Лев Лурье: Логическое развитие поправки об исторической правде ведёт к строжайшей цензуре в стране (фото)

Президент России Владимир Путин предложил внести в Конституцию «историческую правду» и защиту от «умаления подвига народа». «Российская Федерация чтит память защитников Отечества, обеспечивает защиту исторической правды. Умаление значения подвига народа при защите Отечества не допускается», — звучит поправка к 67-й статье Конституции. К чему на практике могут привести нововведения и какие исторические параллели здесь уместны, «Фонтанке» рассказал историк Лев Лурье.

— Лев Яковлевич, что такое «историческая правда»?

— Совершенно непонятно. Нет такого понятия.

— Но нам его дарят. Отказаться сложно. Что есть в исторической науке близкое по смыслу?

— Установление «исторической правды» больше всего похоже на юридическую процедуру. Условно говоря, историк играет роль и защитника, и прокурора, и судьи, задающего вопросы, и присяжных. Он должен быть, что называется, ответственным. Стараться не брать ни одной стороны. История — это, прежде всего, оценка источников. Понятно, что про одно и то же событие, например советско-германский оговор о ненападении («пакт Молотова — Риббентропа» 1939 года о разделе сфер влияния в Европе. — Прим. ред.), есть разные точки зрения. В случае с договорённостями руководства нацистской Германии и советской России есть точка зрения депутата Никонова (депутат Госдумы от Чувашии, фракция «Единая Россия», доктор исторических наук, внук главы МИД СССР Вячеслава Молотова. — Прим. ред.), а есть точка зрения Андрея Илларионова (политик и экономист, бывший советник Путина, который возлагал на Гитлера и Сталина ответственность за гибель жителей блокадного Ленинграда в годы Второй мировой войны. — Прим. ред.). Обе точки зрения основываются на неких аргументах. Значит, требуется логически разобраться в этих аргументах. Но в случае с историей никакой полной и абсолютной истины мы установить не можем. Всё зависит от нашего взгляда на вещи.

— Тогда что есть «историческая правда» для Кремля, на ваш взгляд?

— Проблема в том, что Кремль тоже эволюционирует. Сегодня Владимир Владимирович ещё не читал вот этой книжки, а завтра он её прочтёт, и, наверное, его мнение изменится. Мы не можем зафиксировать твёрдо и точно, как относится Владимир Владимирович Путин или депутат Никонов к разгрому Новгорода под руководством Ивана Грозного.

— «Важное историческое событие».

— Понятно, что важное. Тут можно говорить, что новгородцам, конечно, перепало слишком много, но ведь они были изменники. Поэтому приходится с этим считаться. А можно говорить, что это всё было от бессмысленной мерзкой тирании Грозного. Как это делал, например, Костомаров (русский историк Н. И. Костомаров, 1817–1885. — Прим. ред.). Мне кажется, и в этом заключается проблема, что с введением этих высказываний в текст основного закона придётся вводить и дополнительное законодательство.

— Для регулирования чего это нужно? У нас же нет цензуры? В Конституции она запрещена. Пока. Статья 29, пункт 5, — «Гарантируется свобода массовой информации. Цензура запрещается».

— Да. У нас прекратили создавать отделы специального хранения в библиотеках. «Спецхран». Как это так?! С одной стороны, человек может прочитать книгу Виктора Суворова «Ледокол» (где главной причиной развязывания Второй мировой войны называются политические амбиции Иосифа Сталина. — Прим. ред.), а с другой стороны, некую патриотическую идею о том, что Сталин и не думал нападать на Гитлера.

— Логическое развитие первого шага в виде вписывания в Конституцию фразы о защите «исторической правды» нас к чему ведёт?

— Логическое развитие этой поправки ведёт к введению строжайшей цензуры в стране. То есть если мы заносим в Конституцию, что вот это вот является ересью, то распространение ереси является преступлением.

— А кто будет определять, что ересь, а что «историческая правда»?

— Для этого должны быть созданы мощные институты. Фактически отдельная правоохранительная система. И эта институция, которая бы занималась определением исторической правды, должна быть сопоставима по мощи с российской армией или ФСБ. Здесь нельзя допускать никаких, даже мелких, отклонений от истины! Иначе мы рискуем тем, что мы потеряем нацию.

