Подледный Петербург в рамке Hi-Tech (фото)

Ровно, как в советские времена, - к Международному женскому дню отремонтировали знаменитый бар в стиле модерн Гранд Отеля «Европа». Не событие в масштабе невского бизнеса, если бы не премиум-места. Последние сто лет оно было альфой подледной коммерции. Теперь в лобби сверкает Hi-Tech. Эстетическая традиция прервалась.

Невский проспект создан для променада. Это абсолютный центр амбиций. Редкий турист смотрит здесь на два метра поверх голов прохожих, остальные либо бегут по делам, либо фланируют вприкуску.

Общепринятыми доминантами всегда были рестораны, а не кони и люди в бронзе. Окружающий люд даже к ним прилеплял не свойственные великим свойства: «Получишь долю с Барклай де Толли». Невский – воронка амбиций, а значит, тут деньги.

Без отеля «Европа» главная першпектива немыслима. 8 марта внутри бренда произошло крохотное городское событие – на первом этаже после ремонта открылся лобби-бар. Не повод для ценителей кулинарии, не причина для краеведческого симпозиума. Просто в заведении заискрил Hi-Tech. Ненаказуемо, так как предыдущий столетний модерн не охранялся государством, но необычно, так как гений этого места может отвергнуть современный аскетизм.

Гостиница «Европа» влияет на жизнь города с начала XX века. Ее особость началась не с шика и не со статуса постояльцев. Никакой особой она тогда не была. Великие князья ее не жаловали. «Европе» запомнился разве что Тургенев. Место это, говоря языком петербургского историка Льва Лурье, было не гвардейским – туда не заглядывали с дамой или за леди. Были места и побойчее. За балеринами бретеры ехали в «Аквариум» на Каменноостровский.

«Европа» встала на уникальной оси – Дворянское собрание (Филармония) – Городская Дума (угол Невского и Думской). Тут решали вопросы думские гласные, толкачи всех мастей. Приезжие инженеры расставляли акценты, кто будет строить мост или проводить трамвай, а, главное, сколько и кому надо всучить за подряд. В ресторане и вестибюле пахло кушем, бюджетом. Кстати, одно из первых скандальных коррупционных дел началось именно с первого этажа «Европы» - туда прямо с Думы звонили и называли цифры откатов. То же самое, кстати, еще недавно происходило и в связке Мариинского дворца, ресторана «Адамант» и баров гостиницы «Астория».

Вторая волна славы накрыла «Европу» уже при НЭПе, когда из города революция куда-то смыла французских поваров, а власти важно было показать интуристу, почем красота октябрьских инноваций. Демонстрация победившего счастья звучала так: «Бастурму попозже-с?»

После Великой Отечественной она переименуется в «Европейскую». Настоящая же советская слава приходит с поколением Бродского. В конце 60-х продвинутые граждане вдруг поняли, что ходить в рестораны можно просто так - не только на свадьбу или юбилей. Там джаз. С этого момента «Европейская» кишит жизнью. На первом этаже рядом со старинными кожаными диванами, каминами и картинами маслом можно видеть смеющуюся Ахмадулину, Михаила Жарова, обнимающего подвернувшуюся симпатичную актрису, крутящиеся двери пропускают Довлатова, уверенно себя держит будущий политический обозреватель Кондрашов. Этикет подчеркнут размером гонорара.

Разумеется, «Европейская» немыслима без господина Центрового – того, кто крутит подпольными делами на Гостином дворе – легендарной Галере. С этого времени типичный завсегдатай «Европейской» - это ломщик, игровой, фарцовщик. Место становится острым. Решение ленинградца обыкновенного зайти на огонек сюда – всегда поступок.

С семидесятых здесь гремит имя Феоктистова. Своего рода Шаляпина преступной жизни. Высокий, самодовольный, по-есенински буйный, в собольем воротнике он все вокруг превращает в кабак. Иностранцев все еще чтят, но это уже спецобслуживание.

На месте нынешнего лобби – валютный бар под названием «Красный». Он не шибко интересен козырным персонажам – «Мальборо» у них и так всегда в карманах. На первом этаже, на фоне каминов, в старинных креслах сидят самые вкусные проститутки – Кнопка, Рая-Осетинка, Тома. Порой с ними перешептываются карманные воры Котлета и Хабарик.

