За что убили командира «Авроры» (фото)

Утром 28 февраля 1917 года на причальной стенке Франко-русского завода выстрелом в голову был убит командир крейсера «Аврора» Михаил Никольский.

Молодой успешный командир, имеющий пять боевых наград участник Русско-японской войны и минной войны на Балтике Михаил Никольский пришел на «Аврору» зимой 1916 года. Главной его задачей была подготовка крейсера к капитальному ремонту. В сентябре 1916 года «Аврора» выгрузила артиллерийский боезапас в Кронштадте и встала в ремонт. Но уже в начале февраля 1917 года стало понятно, что Франко-русский завод (ныне Адмиралтейские верфи. – Прим. ред.) не укладывается к назначенному на 15 апреля сроку. Причина – нехватка рабочих рук, рабочие Петрограда начинают бастовать. Михаил Никольский после совещания с руководством завода принимает решение заменить бастующих рабочих матросами «Авроры» и продолжить ремонт крейсера. Однако матросы в цехах завода сразу же попадают под агитацию социалистов-революционеров, составлявших большинство среди политически активных рабочих.

К 24 февраля число бастующих в Петрограде рабочих превышает 200 тысяч человек, а 25 февраля начинается всеобщая стачка, и работы на заводе полностью останавливаются. Командующий Петроградским военным округом вводит в городе военное положение, и на завод для охраны «Авроры» прибывает рота лейб-гвардии Кексгольмского полка под командованием прапорщика Литвинова. Никольский успокаивается, ему кажется, что гвардейцы смогут обеспечить безопасность крейсера, а молодой прапорщик стесняется рассказать каперангу правду про боеготовность своего подразделения. К 1917 году старая гвардия уже полностью уничтожена в боях, и в считавшиеся до войны элитными части забирают по мобилизации всех подряд. Известный публицист Иван Солоневич, призванный в этот же полк в 1916 году, так описывал своих сослуживцев: «Это был не полк, и не гвардия, и не армия. Это были лишенные офицерского состава биологические подонки чухонского Петербурга и его таких же чухонских окрестностей».

Никольский Михаил Ильич (25.10.1877–28.02.1917)
Звание капитана 1 ранга получил досрочно, «за отличие», в марте 1915 года. Участник обороны Порт-Артура старший артиллерист крейсера «Баян». В день гибели корабля серьезно контужен в голову, спустя месяц после сдачи крепости отпущен японцами по состоянию здоровья. За Русско-японскую войну награжден пятью боевыми орденами, в том числе орденом Св. Анны 4-й ст. с надписью «За храбрость». В Первую мировую командовал минным заградителем «Нарова», активно участвовал в создании центральной минно-артиллерийской позиции, остановившей немецкий флот на Балтике.

Утром 27 февраля 1917 года у директора Франко-русского завода Шарпантье проходит совещание, на котором каперанг Никольский и прапорщик Литвинов обсуждают сложившееся в городе положение. Прапорщик докладывает, что ему негде содержать арестованных рабочих, и Никольский предлагает поместить их в корабельный карцер. Заключенных в полдень помещают на «Аврору», и среди матросов тут же распространяется слух, что крейсер приказано превратить в плавучую тюрьму, а их назначить надсмотрщиками. Экипаж, включая молодых офицеров, мичманов Поленова и Эриксона, начинает возмущаться. К вечеру «гвардейцы» объявляют своему прапорщику, что устали охранять завод, и уходят в казармы. Для Михаила Никольского это означает, что корабль остается во власти восставших, и он просит прапорщика хотя бы забрать с крейсера арестантов. Дальнейшие события командир «Авроры» описал в срочной телеграмме, отправленной через час командующему флотом Адриану Непенину.

«При отводе с крейсера трёх подстрекателей толпы, задержанных в городе военным караулом, охранявшим завод, и содержащихся с полдня в судовом карцере по просьбе начальника караула, часть команды бросилась на бак к шканцам, крича "ура" и ругая караул команды. Приказания мои остановиться и отойти от борта и замолчать не были исполнены, и люди продолжали с криками бежать на шканцы. По ним было сделано несколько выстрелов из револьверов, и люди (кучка около 300 человек) разбежались; из них один матрос упал на лёд. Настроение нервное, пока спокойно, но ручаться не могу ни за что; всё зависит от хода событий в городе и появления в районе завода толпы. Вся охрана здешнего района уведена. Никольский».

Во взбунтовавшихся матросов стреляли командир Михаил Никольский и старпом Павел Огранович, причем Никольский стрелял с двух рук, по-македонски. Как потом рассказал следствию Временного правительства Огранович, «командир сильно нервничал, боялся, что штаб флота узнает, что команда неуправляема». Двое матросов были ранены, а 24-летний матрос Порфирий Осипенко убит. Комфлота Непенин, находившийся со своим штабом в Гельсингфорсе (Хельсинки. – Прим. ред.), и не осознающий, что Российской империи осталось существовать чуть более суток, отвечает командиру «Авроры» коротко:

«Распоряжения ваши считаю правильными; воздержитесь по возможности от употребления оружия. Помощь прислать не могу. Разъясните команде существующее положение вещей и что наша задача – боевая готовность, что у меня всё в полном порядке. Непенин».

Впрочем, еще до получения телеграммы комфлота, экипажу «Авроры» становится известно, что практически все части Петроградского гарнизона перешли на сторону восставших, а верные правительству войска окружены в районе Дворцовой площади. В городе начинаются погромы. Михаил Никольский пытается удержать ситуацию под контролем и строит экипаж по сигналу «Большой сбор». Он объясняет матросам происходящие в Петербурге беспорядки изменой и провокацией, организованной немцами, но его никто не слушает.

