«Полицейский, имя прилагательное»: Жертва грамматики (фото)

15 сентября 2010, 07:00 825

В киноцентре «Родина» начался показ одного из недавних фильмов нашумевшей румынской «новой волны» – ленты «Полицейский, имя прилагательное» («Politist, adjectiv») режиссера Корнелиу Порумбою, обладателя приза ФИПРЕССИ (международная ассоциация кинопрессы) и спецприза жюри на Каннском фестивале-2009.

На что похожа работа полицейского? Уж точно не на фильм «Крепкий орешек» и даже не на «Улицы разбитых фонарей». Работа полицейского – это отчеты, протоколы, телефоны и неумолимое начальство, подозреваемые, свидетели, понятые, осведомители. Рутина. Кристи – обыкновенный румынский оперативник из какого-то районного управления внутренних дел города Бухареста. У Кристи есть дело – нужно собрать материал на школьника, который вроде бы продает гашиш другим школьникам. Есть свидетель, то есть осведомитель, – тоже только что из-за парты. Чтобы выяснить правду, Кристи следит за подозреваемым: «ведет» его по утрам от дома к школе, а потом встречает после уроков. Внимательно наблюдает, как тот с друзьями выкуривает косяк за школьным зданием, долго провожает до дома, «пробивает» номера машин, стоящих у забора, следит за знакомой с парнем девчонкой. Педантично заносит наблюдения в протокол. По идее, парня уже давно нужно брать: прокурор корит Кристи за нерешительность, а начальник грозит увольнением за низкие показатели раскрываемости. Сам Кристи как-то запутался: улик, кроме доноса, нет, сажать парня за раскуренный на пустыре косяк на семь лет – вроде бы не хорошо.

«Полицейский, имя прилагательное» – конечно, странное зрелище. Большую часть времени камера следит за тем, как сутулый мент, засунув руки в карманы джинсовой куртки, путешествует по осенним улицам обшарпанного Бухареста; трется у фонарного столба с сигареткой; с аппетитом обедает дома оставленным женой супом (тут же вспоминаешь, как давно не видел, чтобы киногерой питался обычным человеческим супом, налитым из кастрюли); препирается с коллегами по каким-то ничтожным поводам; мотается по кабинетам в попытке отмазать мелкого нарушителя от неминуемой тюрьмы. По ходу есть пара саркастических диалогов о судьбах румынского туризма и сути риторического приема анафора.

Удивительно наблюдать, как чистый кинематографический саспенс рождается из повседневных, совсем не захватывающих действий. Посадят мальчишку или не посадят, удастся Кристи задуманная авантюра или нет? Копеечное дело о гашише начинает в какой-то момент нешуточно волновать. Ничуть не меньше, чем волнует оно оперативника Кристи, не вполне понимающего, в чем собственно причина тревоги. Человек-функция задумался о том, как функционирует мир, и пропал. Простая формальность – арест – перестала быть таковой, и система трещит по швам.

Выросший из размышлений режиссера Порумбою над словарной статьей, фильм «Полицейский, имя прилагательное» – это своего рода исследование грамматики мира, правил, по которым он действует. Как выходит, что самая малость может обрести невероятную важность, а важное, напротив, мельчает и убегает сквозь пальцы? О том же был и прошлый фильм Корнелиу Порумбою «К востоку от Бухареста» – сатирическая рефлексия на тему румынской революции 1989 года (тоже, кстати, премированная в Каннах, призом «Золотая камера»). Сюжетное пространство «Полицейского» так разрежено, что мелочи выпирают – и вот уже обращаешь внимание на чайный пакетик, зажигалку в пачке сигарет, зубную щетку. Нелепые бытовые диалоги полицейского Кристи с женой-учительницей слушаешь как блестящую лекцию о превратностях супружеской любви. «Нам нужно чаще ужинать вместе». – «Ты сколько выпил?» – «Водку и два пива». – «Кажется, что все-таки три». А сцены служебных препирательств оказываются сложнейшим уроком социального конформизма. Финальный эпизод – беседа с начальником, в ходе которой решается судьба не только подозреваемого школьника, но и самого Кристи, не уступит по своему драматическому накалу развязке «Крестного отца». Капитан полиции убеждает подчиненного исполнить служебный долг не криком и угрозами, а чтением толкового словаря: румынская академия наук помогает разболтавшемуся винтику карательной машины встать на место. Изящная игра в «полицейское» (вот оно – прилагательное!) кино заканчивается красивым описанием спецоперации по обезвреживанию преступников – прямо как в настоящем боевике. Дождались, должен начаться экшен, а кино уже кончилось: по почерневшему экрану ползут титры.

Румыны уже пять лет задают тон на главных международных кинофестивалях, потому что сумели мертвой хваткой вцепиться в тот ужасно некинематографичный мир, который их окружает. Серые новостройки Бухареста времен Чаушеску, мутный утренний свет, домашняя утварь, унаследованная от 80-х, мебельные стенки из ДСП, масляная краска на стенах. Наши режиссеры за редким исключением упорно не хотят этого замечать, но в такой жизни, какой бы бесцветной она ни казалась, достаточно поэзии и трагедии. Поэтому держала за горло трехчасовая, снятая в документальной стилистике «Смерть господина Лазареску» Кристи Пую, в которой дотошно рассказывалось о последних больничных скитаниях не очень молодого и не очень приятного человека. Поэтому вовсе не пахли нафталином румынские истории из 80-х – уже ставшие современной классикой «4 месяца, 3 недели и 2 дня» Кристиана Мунджу и менее известная лента «Как я провел конец света» Каталин Митулеску. Но даже на этом фоне «Полицейский, имя прилагательное» выделяется своим, если так можно выразиться, бескомпромиссным реализмом. С занудливой нерасторопностью протокола он предъявляет зрителю тридцать три несчастья маленького солдата, стиснувшего зубы под гнетом жизни, крах стихийного нонконформиста, сдавшегося перед удушающей правдой законов и словарей, мучительную мелодраму, запертую в квартире блочного дома, и мятую куртку сутулого человека, так похожего на нашего соседа, – пусть и проживает он в далеком Бухаресте.