Как в Боголюбове хотели света и лишились презервативов (фото)

На кого обижены верующие в посёлке Боголюбово, что они выберут между заводом презервативов и монастырём - в репортаже "Фонтанки" из духовного центра Руси.

Посёлок Боголюбово во Владимирской области с его историей и памятниками был известен как духовный центр Святой Руси. Но за дело взялись православные активисты. И отныне Боголюбово прочно ассоциируется с заводом по производству контрацептивов, который отсюда победоносно изгнали. Теперь на упаковке с нечестивым резиновым изделием не будет слова «Боголюбово», а в посёлке – двухсот рабочих мест. На презервативах будет написано: «Владимир».

Если кто-то пропустил начало этой истории, напомним: бизнесмены захотели открыть в Боголюбове Владимирской области на площадях кирпичного завода, который давно разорился, линии по выпуску санитарно-гигиенических изделий, в том числе детских подгузников и презервативов. А место сакральное. Православных активистов возмутило, что на греховной продукции в качестве адреса будет указано название населённого пункта. На беду ещё и площади, которые купили предприниматели, оказались через дорогу от одной из главных русских святынь – Свято-Боголюбского женского монастыря. Это оскорбило чувства верующих, и владельцы завода согласились перенести линию в областной центр.

Но бес, как известно, прячется в деталях. В них «Фонтанка» разбиралась на месте.

И бутылка водки

Одна из самых активных противниц завода и организатор протестов – прихожанка Свято-Боголюбского монастыря, человек очень православный, Татьяна Фадеева. Мы встречались возле её дома. Я подъехала на такси. Меня ждала статная женщина в приталенном пальто и кокетливой меховой беретке. Совсем не так представляла я себе фанатичную верующую.

– Поедем во Владимир, поговорим по дороге, – объявила Татьяна, уверенно садясь в машину. – У меня салон модной одежды, а дочка, представляете, вместо канта купила косую бейку!

В мои планы поездка во Владимир в этот момент не входила, но спорить я не стала. Да и экскурсия по православным святыням, которую Татьяна попутно наговаривала, поглядывая на диктофон, была интересной. В остальном она рассказала то, что знают уже все. Дважды произнесла слово «презерватив» – и перекрестилась.

Татьяна рассказала, что верующие собрали больше трёхсот подписей против завода в Боголюбове. А один активист, многодетный отец, ходил вокруг предприятия с крестным ходом, нёс иконы, чтоб изгнать чёрта – совладельца завода Павла Спичакова. Теперь, впрочем, Татьяна о бизнесмене говорит очень тепло: он сходил в монастырь, проникся и одумался. Так всё управил, объясняет Татьяна, святой благоверный князь Андрей Боголюбский. Павел решил убрать нечестивое производство из святого места на кирпичном заводе.

Сам Павел подтвердил: прежде в планах у него было создание предприятия на 200 рабочих мест в Боголюбове.

– Мы изучили, какой был коллектив на кирпичном заводе, «синяки» там не работали, – говорит Павел. – И мы сохранили костяк. Мы готовы были всему обучать с нуля и управленцев, и наладчиков оборудования – всех.

До начала работы оставалось год-полтора, кирпичный завод надо было, как минимум, переоборудовать под сангигиену. Но отдел кадров уже создали, потому что набор персонала потихоньку начался. Там мне показали листы, заполненные контактными данными: жители Боголюбова встают в очередь, чтобы получить работу на производстве презервативов. И кому тогда помешал завод?

Повторю, что встречались мы с Татьяной Фадеевой, по её словам, возле её дома. Поэтому я знаю, что живёт она не в Боголюбове. Потом выяснилось, что и другие активисты, ходившие на митинг и ставившие подписи против завода, – не местные жители.

– Я видела верующих, которые ходили на завод протестовать, они не знакомы мне совершенно, – качает головой пенсионерка Анна Владимировна, живущая в посёлке с детства. – Они не боголюбовские. Кого там собрали – не знаю.

Для посёлка с населением в четыре тысячи человек 300 подписей – серьёзная активность. Когда я спросила у Татьяны, как набрали столько народу, она признала: подписывались паломники, приезжавшие в монастырь. Правда, добавила, что и подписи жителей Боголюбова имеются.