— То есть вы призываете нынешних редакторов Конституции не останавливаться на достигнутом, а идти дальше?

— Абсолютно. Эти новые подразделения должны быть хотя бы на уровне районов. «Районное управление по истории». Соответственно, должно быть и «городское управление по истории». А там и «губернское».

— Вы школьный учитель. Школу забыли.

— А в школах надо будет просто активнейшим образом контролировать педагогов. Не должно быть множества учебников по истории. Это понятно уже давно.

— Про «единый учебник истории» Владимир Путин сказал ещё в 2013 году. Потом список допустимых учебников почистили. Стандарт по истории скорректировали.

— Один, да. Но здесь нужно понимать, что правда ведь относительна. Сегодня государству нужна одна правда, а завтра другая правда. Например, сегодня мы дружим с Турцией. Поставляем туда газ. А также наши туристы греются под солнцем Средиземного моря. Но если завтра Эрдоган сбивает три наших самолёта и четыре сирийских? То получается, что в одном случае мы должны забыть о Чесменской битве (фактическое уничтожение российским флотом турецкого флота 24–26 июня 1770 года. — Прим. ред.) или считать её исторически нейтральной? А в другом случае с самолётами мы должны помнить о зверствах башибузуков в 1877 году и призывать нашу историческую антитурецкую память к нам на помощь? Это должно регулироваться. И так и было при советской власти. Особенно тут придумывать ничего не надо.

— Всего 30 лет прошло. То есть носители знаний по налаживанию такой работы ещё с нами?

— Они все ещё существуют. Они все преподают в институтах или университетах. К счастью, это поколение не сошло с исторической сцены. Их всех можно призвать. И объявить молодёжные соревнования. Ну и мобилизовывать, если будет надо.

— Глава службы внешней разведки РФ Сергей Нарышкин в феврале заявил, что Польша в 30-е годы прошлого века была «молчаливым пособником» Гитлера. Это готовый пример «исторической правды»?

— Это теперь совершенная правда. И впредь тех, кто отрицает этот простой «исторический факт», что Польша была ближайшим союзником Гитлера, они все должны быть привлечены к определённого рода ответственности. Может быть, поначалу лишь дисциплинарной, но если перейдёт рамки, то и к уголовной.

— То есть зря все смеялись над депутатом «Единой России» Ямпольской, когда она предложила коллегам-депутатам подумать над законодательным запретом на сравнение нацизма и сталинизма?

— Абсолютно верно. И так оно при советской власти и было более-менее. Но тогда я бы напомнил депутату Ямпольской, что существовала ещё и комсомольская организация. В те времена бдительность была больше. Можно было рассчитывать на «сигналы со стороны трудящихся». А сейчас надо поработать над этим всем. Привлекать те же ветеранские движения. Я считаю, что сделан первый шаг. Не знаю уж, в верном или неверном направлении, но всё должно быть логично и системно. Если системно, то надо двигаться дальше.

— «Подвиг народа». Вы это как определяете? «Умаление значения подвига народа при защите Отечества не допускается», —гласит президентская поправка.

— Мне кажется, что подвигом народа является выполнение приказов его руководства. Очевидно, что это и имеется в виду. Я просто не понимаю, может ли подвиг народа быть неконтролируемым? Подвигом народа является то, что определено руководящими инстанциями как подвиг народа. Постфактум. Это должно быть оценено. Должен быть создан институт соответствующей экспертизы. Скажем, «2-я Синявинская операция» (попытки прорыва блокады Ленинграда в октябре 1941 года. — Прим. ред.) — это «подвиг народа»? А операция «Нева-2» (наступательная операция Красной армии против 18-й немецкой армии, осаждавшей Ленинград в январе 1944 года. — Прим. ред.) в меньшей степени «подвиг народа»? Тоже ведь «подвиг народа»? Здесь нужна иерархия подвигов народа.

— Подвиг первой степени, подвиг второй степени?

