ПоделитьсяПовышенное внимание силовиков к оппозиции, устрашающие обыски и регулярные штрафы — что предшествовало смерти журналиста Ирины Славиной.
Каждый день к зданию полиции Нижегородской области приносят цветы и свечи. Каждую ночь они исчезают. Каждое утро имя Ирины Славиной возрождается в новых цветах и свечах, зажженных в память той, что решилась заживо сгореть в знак протеста Российской Федерации.
Шесть этажей полицейского главка окружены высоким забором. Скульптурная композиция «На страже закона во все времена» появилась здесь пять лет назад и посвящена победе в Великой Отечественной войне. Но отныне одна память вытеснена другой — бронзовые городовой, милиционер и полицейский теперь свидетели страшной смерти, которую выбрала для себя главный редактор издания «Koza.Press» Ирина Славина.
ПоделитьсяВоскресным утром 4 октября корреспондент «Фонтанки» наблюдает у регионального управления МВД больше полицейских, чем гражданских. Пара сотрудников инспектирует улицу Горького. У входа в метро «Горьковская» дежурит машина ДПС, квартал патрулирует бело-синий «бобик». Нижегородцы несут букеты взамен тех, что убрали минувшей ночью. Во вторник, 6 октября, состоится прощание с Ириной Славиной. Родные погибшей просят не приносить пластиковых цветов, только живые.
Невысокая женщина в стоптанной обуви приходит к памятнику с букетом белых цветов. Её лицо закрыто медицинской маской. Проникнутые сединой волосы собраны в крепкий пучок. «Ирина, жена бизнесмена», — представляется она и говорит, что мужу из-за уголовного преследования пришлось бежать из России, а ей самой угрожали, что она с ребёнком «останется в трусах на улице». «Мне очень понятен этот поступок, и меня что-то удержало от этого шага. Мне жаль, что Ирина не удержалась», — она говорит и пытается не плакать, но ее выдает пульсирующий у правого глаза нерв.
Ирина Славина погибла 2 октября прямо на этом месте, где стоим мы. Живым факелом она рухнула под ноги бронзовому полицейскому. За 10 минут до смерти написала в Facebook: «В моей смерти прошу винить Российскую Федерацию».
«Я бы написала примерно то же самое, — делится тезка Ирины Славиной. — Это отдельные люди, которые позволяют себе творить в твоей жизни все, что хотели. К тебе вламываются на работу, твое имя порочат. Всем по барабану, когда они к тебе явятся, что они скажут. Ты приходишь за разрешением на свидание, тебе в этот момент говорят, что сейчас будет допрос без адвоката. В твоей жизни есть хозяин, и это точно не ты».
В моей смерти прошу винить
На улице Горького в Нижнем Новгороде расположен не только полицейский главк. Здесь же находится церковь летающего макаронного монстра. В библии летающего макаронного монстра можно прочитать, что дуршлаг является священным головным убором. Именно в нём на водительские права сфотографировался вискарий Михаил Иосилевич. Он главный нижегородской адепт придуманной физиком Бобби Хендерсоном пародийной религии. В миру Иосилевич в ироничном стиле пишет о городских проблемах, в социальных сетях рассказывает про фальсификации на местных выборах и шутит про «вакцину Путина», которая не работает при смешении с алкоголем, «без регистрации и оплатой картой «Мир», также она не для членов профсоюза и сторонников Навального — «то есть не работает никогда».
В городе его знают как обеспеченного человека, а для местной власти он нежелательный элемент. Иосилевича уже штрафовали за то, что в его храме прошел форум «Свободные люди» с участием оппозиционных политиков Евгения Ройзмана, Дмитрия Гудкова и Андрея Пивоварова. Славину, кстати, тогда тоже оштрафовали — за публикацию об этом мероприятии на портале «Koza.Press».
Первого октября в Нижнем Новгороде прошла серия обысков. Уголовное дело по статье «Участие в деятельности нежелательной в РФ организации» было возбуждено в отношении Михаила Иосилевича. Следствие считает, что он предоставил площадку для встречи сторонников «Открытой России». Вот только сентябрьский форум «Открытки» проходил не в Нижнем, а Великом Новгороде. Такому географическому промаху можно было бы улыбнуться, если бы не последовавшие обыски. Кстати, в сентябре у Иосилевича действительно было мероприятие, его проводило движение «Голос» — в преддверии муниципальных выборов обучали наблюдателей.