– Они наняли алкоголиков собирать подписи за бутылку водки, – вздыхает Анна Владимировна. – В нашем доме наняли соседа. Как он потом напился вечером! А днём всё ходил с бумагами. Спрашиваю у него: что за бумаги-то у тебя? А это, говорит, нам велели подписываться. Пьяный-пьяный – и ещё бутылка в кармане. Один сосед подписал – всю жизнь не работает. Другой пьяница тоже подписал…

Кто первым оскорбился – выяснить, видимо, уже не удастся. В монастыре со мной отказались говорить о заводе, сказали, что это всё – мирские дела, обитель ими не интересуется, а затеяли всё сами верующие. Но координаты этих верующих у отрешённых от мирской суеты сестёр нашлись. Одна из монахинь настойчиво рекомендовала мне в консультанты ещё и организацию, которая борется с боголюбовскими презервативами аж из Пятигорска.

– Везде в СМИ пишут, что именно жители посёлка протестуют против завода, – говорит жительница Боголюбово Наталья. – На самом деле инициатива исходила от монастыря. Самое первое письмо было инициировано именно сёстрами в монастыре.

Кто бы ни начал борьбу, для собственников завода она закончена. Павел Спичаков называет своё решение окончательным: презервативы не будут выпускаться в Боголюбове. Шумиха, поднятая верующими, сделала предприятию рекламу, благодаря которой нашлась хорошая площадка во Владимире. А в посёлке бизнесмен станет делать лейкопластырь. Число рабочих мест, видимо, сократится. Ну и что? Зато верующие довольны. «Я тоже – человек верующий», – добавляет бизнесмен.

Место светлое

Боголюбово – совсем рядом с Владимиром. И расстояние между окраинами города и посёлка сокращается: Боголюбово приросло престижным микрорайоном с таун-хаузами и коттеджами. Там есть фонари и новая дорога. Но другие улицы – это маленькие частные дома или многоквартирные, но очень старые.

Между посёлком Боголюбово и Владимиром – 10 километров. Поездка автобусом занимает час с лишним, с учётом ожидания на остановке. Ходят ещё электрички. С пересадкой. Дорога займёт около часа. Те, кому приходится ездить каждый день, счастливцы: у них есть работа.

– Здесь, в Боголюбове, раньше много работы было, – рассказывает пенсионерка Нина Владимировна. – Промкомбинат был большой. Консервный завод был – мы туда сдавали ягоды. Строительная организация, жилконтора. Последним кирпичный завод закрылся. А ещё раньше многие ездили во Владимир. Полная электричка шла ковровская. На Химзавод, на Точмаш, на Автоприбор. А теперь и там всё закрылось. Нигде нету работы.

Посёлок Боголюбово тянется вдоль шоссе, оно же – центральная улица, носящая имя Ленина. Единственная, где из-под снега виден асфальт. Ещё несколько улиц уходят в сторону, там лучше ходить по колее, прорытой в снегу автомобилями. И в светлое время суток.

– Я домой хожу по Западной улице, так всегда с фонариком, ни одной лампочки не горит, – сетует Нина Владимировна. – У нас двор – 4 дома. И все говорят: хоть бы одну лампочку.

– Ой, я на Западную стараюсь не ходить, – машет рукой её подруга Нина Ивановна.

– Да-да, там наркоманов много, – подключается их соседка Анна Владимировна.

Три подруги-пенсионерки, с которыми я заговорила на улице, позвали меня в дом. Жители Боголюбова очень радушны и доброжелательны, поэтому за два дня я побывала во многих домах. Почти везде открывали дверь, как только я произносила два ключевых слова: "завод" и "монастырь". Это две больные темы.

– Не разувайтесь, не разувайтесь, – приглашает моложавая Надежда, я позвонила к ней в квартиру наугад. – Сейчас снег, чисто. Видели бы вы, что тут у нас осенью-весной.

В прошлом году, в 2015-м, в Боголюбове, рассказывает женщина, на нескольких улицах с многоквартирными домами впервые провели канализацию. До этого была выгребная яма.