— Да. При советской власти же это тоже было. Были разные Герои Советского Союза, но Александр Матросов был главный. И с «подвигом народа» это всё необходимо восстановить. Жалко, что у нас нет отдела агитации и пропаганды ЦК КПСС.

— То есть жалко, что у нас больше нет министра культуры Владимира Ростиславовича Мединского? Он бы справился?

— Я тут приехал только что из Москвы. Читал там лекцию с Дмитрием Быковым. Выяснилось, что главным поклонником Дмитрия Быкова является сын Владимира Мединского. Мединский водит сына на лекции Быкова. Так что с Мединским всё сложно.

— Но ведь сын за отца не ответчик?

— Отец ему и говорит, мол, слушай, сынок, Дмитрия Быкова. То есть получается, что надо бы проверить на лояльность и этих людей. Не читает ли внук Молотова вслух вечерами своим детям книги Виктора Суворова?

— Если вопрос про «подвиг народа», можно сказать, «окончательно решили», то как быть с его «умалением»? Оно «не допускается».

— Моего деда выгнали из университета. Он был профессором кафедры истории Древней Греции и Рима на истфаке ЛГУ. Так вот, его выгнали «за умаление общегреческого патриотизма в Пелопонесских войнах». Так и было сказано. А отца выгнали примерно в это же время из Герцена «за скептическое отношение к подвигу Владимира Серпуховского на Куликовском поле». Если человек говорит, что не было битвы Пересвета с Челубеем, то это и есть «умаление подвига».

— Действительно есть очевидные примеры переписывания истории? Об этом часто говорят власти, но почти никогда не углубляются в документальные свидетельства этого самого переписывания. Кто ревизионер сегодня?

— Последним у нас в стране, насколько я помню, был признан тогда ещё руководитель Государственного архива РФ Сергей Мироненко, который вслух поддерживал точку зрения Военной прокуратуры на так называемый «подвиг героев-памфиловцев». Он тот, по кому новая статья Конституции плачет. И мысль о Боге, которая вносится в Конституцию, нам подсказывает, что к истории нужно относиться как к Священному писанию. Она не должна быть закритикована. Но, чтобы относиться к истории как к Священному писанию, нужен официальный документ. Мы точно должны знать, как к чему относиться. А институциализация нашего отношения к истории — это огромная работа.

— Сергей Мироненко «умаляет подвиг» изнутри. Но тот же Нарышкин нам говорил про действия извне. Его заявления про Польшу и Гитлера прозвучали после того, как польский сейм уравнял Гитлера и Сталина в ответственности за развязывание Второй мировой.

— Понятно, что и снаружи вовсю умаляют. Именно поэтому я бы в Конституцию среди прочего занёс, что в мире есть заговор против России, а его участники только о заговоре и думают. Постоянно прикидывают, как им подорвать нашу уверенность в себе, подсунуть какие-нибудь чуждые идейки, пропагандировать движение декабристов. Это ведь всё с Запада и идёт! Это они навязывают нам эти представления и нормы. Но если говорить серьёзно, то всё очень сложно. На кого они могут опираться? Можно ли опираться на Владимира Ильича Ленина?

— Можно. На него прямо в ботинках встают. «Общероссийское голосование» пройдёт именно 22 апреля, когда Ленину стукнет ровно 150 лет.

— Ленин — человек, который говорил и много сделал для утверждения «истины» о том, что «Бога нет». А можно опираться на Александра Сергеевича Пушкина, который был масоном? И мы знаем, что руководители, которые организовали в 80–90-е новую Россию, Горбачёв и Ельцин, были несомненными «идеологическими агентами» и «тайными врагами». Нам про это уже всё рассказали по телевизору. Кстати, я прекрасно помню, как тот же депутат Госдумы Никонов, который стал номинальным автором этой поправки, в 90-е годы, когда ещё был лаборантом, был активным противником красных патриотов, которые восстали в октябре 1993 года. Никонов выступал на стороне Ельцина, то есть вёл себя, как Польша в 30-е, по версии Нарышкина. Можно ли вообще Никонову верить теперь, когда он пишет такие важные поправки в Конституцию про «историческую правду» и «подвиг народа»?

