Ереван ждет продолжения

Власти Армении считают, что им удалось расколоть протест. Полиция снизила градус готовности. Но по-прежнему готова к сюрпризам. Народ не скрывает — сюрпризы могут быть.

В эти дни на проспект Баграмяна в Ереване приходит дай бог тысяча человек. Полицейские перестали патрулировать центр города. Власти считают, что протест удалось расколоть. Но до конца никто не расслабляется. Власть в Армении по-прежнему готова к сюрпризам со стороны народа. А народ не скрывает, что сюрпризы готовит.

Кажется, что протест в Армении пошёл на спад. Началось это после субботнего выступления президента Сержа Саргсяна, изобразившего уступку демонстрантам. В воскресенье проспект Баграмяна ещё бушевал, хотя основные организаторы оттуда ушли. Остальных сильно накрутила полиция, пообещавшая повторить аттракцион с водомётами и полицейским рукоприкладством, известный демонстрантам по событиям 23 июня. Обстановка накалилась так, что журналистам начали мерещиться снайперы на крышах, а полиция искала взрывчатку и обещала чуть ли не штурм баррикады.

Но в понедельник проспект Баграмяна начал пустеть. Те, кто пришли сюда во вторник и в среду, уверяли, что ближе к выходным народ вернётся. Если это случится, то вернуться люди могут с новыми требованиями. Малейшая оплошность власти – и мифический "майдан" в Ереване обернётся настоящим. Потому что с проспекта ушли те, кто придавал гражданскому протесту форму патриотической дискотеки.

Немайдан

Как уже писала "Фонтанка", в мае этого года компания "Электрические сети Армении" (ЭСА) подала заявку на повышение тарифов в правительственную Комиссию по регулированию общественных услуг (КРОУ) Армении. Изначально предполагался рост сразу на 40 процентов. В мае прошли первые митинги в Ереване и двух других крупнейших городах Армении – Гюмри (бывший Ленинакан) и Ванадзоре (бывший Кировакан). Всерьез люди начали протестовать 19 июня, после того как стало известно, что комиссия одобрила повышение, хоть и всего на 17 процентов, или на 7 драмов, за киловатт в час. И совсем по-взрослому – после 23 июня, когда власть попробовала разогнать демонстрантов силой.

Население Армении – 3 миллиона человек. Из них половина живёт в Ереване, где уровень жизни гораздо выше, чем в других областях. Больше всего людей, десятки тысяч, вышло именно в Ереване. Три четверти демонстрантов составила молодёжь, люди до 30 лет. Для многих дополнительные 7 драмов – не критическая сумма. Но в большинстве вышли протестовать именно те, кто заплатить может. Особенно заметно это ближе к вечеру, когда заканчивается рабочий день.

– Вы видите – это средний класс, люди, которые пришли с работы, – отмечает блогер Сергей Чаманян. – По моей семье это подорожание больно ударит зимой, хотя в принципе, затянув чуть туже поясок, я сдюжу. Но достало. Мы платим и так больше, чем в соседних странах. И понимаем, что если стерпим, то дальше будем платить ещё больше.

Компания, которая потребовала повышения тарифов, – 100-процентная "дочка" российского ОАО "Интер РАО ЕЭС". Российская пресса немедленно объявила, что происходящее в Ереване – очередной "майдан". Появилось даже слово "электромайдан". Что демонстранты выступают против России. Что Армения тоже навострила лыжи в Евросоюз, вон, дескать, и флаг ЕС над толпой реет.

Флаг ЕС на проспекте Маршала Баграмяна действительно был. В первый день один-единственный флажок провисел с минуту. Организаторы протеста, которые провокаторов стали отлавливать с первых минут, гражданина с сине-звёздным флажком быстро прогнали. И вот уже скоро две недели, как на Маршала Баграмяна развеваются только флаги Армении.

– Я очень люблю Россию и россиян, – говорит один из координаторов митинга Ален Симонян. – У меня лично, как у гражданина Армении, могут быть претензии разве что к российской власти, а не к российскому народу. Но к тому, что происходит здесь, на Баграмяна, это не имеет никакого отношения.

– Россия – это братья наши, – вторит ему телеведущий Аван Абовян. – Русские за свою историю сделали для Армении очень много. У России свой путь, это ваша страна, дай бог, чтобы всё у неё было в шоколаде. Мы здесь Россию не обсуждаем.