– Всё туда откачивали и с наших домов, и с частного сектора, – добавляет Надежда. – А сейчас коллектор сделали.

Когда коллектор делали, сняли асфальт. И обратно не положили. Счастливые жители домов остались с канализацией, но без дороги.

– Мы во дворе собрали по 700 рублей, купили машину шлака и сами всё делали, – рассказывает Надежда. – То есть машина в разных местах помаленьку ссыпала, а потом мы выходили и разбрасывали. И попросили потом машины проехать, чтобы утрамбовать.

Чего боголюбовцы сами сделать не могут – это баню построить. А мыться им негде.

– У нас дома хоть и многоквартирные, а без удобств, – вздыхает Надежда. – Кто пешком ходит в село Новое, а это неблизко. Кто вообще во Владимир ездит.

По вечерам Боголюбово замирает. У кого ни спрошу – все жалуются: никакого культурного досуга власть не организовала. Нету в посёлке духовного центра. А и был бы – так из дому вечером выйти темно и страшно. Кое-где жизнь теплится, но это не всегда безопасно.

– Вон магазин «Бристоль», там у нас место досуга молодёжи, – усмехается Анна Владимировна. – Купят – и прячутся по углам с бутылками. Я смотрю телевизор – говорят, число пьющих сократилось. Ну, не знаю. У нас очень много. Досуга-то нету совсем.

На самом деле досуг есть. Он же – духовный центр. В Боголюбове я говорила с людьми верующими, именно их взгляд на проблему контрацепции меня интересовал. Почему они не знали, что есть у них в посёлке, – отдельный вопрос. Духовный центр я найду сама и совершенно случайно. Но об этом – позже.

Монастырь

Одна из главных православных святынь России, Свято-Боголюбский женский монастырь стоит в самом сердце посёлка. На улице Ленина. Здесь ещё и самое светлое место: от богатой иллюминации монастыря немного света перепадает и соседним бесфонарным улицам. К сожалению, речь идёт только о свете в прямом смысле – электрическом.

– Я ведь помню, как мы грязь из этого монастыря вытаскивали, – рассказывает 87-летняя Екатерина Ивановна. – В храме был пивной склад, рядом почта, паспортный стол…

В конце 1990-х монастырь передали церкви и начали восстанавливать. Местные жители ходили помогать обители. Потом была реставрация – и теперь здесь красота и благолепие. Сюда свозят паломников со всей страны автобусами.

– У нас бывает в день по 60 – 70 человек, – говорит одна из сестёр, показывая мне монастырскую гостиницу для паломников.

Место в гостиничной келье – от трёхсот до пятисот рублей. Для монастыря это неплохое подспорье. Кельи – на 6 и на 12 мест. В каждую поставлено по шесть одноярусных или двухъярусных кроватей. Удобства на этаже. Для сравнения: за номер с душем и тапочками отель во Владимире берёт меньше.

– Монастырь очень богатый, – говорит Нина Ивановна, которая бывала там, когда подрабатывала почтальоном. – Я видела, сколько у них скотины. Как-то даже посчитала – больше тридцати коров было. А посмотрите, какие золотые купола сделали!

Монастырь действительно ведёт хозяйство лучше, чем боголюбовские власти.

– Монастырю много жертвуют, и это благое дело, – пожимает плечами Наталья, живущая недалеко от святыни. – Но сравните состояние монастыря – и нашу приходскую церковь...

Приходская церковь – это храм Иоакима и Анны. Он стоит напротив, на другой стороне улицы Ленина. Здание середины XIX века хранит следы былой красоты. Сейчас оно сильно ободранное, колокольня давно закрыта лесами, кровля, судя по стенам внутри, течёт. Но почему-то именно в эту бедную церковь, а не в роскошный монастырский храм, ходят верующие жители Боголюбова.

– Бабушка моя ходит только в Иоакима и Анны, – говорит Андрей. – Почему? Дорого в монастыре. Там свечка стоит 25 рублей, а в Иоакима и Анны такая же – десять. Покрестить ребёночка – там тысяч пять берут.

Дело не только в дороговизне. И даже не в том, что разбогатевший с конца 1990-х монастырь никак не помогает ни посёлку, ни соседней церкви. В конце концов, не обязан.