— Тот факт, что докладывать Путину эти поправки доверили именно внуку Молотова Никонову, это символизм такой?

— Вячеслав Никонов — это типаж «первого ученика». Так же как было у Вячеслава Молотова. Это он унаследовал от дедушки. Вячеслав Михайлович очень хотел понравиться Иосифу Виссарионовичу, а Вячеслав Алексеевич хочет нравиться Путину. Всегда ученик такого типа примерно представляет себе, какой вопрос хотел бы услышать учитель. Но строгости и системности не хватает.

— Ну, так про родину в той системности тоже есть. В Конституцию впишут статус РФ как «правопреемницы Союза ССР». Раньше про СССР в тексте не было. Вы бы это приветствовали почему?

— Мне кажется, что это приведёт к тому, что у нас появятся шансы не только на Крым, но и на условные Ташкент, Алма-Ату, Ашхабад, Тбилиси, Баку. Мечты нашего поколения обретают какие-то конституционные контуры.

— Но легализация намечена на юбилей Ленина. Это замена одной золотой даты истории на другую?

— Я бы это усилил. Надо доводить до конца. Я бы в этот день вынес Ленина из мавзолея. И пусть его отнесут в Питер. С точки зрения регионального патриотизма в составе РФ, и только в составе РФ, для нашего города в смысле народного хозяйства тело Ленина имело бы большое значение. Китайцы же однажды излечатся от коронавируса. Снова поедут. И смогут смотреть не только Янтарную комнату, «Аврору», бюсты Маркса и Энгельса у Смольного, но и чучело Ленина. Выбор 22 апреля как даты для голосования по поправкам в Конституцию это, конечно, «антиленинское голосование». Впервые с 1918 года в Конституцию страны вносят «Бога»! По старику нанесён удар осиновым колом.

— Следующий удар — переезд в Петроград в новом пломбированном вагоне или уже закапывать?

— Самому старичку уже давно по фиг. Но чисто идеологически мы все действительно проделали этот круг длиной в век и вернулись к 1917 году. Надеюсь, что следующие изменения в Конституцию будут уже открыто и честно говорить о венценосности власти и её богоданности.

— Ваш коллега историк Даниил Коцюбинский историчностью момента озаботился чуть раньше, чем появились соответствующие поправки президента. К интервью «Фонтанки» с соавтором поправок, сенатором Андреем Клишасом он передал несколько поэтический вопрос: согласны, что обсуждение «корней» — это обсуждение судьбы гнилого пня, а не растущего дерева? Клишас сказал, что он не ботаник и не биолог.

— Я люблю поэзию Коцюбинского. Он яркий метафорист, но мы говорим с вами не про «корни», а про благодатность власти. Это про то, почему мы должны обожать существующую власть. А уважать мы её должны, потому что это и есть традиции предков. Всегда любили. Православие, самодержавие и народность. Плюс подвиги народа. Со времён Евпатия Коловрата и Никиты Кожемяки мы жертвенно служим начальству.

— И всё же не всем этот расклад симпатичен. Муфтию Татарстана не нравится термин «государствообразующий народ». Говорит, что не видит тут «положительных перспектив». Там ведь тоже своя «историческая правда» есть?

— Ну, знаете. Для этого у нас существуют административные и правоохранительные органы. Любить веру, царя и Отечество нам не помешает никто. Нам это скоро в очередной раз напомнят.

Формулировки поправок об «исторической правде» «Фонтанке» прокомментировал юрист, старший партнёр коллегии адвокатов Pen & Paper, бывший сенатор Константин Добрынин:

«Боюсь, что такая формулировка в Конституции приведёт к тому, что в нашем, уже резиновом, Уголовном кодексе появится ещё одна новая статья: об ответственности за умаление значения подвига народа при защите Отечества. И санкция за это самое умаление — от трёх до пяти лет либо больше, если фантазия депутатов позволит, а послушав Вячеслава Володина, можно предположить, что позволит. Самое грустное, что теперь, помимо Уголовного кодекса, у нас ещё и Конституция становится резиновой и напоминает не Основной закон, а инструкцию по пользованию телевизором».

Николай Нелюбин, специально для «Фонтанки.ру»