К борьбе за «Красный Бор» подключились финны

На миллионы тонн опасных отходов в Ленобласти, до которых годами никому не было дела, неожиданно возник спрос. Финская компания Fortum намерена посмотреть, что захоронено в картах, и решить, чем она может помочь соседям. Между тем один российский проект уже в экспертизе, а еще одно предложение отставного московского префекта Митволя требуют рассмотреть на президентском уровне.

На забор проб из наиболее опасных карт полигона ждали высоких гостей из Москвы – и не дождались. Не приехал ни глава Минприроды Сергей Донской, ни его заместитель Мурад Керимов. Вежливым людям в белых защитных костюмах из Финляндии это не помешало выйти на укрытые понтонами ядовитые озера № 64 и 68. За ними, поскальзываясь и утопая в снегу, потянулись журналисты.

Полигон «Красный Бор» ввели в эксплуатацию в 1969 году, он предназначен для размещения отходов 1-4 классов опасности. Занимает 67,4 га, на 70 карт приходится 46,7 га, в них содержится 2 млн тонн высокотоксичных отходов. Сейчас открыты 5, самая большая — 64-я глубиной 24 метра и площадью 26 тысяч квадратных метров. В конце 2014 года полигон перестал принимать отходы. В середине февраля 2017 года по иску Росприроднадзора у полигона была отозвана лицензия.

Представители Хельсинкской комиссии (ХЕЛКОМ) – межправительственной экологической организации, в которую входят представители всех стран Балтийского моря, наблюдают за «Красным Бором» давно, внеся его в список экологический горячих точек еще в 90-х. В октябре комиссия выбрала ответственного за координацию сотрудничества с российской стороной; это Северная экологическая финансовая корпорация, созданная Данией, Исландией, Норвегией, Финляндией и Швецией. Именно за ее счет происходит отбор и транспортировка проб в Финляндию.

Представители Fortum неоднократно рассказывали о своем опыте, говорили, что утилизировали опасные отходы из Австралии и химическое оружие из Сирии. И тем не менее вице-президент компании Арто Рэтю явно чувствовал себя неловко в роли спасителя. Когда количество вопросов о сроках и технологиях рекультивации полигона зашкалило, он решил пояснить: «Мы берем пробы, анализируем их, предлагаем возможные варианты. Сейчас рано говорить, где и как именно можно переработать такие большие объемы. Решение будут принимать российские власти». Насчет состава отходов в картах финские представители также решили не распространяться, отметив очевидное: растворители, вода, нефтепродукты. Глава комитета по природопользованию Смольного тоже в детали не вдавался, отметив лишь, что там чуть ли не вся таблица Менделеева.

Кое-что прояснил директор департамента международного сотрудничества Минприроды Нуритдин Инамов. По его словам, сам факт забора проб финской стороной — это результат многочисленных согласований и нестандартных решений. В частности, отзыв лицензии у полигона не позволяет ему никуда вывозить опасные отходы. В итоге за символическую плату — 1 рубль — полигон передает часть их ГУП «Экострой», которое как раз всеми лицензиями обладает и на которое оформляются разрешения на вывоз. Финским коллегам, по его словам, потребуется на анализ 3-4 месяца. Параллельно сами сотрудники полигона берут аналогичное количество проб (126, с трех разных глубин), чтобы потом сопоставить результаты.

Что именно будет с 700 тысячами тонн жидких токсичных отходов на полигоне, Инамов тоже пока сказать не может. «Грубо говоря, воду отделят от опасного осадка, и именно по нему будут принимать решение, – пояснил он. – Либо его повезут сжигать на современный завод Fortum в финском городе Рийхимяке, либо встанет вопрос о каком-то перезахоронении того, что сжигать нельзя». На прямой вопрос, исключен ли вариант с термической обработкой отходов непосредственно в Ленобласти, ответил, что смысла в такой обработке нет.

Между тем федеральные власти не то чтобы единодушны в оценке сотрудничества с финнами. Накануне стало известно о письме Михаила Брюханова, начальника управления президента по обеспечению деятельности Государственного совета РФ. В нем указывается, что «вывоз отходов высокой категории опасности на территорию Евросоюза запрещен», а рекультивация полигона невозможна без «предварительного обезвреживания и захоронения чрезвычайно опасных отходов на территории Российской Федерации».

Депутат Госдумы Михаил Романов, представляющий жителей Колпинского района, не против участия финской стороны, но считает, что технологию должны найти именно российские институты. «Для этого нужна разработка федеральной целевой программы по обращению с опасными отходами, – говорит парламентарий. – Либо общая, либо пилотная, непосредственно по «Красному Бору». Но такого решения пока нет». Ранее о подобной программе под кураторством «Росатома» говорили и в Минприроды.

Один проект очистных сооружений для карт и для обходных каналов полигона уже разработан. Его автор — РАО «Проект», ориентировочная стоимость около полумиллиарда рублей. «Фонтанка» подробно писала о том, как документация добиралась до государственной экспертизы сквозь нагромождение опечаток и протесты экологов.

Однако опрошенные «Фонтанкой» эксперты рассматривают предложение РАО «Проект» не как способ рекультивации, а как метод сохранения какого-то уровня безопасности. Несколько серьезней — хотя никакого проекта нет — выглядит заявка АО «Полигон», которое принадлежит Олегу Митволю, в прошлом префекту Северного административного округа Москвы и лидеру движения «Зеленая альтернатива». Распоряжение рассмотреть его заявку в Минприроды дал сам президент страны. Митволь в разговоре с «Фонтанкой», как и Fortum, упирал на свой опыт.

«Например, в прошлом году мы вывезли с Сахалина 2 тысячи тонн опасных отходов, – говорит предприниматель. – 840 тонн токсичной жидкости с ртутью мы вывезли из Тульской области. Поэтому мы и предложили решить проблему «Красного Бора», большую часть обезвредить на месте, до 200 тысяч тонн вывезти к себе». На сотрудничество с финнами Митволь, понятное дело, особых надежд не возлагает: «Ну, возьмут они пробы — и что дальше? Мы точно так же это можем сделать».

Оценить стоимость рекультивации полигона без проекта невозможно, в СМИ назывались суммы до 40 млрд рублей. Если предположить, что эта оценка корректна, то интерес инвесторов к «разминированию» «Красного Бора» ясен.

Председатель межрегиональной инициативной группы по экологической безопасности Виктория Маркова считает, что результаты всех проб должны быть опубликованы с равным доступом для всех потенциальных участников. На основе этого должно быть составлено техзадание и проведен конкурс, без всякого междусобойчика.

«Как житель Красного Бора я могу выразить удовлетворение тем, что у нас здесь не будут сжигать эти отходы, – говорит она. – Но как эколог я понимаю, что сжигание в любом случае нежелательно, нигде».