– К монастырю у жителей Боголюбова какое-то отношение… Негативное, – неуверенно признаётся Наталья. – Он здесь – как какое-то инородное тело.

Что монахини не общаются с внешним миром – понятно. Но однажды семья Натальи обратилась к ним за помощью, которую многие считают для божьих людей «профильной». Речь шла о помощи болящей.

– Шесть лет назад наша мама слегла с инсультом, – рассказывает женщина. – Ситуация была сложная, ухаживать за ней в какие-то периоды было некому. И сестра обратилась к монахиням, попросила помочь. Ей ответили: мирским не помогаем. Ну, действительно, они не обязаны… Не мне их судить.

Семь лет назад вокруг монастыря разгорелся скандал: из приюта сбежали девушки и стали рассказывать, как жестоко их наказывали за непослушание. В обители называли это вымыслами. Так получилось, что история коснулась Натальи: её семья знала сбежавших девушек.

– В монастырь тогда приехала из Молдавии мама с двумя дочками, лет 14 – 16, – вспоминает она. – Одна из девочек лежала в больнице с воспалением лёгких, там познакомилась с моей мамой. И так получилось, что никого, кроме нас, они в посёлке не знали. Девочки были трудницы, они не были пострижены. Почему-то жизнь в монастыре показалась им невыносимой. И они решили уйти, хотя их мама была против. Мы только накормили их, когда они к нам пришли, и дали немножко денег на дорогу. Но тогда я не была воцерковлена. Сейчас, думаю, я поступила бы по-другому. По крайней мере, попробовала бы разобраться. Дети многое преувеличивают.

Нехорошие выдумки о монастыре слышали в Боголюбове не все. Но в церковь туда не ходят – как сговорились.

– На монастырь у людей обида, – объясняет Нина Владимировна.

Больница

В той гостинице, где монахини селят паломников, прежде была больница. Потом монастырь забрал её себе. Люди говорят – не потому, что паломникам негде было остановиться: одна гостиница на территории монастыря будто бы уже была.

– В эту больницу не только из Боголюбова ходили, здесь в округе ещё много сёл, – вспоминает Нина Владимировна. – Теперь осталось меньше двух комнаток, чтобы капельницу поставить или уколы сделать.

Здание действительно до революции принадлежало монастырю, и его передачу церкви в 2012 году объясняли восстановлением исторической справедливости. Боголюбовцы даже не очень противились. Они только просили сначала построить им больницу, а потом восстанавливать справедливость по отношению к церкви. С этим выходили на митинги, за это собирали подписи. Монастырь победил. Теперь из Боголюбова приходится ездить в Суздаль – за 30 километров (посёлок относится к Суздальскому району).

– Вот мне каждый месяц надо анализы сдавать, и куда меня везти? – почти плачет Екатерина Ивановна. – Во Владимире – только за деньги. А так всё – в Суздаль езжай! А на уколы как? Звать кого – так это опять из пенсии плати?

Похожие слова я слышала от каждого, как только произносила слово «монастырь». Тут же боголюбовцы добавляли, что они даже очень за завод презервативов, потому что молодёжи негде работать. И хотя формально монастырь не имеет отношения к протестам против завода, я не могла понять, чего больше в людях: заботы о рабочих местах или обиды на монастырь, который отнял больницу, а теперь, как подозревают в посёлке, присматривается к территории завода.

– Да, действительно, больницу они просто отобрали, – грустно кивает заведующая боголюбовской библиотекой Ольга Андон.

С этой женщиной я встретилась случайно. Я собиралась уезжать из Боголюбова. Вышла из церкви Иоакима и Анны, где бабушки, продававшие свечки, повторяли всё, что я уже знала: рабочие места, темнота, больница. Обошла церковь вокруг. И уткнулась в аккуратное жёлтое здание. На нём была вывеска: «Библиотека». После двух дней знакомства с посёлком меньше всего я ожидала увидеть здесь это учреждение.

Свет в окошках

– И много к вам народу приходит? – спросила я чуть не с порога у худенькой улыбчивой женщины за столом – Ольги Андон.