«После проверки командир обошел все подразделения, говоря, «что мы опозорили корабль, что это легло пятном на него, и грозил всякими бедами на наши головы. Команду распустили, усилили караул до тридцати человек, офицеры ходили по палубам и требовали, чтобы все немедленно ложились спать. Настроение команды было нервное, хотелось какого-то конца. Среди некоторых матросов высказывалось мнение о том, чтобы выключить свет и убить командира и других»,— вспоминал потом матрос Петр Курков. (Курков впоследствии вступил в ВКП(б), дослужился до зам. командующего ВМФ СССР по тылу, и был расстрелян в 1938 году как участник троцкистского заговора).

Ночью Никольский вызывает к себе в каюту старшего механика Чеслава Малышевича и передает ему своё обручальное кольцо и нательный крест для передачи жене на случай, если с ним что-то случится. Капитан 2 ранга Малышевич, самый старый офицер на «Авроре», служит на ней с постройки, пользуется уважением у матросов и рабочих завода, и командир правильно считает, что его восставшие не тронут. Вместе с крестом и кольцом Никольский передает Малышевичу рапорт командующему и письмо для жены.

Ранним утром 28 февраля Никольский собирает командный состав крейсера и сообщает о своем решении прекратить вооруженное сопротивление. По мнению командира, 14 офицеров, 3 гардемарина и 11 кондукторов (техники. – Прим. ред.) не продержатся против 600 матросов. Офицеры не возражают. После побудки команда приступила к приборке помещений. В 9 часов утра напротив «Авроры» собирается группа рабочих, из толпы призывают команду бросить работу и идти в город. По свидетельству очевидцев, Никольский заявил, что не собирается задерживать команду на корабле, и все желающие, кроме занятых вахтой, дежурствами и караулом, могут сойти на берег, после чего ушел к себе в каюту.

Рабочие просят у моряков оружие, и на крейсере снова звучит сигнал «Большой сбор». Вскрывают арсенал, разбирают винтовки, разоружают вышедших на палубу офицеров. Заводской стачечный комитет постановляет арестовать стрелявших накануне в матросов командира Никольского и старпома Ограновича и передать их в Таврический дворец, где 27 февраля начал свою работу Временный комитет Государственной думы. Председатель комитета Михаил Родзянко, пытаясь спасти офицеров гарнизона от бессудных расправ, призвал восставших приводить всех арестованных в комитет, объявивший себя легитимной властью.

С Никольского и Ограновича срывают погоны и сводят с корабля на заводскую стенку, где приказывают им встать на колени и просить прощения у матросов. Павел Огранович встает на колени, а Михаил Никольский отказывается и, обращаясь к матросам, предлагает «кончать этот балаган». Матрос Николай Брагин тут же стреляет в голову командиру из винтовки Мосина, после чего штыком наносит удар в шею старпому. Оба падают на лед, обливаясь кровью, Никольский убит, Огранович тяжело ранен. На вопрос матроса Федора Силаева: «Зачем убил Никольского?» – Брагин отвечает: «За братишку моего, Осипенко». После этого восставшие заводят грузовики, стоявшие в гараже завода, и уезжают «делать революцию». В тот день авроровцы сожгли два полицейских участка и взяли штурмом тюрьму «Литовский замок», освободив заключенных.

На крейсере остаются только офицеры и несколько кондукторов. Перед уходом матросы назначают лейтенанта Никонова командиром крейсера, который отправляет командующему Непенину телеграмму: «Доношу, что сего 28 февраля около 9 час. вооружённая толпа рабочих ворвалась на крейсер, отобрала оружие, пулемёты, револьверы и заставила команду вопреки желанию присоединиться к толпе. Убит на берегу толпой командир капитан 1 ранга Никольский, ранен старлейт Огранович, кондуктор Ордин». Чеслав Малышевич организует отправку раненого Ограновича в госпиталь, а тело Никольского везет к нему домой.

На следующий день в городе был убит ещё один морской офицер, генерал-майор Гирс, командовавший 2-м Балтийским флотским экипажем, после чего, благодаря действиям Родзянко, бессудные убийства морских офицеров в Петрограде прекратились. Обратная ситуация сложилась в Гельсингфорсе и Кронштадте, где после зачитывания манифеста царя об отречении от престола начались массовые убийства матросами командования. По оценкам историков, за три дня матросами было убито около 500 адмиралов, офицеров и кондукторов, в том числе командующий Балтфлотом Адриан Непенин, переживший Никольского всего на 4 дня. Так для флота прошла названная впоследствии «бескровной» Февральская революция.

Судьбы выживших офицеров «Авроры» сложились по-разному. Старпом Павел Огранович оправился от ранения, вступил в Белое движение и погиб в бою в июле 1920 года. Лейтенант Никонов стал первым «выборным» командиром крейсера и сбежал в августе 1917 года. В дальнейшем следы его затерялись, как и следы старшего механика Малышевича, уволившегося в 1918 году. Мичман Лев Поленов примкнул к революции, вступил в ВКП(б) и стал первым командиром «Авроры» в составе РККФ. Уже после Великой Отечественной войны капитан 1 ранга в отставке Лев Поленов стал одним из главных историографов «революционной истории» крейсера.

Андрей Краснобаев, для «Фонтанки.ру»