Дмитрий Травин: Экономика: казнить нельзя помиловать

А все-таки, хорошо у нас в экономике обстоят дела или плохо? Не очень с этим понятно. Ведь в зависимости от того, что хочет показать тот или иной комментатор, публике теперь демонстрируются совершенно различные данные.

До кризиса вроде бы было все сравнительно ясно: оптимизм зашкаливал. В кризис тоже было все ясно: редкий комментатор не приходил тогда к выводу, что экономика наша накрылась медным тазом. А как теперь?

Вот, например, основания для оптимизма, который демонстрируют нам в последнее время официальные органы:

В первой половине 2011 года ВВП России вырос почти на 4%, как официально уведомила нас Эльвира Набиуллина – глава Минэкономики. Это ли не показатель стабильного развития? Вроде бы и не так много, как в докризисный период, однако и не так мало, как прогнозировали многие пессимисты в момент кризиса.

Более того, на минувшей неделе рубль после долгих блужданий вернулся на свой предкризисный уровень. Тот самый, с которого он рухнул в связи с резким падением цен на нефть. Фактически это означает, что валютный рынок демонстрирует значительный спрос на рубли. Валюта пользуется доверием.

Этот же факт отражают и данные по иностранным инвестициям, приведенные недавно самим Владимиром Путиным. В первом полугодии 2011 года они составили 27 млрд. долларов, что заметно больше соответствующих прошлогодних показателей. В общем, экономика России становится вроде бы более привлекательной.

Однако немало у нас есть оснований и для пессимизма. Причем тоже согласно совершенно официальным источникам.

Например, приток иностранных инвестиций, как выясняется, не вполне подходящее свидетельство привлекательности российской экономики. Пока эти инвестиции к нам притекали, из России много капиталов утекло. По данным Центробанка, за первое полугодие чистый отток капитала составил 31,2 млрд. долларов. Больше, чем весь объем иностранных инвестиций.

А вот другой пример. Пока экономика в целом демонстрирует рост, некоторые ключевые отрасли (те, по которым принято судить о здоровье хозяйственной системы в целом) так и не вышли из кризиса. Например, по данным Росстата объем жилья, сданного в первом полугодии, составляет лишь 96,3% от прошлогоднего уровня. А ведь в прошлом году строительство у нас находилось в тяжелейшем состоянии – зализывало раны периода кризиса.

Наконец, относительно динамики валютного курса к бочке меда можно добавить столь же большую бочку дегтя. При высоких ценах на нефть и значительном спросе на рубль, наш бюджет, увы, перестал быть профицитным (как обстояло дело в докризисный период). Чтобы покрывать дефицит Россия постепенно начинает влезать в долги, а чем это порой кончается, мы знаем и по собственному опыту 1998 года и по нынешним катаклизмам в США.

Так как же все это можно трактовать?

Начнем с динамики ВВП. Я бы лично не стал обольщаться четырехпроцентным ростом, поскольку простимулирован он двумя очень ненадежными вещами. Во-первых, нефтяной конъюнктурой. Во-вторых, государственным спросом.

Когда нефтедоллары приходят к нам в страну, в целом ряде отраслей на некоторое время создается иллюзия преуспевания. Ведь нефтедоллары эти тратятся, и тем самым создается спрос на трубы, цистерны, недвижимость, предметы потребления рядовых работников отрасли и т.д. Статистика отражает весь этот весьма ненадежный всплеск экономики. Но надо понимать, что рост мигом исчезнет, лишь только нефтедоллары перестанут приходить к нам из-за границы.

То же самое и с государственным спросом. Если в очередной раз рухнут доходы бюджета, не будет у государства денег ни на баллистические ракеты, ни на реконструкцию железных дорог, ни на стадионы к чемпионатам мира. Процветание схлопнется за месяц-другой. Поэтому наш рост – это нечто вроде активности сильно больного человека, сидящего на наркотиках. Он и впрямь активен, пока колется, но в какой-то момент все равно быстро помрет.

Такая противоречивая ситуация прекрасно осознается бизнесом. Поэтому в отрасли, связанные с нефтью или госбюджетом, иностранные инвестиции действительно идут. Здесь можно сорвать неплохой куш. Однако весь тот капитал, который не помещается в эти привилегированные зоны, фактически является лишним для страны. Бизнес знает, что он не защищен, что он может в любой момент быть подвергнут наезду, а потому потихоньку сваливает за рубеж.

Грубо говоря, это нечто вроде дилеммы современного выпускника университета. Если есть возможность попасть на госслужбу, где большие взятки, человек остается в России и даже демонстрирует свой безудержный патриотизм. Если ж таковых мест нет, он сваливает за рубеж (где долгосрочные перспективы лучше) и никакого патриотизма не демонстрирует.

Валютный курс наш тоже чем-то похож на такого выпускника. За счет нефтедолларов рубль укрепляется, однако долгосрочных оснований для подобного укрепления в России нет. Это прекрасно понимает министр финансов. Поэтому в последнее время мы все чаще и чаще слышим критику социально-экономической политики со стороны Алексея Кудрина – человека, который лучше многих других информирован относительно непрочности положения дел.

Увы, министр финансов не имеет возможности выходить за пределы своей узкой компетенции даже при проведении экономической политики. Защита бизнеса, проблема коррупции, степень монополизации экономики – все это находится в ведении тандема, а не отдельных членов правительства. Тандему же не до хозяйственных проблем. Тандем решает, как он будет выглядеть с марта 2012 года.

Дмитрий Травин