер Василий Бархатов.

«Манеж» вновь приготовил блогерам «инстаграмную» картинку, равной нет на выставках в Петербурге. Прямо от входа посетитель видит десятки гигантских белых канатов, уходящих вверх к потолку, и свисающих оттуда в форме гигантского круга. Стена, которую они визуально формируют, создает новое камерное пространство внутри — зал скульптур Федота Шубина. С этого пространства (в программке выставки оно названо по-театральному — «фойе») и начинается экскурсия в мир оперы и скульптуры одновременно.

В мир оперы, потому что выставка звучащая, наконец-то «выстрелило» то «ружье», о котором говорилось еще на открытии «Манежа» после ремонта, в зале смонтированы акустические системы, позволяющие, особо не разделяя пространство стенами, в разных зонах проигрывать разную музыку. В этот раз на двух этажах в сумме звучит десяток опер одновременно (плюс разноголосая настройка инструментов оркестра — в «фойе»). И в принципе, каждую удается слушать в отдельности, не отвлекаясь на другие.

Фрагменты произведений для «саундтрека» к прогулке выбирал Василий Бархатов. Режиссер пояснил, что воображал оперные мизансцены, попасть внутрь которых и походить между замершими персонажами вдруг получил бы возможность зритель. Вот только разворачиваются истории как на сцене, так и в других пространствах театра.

Заходя в каждый зал, первым делом (по крайней мере, так задумывалось) посетитель видит пюпитр (подставку для нот), на которой лежит «партитура». В репертуаре — в зависимости от вашего местонахождения — Моцарт, Бах, Глинка, Чайковский, Вагнер, Оффенбах, Беллини, Берг, Массне, Гуно, Даргомыжский, Верди, Яначек, Рихард Штраус или Пуччини. Слушая их, вы находитесь то в гримерке (бюсты Александра Пушкина, Федора Бруни, Ивана Мартоса и других, как артисты перед выступлением смотрятся в собственные отражения в зеркалах), то где-то за сценой среди массивных ящиков с декорациями, то в воздушных белых кулисах, а может и вовсе в оркестровой яме.

На самом деле, «театров» в «Манеже», по замыслу авторов проекта, разместилось пять. В программке заявлена даже некая отсылка к императорским театрам (правда, с точки зрения исторических фактов исполнена не тщательно). Куратор Елизавета Павлычева перечисляет: Мариинский, Мариинский-2, Эрмитажный, Михайловский, Александринский. Почему именно такой набор, что именно на выставке олицетворяет Александринский, и почему в нем звучит опера — осталось «за кадром». Но так как границы «театров» лишь условные, а сами их названия нигде не обозначены, можно на этом внимания не заострять.

Завсегдатаи «Манежа» знают, если выставки оформляет Александр Кривенцов — это уже даже не половина, а две трети успеха. Вот и в этот раз мастер не подвел, зал вновь преобразился почти до неузнаваемости: основное пространство первого этажа от галерей отделили суровые неокрашенные «бетонные» стены, как за сценой Мариинского театра. Впечатление усиливают надписи на стенах: «Выход на сцену», «Тихо! Идет спектакль». Для эстетов из одной стены выступает «балкон Джульетты». Он загадочно пуст, но это оставляет пространство для воображения.

«Мы постарались сделать то, что не получалось ни на одной выставке, которая здесь проходила — создать логистику перемещения для зрителей, — пояснил замысел Александр Кривенцов. — Вы пройдете по центральной части, обойдете по галереям, увидите часть амфитеатра, подниметесь на второй этаж и спуститесь вниз, то есть у вас не будет обыденной истории дисперсии. Это очень важно с точки зрения понимания классической скульптуры так, как она поставлена здесь — от Шубина до Матвеева. Второе: очень важно, что опера является не фоном для скульптуры, а постановка Василия работает вместе со скульптурой. Мы постарались поддержать архитектурой эту идею, не задавить нашими приемами саму скульптуру. Я надеюсь, что у нас это получилось».

Архитектор также пояснил, что канаты, сквозь ряды которых посетитель, рискуя ощутить головокружение, проходит в «фойе», играют «роли» тех канатов, которые якобы двигают сценические конструкции на втором этаже. «Здесь есть намеки на закулисье, на те места, куда обыкновенный человек, зритель никогда не попадет, — подчеркнул он. — Это кинетика, где вы становитесь частью композиции. Она нестатична, поэтому название «(Не)подвижность».

Еще один театральный механизм, который использован в оформлении выставки — поворотный круг, который устанавливают на сцене, чтобы иметь возможность играть сцены в разных декорациях. Так, на одной его стороне (круг размещен в условном пространстве «Мариинского-2», где звучит «Евгений Онегин») Греминский бал, а на другом — Ларинский. Тут есть даже медведь из сна Татьяны, воплощенный в чугунной скульптуре Николая Либериха.

По словам директора «Манежа» Павла Пригара, на выставке представлено 150 работ 65 русских скульпторов с середины XVII до начала ХХ века. Почти два года велась работа по отбору предметов для выставки, а в целом работа над проектом — свыше трех лет. Это совместный проект с Русским музеем, где партнерами в том числе стали Эрмитаж, Мариинский театр, Академия художеств и Третьяковская галерея.

Есть и предметы, представленные в экспозиции впервые, среди них куратор называет гипсовый Портрет Н.В. Кукольника работы Александра Теребенева из собрания ИРЛИ РАН (Пушкинского дома), он был специально отреставрирован к выставке. Десятки других скульптур обычно хранятся в фондах и недоступны посетителям постоянных экспозиций музеев, даже таких крупных, как Русский и Третьяковка.

Хотя с точки зрения отбора скульптуры экскурс тут более чем полный — она «многолюдна», в ней есть даже целый зал моделей носовых украшений кораблей (из собрания Центрального военно-морского музея), «озвученный» вагнеровским «Летучим голландцем». Смотреть ее лучше как «наваждение», «впечатление», призрак, явившийся из духа оперы, а не урок по истории отечественной скульптуры.

«Прямого соблюдения хронологии нет, — пояснила строение экспозиции Елизавета Павлычева. — Здесь соединение скульптур сделано по-разному принципу. Где-то он хронологический, например в «Дон Жуане» представлены, действительно, самые ранние произведения, как и в «фойе» (Шубин — первый русский скульптор, по сути). В боковой галерее, например скульптуры, которые были привезены из пенсионерских поездок, разных эпох. Где-то — диалог учителя с учеником или диалог скульптур одного направления, или одного жанра. У нас нет такого прямого соблюдения хронологии, но, безусловно, гармонию в соединении работ мы искали».

Более академический подход организаторы выставки обещают в каталоге с исследовательским разделом и аннотациями, написанными научными сотрудниками музеев-участников, пока он только готовится к печати.

Особенно внимательные зрители заметят, что проект подразумевает продолжение, выход в город: в конце буклета-программки размещена карта монументальной скульптуры, расположенной в центре Петербурга. К ним «саундтрека» уже не предполагается, но аудиорассказ в будущем запланирован, как и «живые» экскурсии. Сами достопримечательности довольно предсказуемы, но есть шанс, что если рассказ будет подробным, горожане и туристы услышат, что за скульптуры стоят на Новом Эрмитаже, Адмиралтействе, здании Сената и Синода, Исаакиевском соборе и в Российской национальной библиотеке.

Выставку можно посетить до 16 мая.

Алина Циопа, «Фонтанка.ру»