К главному редактору издания «Koza.Press» Ирине Славиной пришли как к свидетелю по делу Иосилевича. Это было, по традиции, в 6 утра, спецназ СОБР был вооружен бензорезом и фомкой. Просьбу растерянной женщины — позволить ей одеться не на глазах чужих мужиков — суровый закон проигнорировал. О впечатлениях Славина позже писала в Facebook: «Если бы они так и не явились ко мне, значит, всё это время я …..(ерундой. — Прим. ред.) какой-то занималась. Ведь так? Теперь понимаю, что всё было не зря».
А еще через день на ее стене появилось «В моей смерти прошу винить Российскую Федерацию». Михаил Иосилевич увидел сообщение, но не принял всерьёз. А когда стало понятно, что шутки кончились, он бросился к месту трагедии. Ирину Славину грузили в «Газель». «Если бы не было обыска, Ирина была бы жива», — категоричен Михаил в разговоре с «Фонтанкой».
«Коза не ходит стадом»
Ирина Славина была из тех, о ком говорят либо хорошо, либо плохо, но никогда равнодушно не пожимают плечами. Четырежды лауреата всероссийских конкурсов профессионального мастерства, ее трижды увольняли из официальных СМИ. «Я журналист-рецидивист», — шутила она о себе. После увольнения в 2015-м создала собственное СМИ. Назвала его «Коза Press» — потому что «может и боднуть». Стартовый капитал — 50 тысяч рублей — ей насобирали подписчики в Facebook. За четыре года издание не стало массовым по читаемости, но в профессиональном кругу на ее материалы обращали внимание. В 2019 году «Коза» вышла на второе место в региональном рейтинге цитируемости.
Друг Ирины Герман Князев написал в своем фейсбуке, что Славина была последним свободным журналистом в Нижнем Новгороде, и ей постоянно мешали. «Последние несколько лет ее особенно доставали и гнобили. Ей угрожали и резали шины на автомобиле, расклеивали листовки в подъезде дома, где она жила, с текстом «про врага Родины», стряпали как на конвейере административные дела по разным поводам, по доносам или за то, что выходила на улицу города с портретом убитого Бориса Немцова», — рассказал Князев в Facebook.
К слову, это именно Славина год назад предложила переименовать город Шахунья, где был установлен бюст Сталина. За эту шутку ее оштрафовали на серьезную сумму. А в 2020-м стала одной из первых в России, кого наказали по закону о фейк-ньюс. За заметку «Первый случай коронавируса выявлен в Кстове» ей присудили штраф 65 тысяч рублей. «Иными словами, меня признали виновной в сочинении и распространении лжи. Для меня это оскорбление. Судья (ожидаемо!) не придал значения тому факту, что у полиции отсутствуют доказательства, что я распространила якобы недостоверную информацию, заведомо зная о ее недостоверности, притом что представлены факты о моей добросовестности», — писала она.
Она была категоричной, горячей и с обостренным чувством справедливости, а еще расстраивалась, что любимый город превращается в болото, в котором нет протестов, как в Хабаровске, Архангельске и Екатеринбурге. Инертность гражданского общества печалила ее, говорит друг и соратник Михаил Иосилевич.
Хуже пассивности граждан, по ее мнению, может быть только молчание журналистов. Бывший главред информагентства Newsroom24 и близкая подруга погибшей Ирина Еникеева объясняет: «Ирэнка если и расстраивалась, то никак не из-за того, что нет протестов, как в Хабаровске. Она не понимала, почему молчат коллеги-журналисты о том же самом Хабаровске. Понимаете, о чем я? Она считала именно журналистов информационным проводником».
Коллеги-журналисты из подконтрольных власти изданий молчали и в день смерти Ирины Славиной. Еникеева утверждает, что рассказывать о произошедшем начали только после того, как получили «добро» сверху.
Ирина Славина умела быть настолько категоричной, что это отворачивало от нее даже близких по духу. Активистка движения «СпасГрад» и координатор федерального проекта «Том Соейр Фест» Анна Давыдова сошлась со Славиной на градозащитной почве, а разошлась — на политической. Членство Давыдовой в Общероссийском народном фронте и памятная медаль от президента вызвали у Славиной неприятие.