Рядом, на диванчике, что-то искал в рюкзаке подросток лет двенадцати. Открылась дверь. Ещё раньше я заметила на ней табличку: «Дверь закрывается автоматически, просим ей не помогать». Не помогая двери, вошли двое мальчишек и девочка и стали привычно стаскивать пальто и шапки.

В боголюбовской библиотеке – полторы тысячи читателей. «Постоянных читателей», – уточняет Ольга. Это на посёлок с населением 4 тысячи человек. Где мне два дня рассказывали про темноту, наркоманов, диктат монастыря и полное отсутствие культурного досуга.

– Да что вы? – смеётся библиотекарь. – С досугом у нас всё в порядке. Мы организуем информационные часы, библиотечную гостиную. У нас здесь есть виртуальное турагентство – путешествуем по нашему краю с помощью мультимедийных технологий. Фильмы показываем. Стараемся сотрудничать с коллегами в других регионах – обмениваться такой информацией.

По словам Ольги Андон, в библиотеку приходят и дети, и много взрослых.

– Это пространство, доступное для любого жителя посёлка, – объясняет она. – Не только для читателей библиотеки. К нам приходят люди, чтобы просто провести время, посидеть, пообщаться, воспользоваться Интернетом. У нас есть компьютеры, бесплатный вайфай. Посмотрите: у нас специально сделаны широкие подоконники с подушками, молодёжь очень любит здесь сидеть и читать. И свои электронные устройства заряжают. Они приходят и для каких-то своих мероприятий.

Когда я вошла, здесь как раз готовились к такому мероприятию: стеллажи с книгами были сдвинуты в стороны, на освободившемся пространстве стояли стулья.

– У нас всё сделано так, чтобы пространство можно было быстро трансформировать, – Ольга берётся рукой за край шкафа с книгами, и тот легко катится. – Эти стеллажи называются «бумеранги». Они на колёсах. Сейчас мы расширили пространство для подготовки новогоднего квеста. А сегодня придёт 7-й класс слушать про Уолта Диснея. Учитель английского приведёт их, они проходят великих людей.

Фотовыставки, литературные вечера, костюмные постановки с участием клуба бальных танцев – обо всём сняты видеоролики. Это за год работы. То есть библиотека-то и раньше была, она работала в помещении бывшего магазина, никогда не видевшем ремонта со дня постройки в 1950-х годах, но ходили разве что школьники.

– Конечно, и читают тоже, – отвечает Ольга на мой вопрос о собственно библиотечном деле. – Мы проводим специальные акции, чтобы привлекать людей к книгам. Что интересно: многие хотят читать здесь, не берут книги домой. И просят именно печатные книги, хотя у нас есть доступ к Litres.

Это часть проекта, задуманного Библиотекой иностранной литературы, которая хочет вернуть людей к чтению. Деньги дало Министерство культуры, частично в ремонте поучаствовала владимирская власть. Такие библиотеки со временем должны открыться в других посёлках и городах глубинки, но боголюбовская – первая.

Существует библиотека, повторю, всего год. Или – уже год. Почему в течение двух дней верующие жаловались мне на темноту, но ни слова не сказали об этом месте, загадка. Стоит библиотека бок о бок с церковью, где они молятся. Не заметить её за год невозможно. С православием, кстати, у библиотеки нет конфликта: церковь Иоакима и Анны проводит здесь занятия воскресной школы. Желание приобщиться к вере приветствуется, но ненавязчиво. Монастырь в этом не участвует, но оно, может, не так и плохо.

Ещё раз: за один год в библиотеку активно стала ходить треть населения. Читать книги, смотреть виртуальные туры по городам, слушать стихи, петь песни, сидя на подоконнике и прямо на полу – на подушках, выходить в Интернет. За год маленькое здание с книгами, спрятанное за церковью, сделало то, чего не смогла сделать величавая православная святыня с новыми золотыми куполами. Библиотека стала духовным центром депрессивного посёлка, вдохнув в него какую-то новую жизнь. Из её окошек по вечерам тоже проливается свет на соседние тёмные улицы. И там делается светлее, чем по соседству с монастырём.

А что монастырь? Он одержал свою духовную победу. Он поборол контрацептивы.

Ирина Тумакова, «Фонтанка.ру»