Тут тихо оговаривает свои валютные махинации сегодняшний миллиардер, человек переживший покушение самого Кумарина, - Сергей Васильев. Манекенщицы прохаживаются туда-сюда. Известные мошенники Воробей и Карло, развалившись, небрежно обсуждают долю, а оперативник Леша Грибанов злится на внешнюю их нелояльность.

Центровые прекращают стесняться окончательно. Плюют на обтекаемость модерна. Так «туз бубей» по прозвищу Лаковый ссорится с боксером Лощаком (другом футболиста Казаченка и хоккеиста Дроздецкого) и венецианская ваза, украшавшая первый этаж, вдребезги летит на наборный паркет. Шум, милиция, протоколы, взятки и социалистическая цена вопроса, согласно балансу предприятия, в 53 рубля.

Единственно, к чему модерн первого этажа нетолерантен – это к трудящемуся. А он сюда и не заглядывает. Ему не может достаться фирменный торт «Русская зима», ежедневно в количестве 25 штук испекавшийся для своих, блатных и важных партийцев. Для рабочего и колхозника в кафешках новостроек припасена фраза: «Коньяк три звездочки, цыпленок табака, что еще, товарищ?»

Перестройка засосала в «Европейскую» новых героев – бандитов. Но и в это раскаленное вольницей время «Европейская» умудряется удержать марку – только здесь и в «Астории» удерживается швейцар. Тот известный отставник МВД в ливрее, кто закрывает глаза на путан и жулье, но мгновенно беспощаден к малейшему проявлению книжного антисоветизма. На двери всех остальных баров и ресторанов Ленинграда встают молодые подтянутые спортсмены. Десятилетие эти атланты будут держать власть на каменных руках. Себя они станут называть коллективом, народ окрестит их группировкой.

Тем не менее, даже они стараются не фланировать в «Европейской» в спортивных костюмах. На дни рождения «тамбовские» стараются приходить в пиджаках. А один из их лидеров – Граф подчеркивает уважение смокингом.

Начало девяностых – ремонт и реставрация. Сотни канделябров, десятки полотен, кресла, толстые зеркала в бронзе, смесители в эмали разбегаются в стороны. Какие-то крохи уходят в какие-то дома культуры, остальное накрывает спецраспределение – ответственные советские и партийные работники, цеховики и директора бакалей, мажоры и народные артисты.

В номера приходит дорогая фанера из Швеции. Остатки оседают в лобби-баре на первом этаже. Вновь становится дореволюционно. Запахло дубовыми панелями и фикусами. Через оставшиеся витражи слегка проникает пульс Невского. Время абсолютного торжества этого бара. Как в начале века, здесь оседает решальческий капитализм. Но дела не обтяпываются шустро, а чинно перетираются. Бар - моден. Тут и Кумарин-Барсуков, и Розенбаум с Невзоровым, обязательно командировочные руководители НТВ и «Газпрома», депутаты Госдумы с неизменным полярником Чилингаровым, можно услышать речь Андрея Константинова о недавнем фильме, мультимиллионеры и спутницы, сам Захар Смушкин. Даже неуемные гангстеры, типа Беспризорника, не позволяют себе раздражать атмосферу. Обстановка сигар из листьев мадуро, смех, как покашливание, никакого чулочного визга – записные жрицы готовы обращаться к высокому клиенту на «Вы» даже утром.

Лобби настроено на фамилии председателей комитетов, существительные «тендер», легкие сплетни о Сереже Матвиенко, заказные статьи в прессе, упоминание Вагита Алекперова и вице-губернатора Осеевского.

Казалось, за этим вечность. Не может потревожить экстерьер ни Ельцин, который устал и ушел, ни чекизм, ни модернизация недавнего гаранта Конституции, ни веерные аресты рейдеров.

В прошлом году собственники решили упростить интерьер. К Международному женскому дню культовый лобби-бар вновь пригласил на кофе и закусить. Hi-Tech изменил многое, будто бы дама сняла платье в пол и нарядилась в прорезиненные джинсы.

8 марта тут можно было наблюдать грудки девичьих компаний бальзаковского возраста. Бывалые же нерешительно заглядывали и уходили на второй этаж. В сигарном зале с длинноногой блондинкой одиноко смотрелся один из приближенных «тамбовского» лидера Тарасова. Он непонимающе скучал.

Новые технологии подталкивают к залетности, антураж требует решать вопросы побыстрее. Качество доверительной беседы может размазаться. Тогда хозяева жизни могут передислоцироваться.

Тоже этап.

Евгений Вышенков, "Фонтанка.ру"