Неянукович

Политолог, эксперт Армянского института по международным вопросам и безопасности Степан Сафарян считает, что определённое сходство между киевским майданом и ереванским "баграмяном" всё-таки есть.

– Только ключевые факторы другие, – замечает он. – Там был первой мишенью Янукович. А у этих ребят только один вопрос – о тарифах. Никакой политики.

Действительно, на проспекте Баграмяна не было и нет плакатов, которые сулили бы президенту Саргсяну судьбу его коллеги Януковича.

– У нас вообще нет политических требований, – подчёркивает актёр Артём Маркосян, один из активистов протеста. – Мы не даём трибуну политикам. Представители политических движений могут присутствовать здесь, но только как обычные "человеки".

Причина здесь, по мнению Степана Сафаряна, не в том, что митингующие в восторге от политики своего президента.

– Они знают, что если обозначат политическую повестку дня, то движение может стать очень уязвимым, – объясняет политолог. – Во время всех политических движений власти очень хорошо стравливают людей, используют их геополитические настроения, обвиняют в корыстных целях, в преследовании интересов Запада, в желании прийти к власти и так далее. А движение, исключающее политику, не допускает таких обвинений.

Вторую причину, почему "проспект Баграмяна" не стал "майданом", политолог называет едва ли не более важной.

– Пока нет политики, эти молодые люди воспринимаются как представители гражданского общества, как выразители общественного интереса, – говорит он. – И против них нельзя применять силу.

Тем более, продолжает он, что у движения нет однозначных лидеров, которых можно было бы заподозрить в стремлении к власти. И события воскресенья, 28 июня, когда между митингующими произошёл раскол, подтвердили: лидеров нет. Непонятно, хорошо ли это.

Президент и раскол

Когда пошла вторая неделя протестов, выступил, наконец, президент Армении Серж Саргсян. С очень прочувствованной, а главное – продуманной речью. Говоря о протестующих, он объединял себя с ними местоимением "мы". Допустил, что повышение оправданно, но констатировал "недостаток доверия" в этом вопросе. И предложил: компания, инициировавшая повышение, подвергнется независимому аудиту "с участием представителей экспертного сообщества и гражданского общества". Если ревизия выявит, что причиной 25-миллиардного долга (53 миллиона долларов) и, как следствие, роста тарифов действительно был неэффективный менеджмент, то "правительство предпримет шаги по возврату сумм… и привлечению допустивших недостатки в работе должностных лиц к ответственности". А пока идёт проверка, правительство будет компенсировать гражданам подорожание из госбюджета.

Казалось бы – победа. Но такая "победа" расколола митингующих на два лагеря. Вечером в воскресенье, 28 июня, молодые люди с флагами Армении останавливали прохожих на площади Франции, от которой берёт начало перекрытый протестами проспект.

– Не надо ходить на Баграмяна, – говорили они. – Там остались одни фанатики. Мы протестуем на площади Свободы.

Площадь Свободы позволяла продолжить протесты, не перекрывая городской магистрали. Туда отправились координаторы, начавшие акцию 19 июня, и позвали за собой остальных. Их не слушали, даже обвиняли в предательстве. Стало казаться, что власти своего добились, протест разбился о речь президента. На самом деле, считает политолог Степан Сафарян, он лишь затих. И ещё удивит власти.

– Организаторы акции, призвавшие покинуть проспект, поняли: Саргсян обозначил максимум, на что он готов, большего они на этом этапе не добьются, – говорит политолог. – Понятно, что вечно этот протест на проспекте не может продолжаться. И они как бы сказали остальным: если Саргсян открывает какую-то дверцу, надо этим пользоваться. Конечно, не прекращая уличной борьбы.

Президент и подтекст

Речь президента, по мнению Степана, нужно было "читать между строк". И две стороны, "проспект" и "площадь", прочли её по-разному.

– У Сержа Саргсяна подтекст довольно интересный, – замечает политолог. – Он, например, объединяет словом "мы" людей на проспекте Баграмяна и себя. Он как бы говорит: я вас понимаю, я с вами.

"Путь демократии, становления гражданского общества труден и ухабист, однако у нашей страны нет альтернативы пути, ведущему к демократии, – сказал Саргсян. – Этой ухабистой и извилистой дорогой должны двигаться мы все… Мы должны учиться друг у друга, мы должны всегда стоять лицом друг к другу. Я имею в виду всех, каждого из нас".