«Мы с Ириной спорили о том, как к новой власти (команда губернатора Глеба Никитина. — Прим. ред.) относиться. Она считала, что не должно быть ни контактов, ни сотрудничества. А я считала, что сохранение наследия — это общее дело, и пускай они тоже в нем участвуют. Мы со Славиной в последнее время не общались, потому что она считала, что я прогибаюсь под власть. Но мне-то дело делать надо, а не права качать», — рассказывает Давыдова.
«А мне кажется, что война»
В Нижнем Новгороде доставалось не только Славиной. До первого ноября 2018 года возглавлял местный Центр «Э» полковник полиции Алексей Трифонов. Как писал Insider, в этот период нижегородское подразделение было чуть ли не самым продуктивным в России. Местные активисты до сих пор вспоминают, как члену «Другой России» Александру Зайцеву надели на голову мешок, отвезли в лес и закопали в муравейник. В твиттер-аккаунте «Опер НН», который журналисты связывают с силовиками, велась трансляция похищения.
В уголовном деле в отношении Михаила Иосилевича фигурирует постоянный свидетель прокуратуры Илья Савинов, который с завидной периодичностью выступает на процессах против активистов.
«Вроде мелочь, но одна, вторая, критическая масса набирается, и происходит какое-то ужасное событие, — рассуждает Иосилевич о давлении силовиков. — Вроде бы никто не виноват, вроде каждый чуть-чуть что-то сделал не смертельное, но в целом сложилось, набралось».
В июне 2019 года Ирина Славина написала в Facebook: «Интересно, если я устрою акт самосожжения возле проходной УФСБ (или прокуратуры города, я пока не знаю), это хоть сколько-нибудь приблизит наше государство к светлому будущему, или моя жертва будет бессмысленна? Думаю, лучше умереть так, чем от рака, как моя бабушка в 52 года».
Ей ответили в комментариях, что сейчас не война, а подвиг со смертельным исходом никого не спасёт.
«А мне кажется, что война», — возразила тогда Славина.
«Всё на свете имеет конец»
Улица имени Максима Горького как место трагедии заставила нижегородцев вспомнить о Данко, отдавшем сердце людям. Прощание с Ириной Славиной назначено на 6 октября, родные приняли решение о кремации и просят журналистов не сообщать место захоронения.
На следующий день после гибели Славной ее дочь Маргарита вышла с одиночным пикетом, в руках был плакат: «Пока моя мама горела заживо, вы молчали». Михаил Иосилевич тоже считает, что круг виновных в смерти шире официальных представителей власти.
— У нас на защиту парка «Швейцария» выходит 200 человек, для миллионного города 50 тысяч — не проблема, если важный какой-то вопрос. У нас их нет, поэтому наши чинушки могут принять любое решение, а потом сказать, ну ладно, давайте по-другому сделаем — если им из Москвы что-то скажут. А местные жители не могут говорить и не хотят, они считают, что от них ничего не зависит, — отмечает Михаил.
— Если так рассуждать, то инертное общество тоже способствовало произошедшей трагедии?
— Да, я согласен.
После двухдневной паузы губернатор Нижегородской области Глеб Никитин написал о Славиной пост в Instagram. Он был лично знаком с журналисткой, и в его соболезновании прозвучало не чиновничье: «Я искренне скорблю вместе с теми, кто не может смириться с уходом Ирины и с той страшной формой ухода, которую она выбрала. Осознаю, что любые слова сейчас будут восприняты по-разному. Но важно не это, а то, какие уроки и выводы будут сделаны».
Какие уроки извлекла власть, станет понятно из хода расследования уголовного дела Михаила Иосилевича. Свои предварительные выводы по Славиной Следственный комитет уже опубликовал. Усомнившись в ее психическом здоровье, он заявил, что обыски не могли стать причиной и следствием. Комментарии к посту губернатора Никитина закрыты. Его пресс-служба отказала «Фонтанке» в интервью с аргументом: это дело личное, он уже все сказал в инстаграме.
Лена Ваганова, «Фонтанка.ру»
