ПоделитьсяРоссийский союз промышленников и предпринимателей заявляет, что «углеродный налог» от Минэкономразвития вызовет рост тарифов на услуги ЖКХ и ускорит инфляцию. Почему попытка защитить экологию выйдет боком простым гражданам, «Фонтанке» объяснил ответственный секретарь комиссии РСПП по горнопромышленному комплексу Максим Довгялло.
После того как Дмитрий Медведев «в обход Госдумы» ратифицировал Парижское соглашение по климату, Россия обязана сократить выбросы парниковых газов к 2030 году на 25–30% от уровня 1990-го. Законопроект Минэкономразвития ограничивает допустимый объём выбросов цифрой в 150 000 тонн эквивалента CO2, а в случае превышения квот с 2025 года предприятия будут платить «углеродный налог». Вести отчётность выбросов бизнес будет самостоятельно.
1. Что такое «углеродный налог» и при чём тут Чубайс?
Чубайс здесь ни при чём (глава «Роснано» не является соавтором документа, но в рамках ПМЭФ-2019 он выступал за «углеродный налог»). Углеродный налог – это плата за выбросы эквивалента углекислого газа. Когда вы сжигаете топливо, чтобы дать тепло в дом, газ, чтобы разогреть пищу, едете на своём автомобиле, в результате сгорания топлива выбрасывается углекислый газ. Его выбросы и собираются обложить платой. Изначально углеродный налог вводился странами, которые не имели своих источников ресурсов, которые бы они могли добывать по конкурентной цене. Эти страны зависели от иностранных поставщиков. Страны ЕС имеют высокую стоимость ресурсов, они проигрывают при добыче полезных ископаемых развивающимся странам. Им углеродный налог был нужен, чтобы заставить свои предприятия меньше потреблять.
2. Каков углеродный налог в странах ЕС?
В ЕС углеродный налог составляет от 5 до 35 евро за тонну выбросов эквивалента СО2. Когда нововведения были на старте, налог платили только производители. Например, сельхозпроизводители, генераторы тепла и электричества. Далее как косвенный налог его стали платить не только те, кто прямо производит СО2, но и те, чья продукция косвенно способствует выбросам.
Например, металлурги. В ЕС обсуждается обложение этим налогом даже электромобилей «Тесла», которые тоже имеют углеродный след. «Самое интересное, что углеродный след имеет и возобновляемая генерация. Если уже сейчас обсуждается введение косвенных налогов, таких, как для «Тесла», можно ждать углеродного налога на возобновляемую энергетику, – обещает Максим Довгялло. – И на ветровую. И на солнечную. Там везде есть углеродный след».
3. Есть ли российская цена?
В России размер углеродного налога пока не определён. До сих пор шли разговоры о квотах на ограничение выбросов диоксида углерода. Ориентирами служили европейские показатели, но чёткая цифра не называлась. А европейские показатели – 25–35 евро за тонну.
4. Почему россиян ждёт из-за налога рост тарифов на услуги ЖКХ и ускорение инфляции?
Тепловая генерация – полностью тарифицируемая отрасль. Иного источника, кроме тарифа, у нее нет. Поскольку мы не отказываемся от объёмов сжигаемого топлива, введение углеродного налога автоматически приведет к увеличению тарифов. Всё, что генерирующая компания, например муниципальная котельная, получит в виде налога, она заложит в тариф на тепло. Но заложит уже не только по номиналу. Компания должна будет на все эти вещи доначислить коэффициент на ремонт, на обслуживание, на изменение стоимости топлива», – уверен Максим Довгялло.
5. О каких суммах может идти речь?
Представитель РСПП называет коэффициент роста 1,2–1,4. То есть на 1 рубль налога придётся заплатить рубль двадцать – рубль сорок в тарифе. «Нам с вами нужно обогреть не только домохозяйства. Налог ляжет и на детские сады, школы, больницы, объекты ФСИН, Минобороны и так далее. Всё это прямые бюджетные расходы. Значит, эти деньги придётся закладывать в бюджет», – напоминает эксперт.
6. Когда последствия «углеродного налога» могут стать заметны?
Если углеродный налог в России будет принят 1 января 2020 года, то его успеют заложить в бюджетную систему. Соответственно, уже с 1 января, уверен Максим Довгялло, россияне получат рост тарифов на перевозку РЖД, на тепло, электроэнергию и транспорт.
7. России нужен этот налог, чтобы защитить природу?
Для того чтобы понять, нужен нам налог или нет, нужно знать, сколько углекислого газа выбрасывается в атмосферу и сколько поглощается лесами, расположенными на территории страны. Максим Довгялло говорит, что гектар «среднестатистического» леса поглощает от 4 до 20 тонн СО2 в год. Гектар соснового леса – 4 тонны СО2. Гектар леса, который состоит из тополей, поглощает более 20 тонн СО2. Эксперт уверен, что, занимаясь управлением лесами, поддерживая федеральную программу лесоразведения и лесовосстановления, можно обеспечить нулевой баланс выбросов СО2 для экономики.
«Мы должны принять стратегию низкоуглеродного развития, которую никто ещё не видел. Министерство энергетики её пока ещё только разрабатывает. После анализа плюсов и минусов, последствий для бюджета после введения или неведения налога и тех методов, которые есть вне налога, только потом нужно принимать решение. Пока коллеги поторопились», – уверен секретарь комиссии РСПП по горнопромышленному комплексу.
8. Кто сегодня лоббист этой идеи?
В мире лоббистами идеи углеродного налога в основном являются организации, которые работали по грантам с ЕС и агентством международного развития США. Они первые стали ставить вопрос о целесообразности введения углеродного налога в России. Кто именно в России лоббирует принятие этого налога, ньюсмейкер «Фонтанки» комментировать отказался.
9. Кто сегодня противник идеи налога?
Министерство энергетики, они посчитали тарифные последствия, и они негативны. Минпромторг сообщил, что не понимает, как можно вводить углеродный налог и квоты, когда ситуация не просчитана. Аналогичную позицию занимает Минюст, недоумение по этому поводу высказывал и Минфин. Совет Федерации пока отложил принятие документа.
Николай Нелюбин, специально для «Фонтанки.ру»