В его речи можно увидеть и выпады в адрес России. Только хорошо завуалированные.

– Он явно говорил о России, – уверен Степан Сафарян. – Вот он поблагодарил активистов и журналистов за уравновешенные действия против дезинформации. А кто дезинформировал, рассказывая о майдане?

"Усилиями именно армянских средств информации мир получает сбалансированную информацию о событиях, а наше государство может противодействовать антиармянской дезинформации", – сказал президент.

Ещё один намёк на Россию политолог видит в словах президента о том, что просто взять и отменить решение о росте тарифов, как того требует митингующий проспект Баграмяна, "крайне опасно".

– Он говорит: вы знаете, что все артерии нашего энергетического организма находятся в плачевном состоянии, – пересказывает заявление Степан Сафарян. – Он не говорит напрямую, что они в руках России. Но даёт понять, из-за кого они в таком состоянии. И приводит в пример 1988 год – закрытие атомной станции в Армении, поставившее нашу страну в энергетическую зависимость от России.

"Более возрастная часть нашего населения никогда не забудет последствия закрытия атомной электростанции в 1988 году: тогда тоже почти все были воодушевлены в вопросе освобождения от этого зла в кавычках, но потом выяснилось, что настоящим злом является именно закрытие атомной электростанции, которое до сих пор оказывает негативное воздействие", – сказал президент Армении.

– Саргсян как бы заявил: я с вами, я тоже сомневаюсь в обоснованности притязаний РАО ЕЭС, я хочу, чтобы вы были вовлечены в проверку, – продолжает толковать президента политолог.

"Было бы правильным, если бы межправительственная комиссия рассмотрела возможность проведения тщательного аудита хода всей деятельности дочернего предприятия компании "ИНТЕР РАО ЕЭС"… за весь период их деятельности с участием представителей экспертного сообщества и гражданского общества", – сказал Саргсян.

Разгон демонстрантов 23 июня, когда власть применила водомёты, был ошибкой, Саргсян признал это "между строк".

– Власти должны были показать России, что разгоняют митинг, – объясняет Степан. – Потому что Россия сказала: "О, это майдан, это против нас! Смотри, Серж, ты можешь пойти по стопам Януковича!". И Серж должен был показать, что разгоняет митинг.

После 23 июня события могли получить такое же развитие, как в Киеве.

– Из-за применения силы повестка митингующих могла измениться, – считает Степан. – У них были основания политизировать своё движение, поставить вопросы об отставках.

Но у ереванской молодёжи хватило мудрости и выдержки.

– Они словно сказали Саргсяну: Серж, необоснованное применение силы – преступление, но мы не будем требовать твоей отставки, – транслирует политолог ход мыслей демонстрантов. – У нас остаются те же требования: тарифы.

Взамен Серж Саргсян пообещал им аудит и компенсации из бюджета.

– Конечно, это оправдание грабежа, – признаёт Степан Сафарян. – Он говорит им: ребята, не волнуйтесь, вы будете платить не из правого кармана, а из левого.

Но лучшего варианта у демонстрантов пока нет. Они, по мнению политолога, не будут прекращать борьбу, а постараются наполнить её креативом. Так, чтобы разогнать их или наказать было невозможно.

В пример Степан Сафарян приводит прошлогоднюю акцию "100 драмов", придуманную этими же молодыми людьми после подорожания транспорта в Ереване. Молодёжь дежурила на каждой остановке, в каждом автобусе и заклеивала объявления с новыми тарифами своими табличками: "Стоимость проезда – 100 драмов". Водители не успевали содрать бумажку, а пассажиры, видя её, больше сотни давать отказывались.

– Это был самый изящный пример гражданского движения, – оценивает инициативу Степан Сафарян. – Оно было везде! И власти растерялись, они просто потеряли контроль. Они не могли понять, как этому противодействовать. За этими ребятами было не угнаться. На каждой остановке была акция Free car, люди подъезжали на своих машинах: ребята, кому куда надо, садитесь, мы развезём бесплатно. В городе царила такая доброта! И власти не понимали, что с этим делать. Это невозможно было остановить, за это невозможно было наказать.

Сейчас, считает политолог, организаторы, ушедшие с проспекта, не прекратили акцию. Они ищут новую форму. Такую, которую уже нельзя будет смыть водомётом или расколоть президентской речью.

Ирина Тумакова,
"Фонтанка.ру"

© Фонтанка.Ру