Судебная гласность – как не сказать лишнего

Уже полтора месяца российские суды обязаны публиковать на своих сайтах практически все принимаемые решения. Но на практике служители Фемиды уперлись в порой неразрешимые юридические и технические вопросы. Против полного раскрытия судебной информации возражают участники судебных споров, подробности деятельности которых, изложенные в судебных решениях, теперь доступны всем желающим. Недовольны и некоторые правозащитники.

Спор о степени открытости судебных решений идет давно - в течение последних десяти лет руководство Верховного суда России ратовало за так называемый европейский принцип судебной гласности: публикацию только избранных решений, из которых удаляется любая идентифицирующая участников спора информация (названия, фамилии, адреса и т.д.). Но еще до инаугурации в должности президента России Дмитрий Медведев заявил о твердом намерении внедрить «противный» континентальной Европе и многим российским чиновникам американский подход – публиковать все и без купюр.

Компромат.суд.ру

Вступивший в силу 1 июля этого года российский закон представляет собой гибрид этих двух моделей. Сначала законодатели решили размещать в Интернете большинство решений и приговоров, но исключать из них персональные данные участников и иных лиц. Но в последний момент служители Фемиды отказались от такой деперсонификации – стало очевидно, что работники судов просто не справятся с колоссальной редакторской работой. В итоге решено было оставлять фамилии участников дела (истцов, ответчиков, подсудимых и пр.) – соответствующую поправку внесли 28 июня.

Большинство российских (в том числе все петербургские) судов наладили публикацию решений, хотя зачастую с большой задержкой и, иногда, в странной форме. Например, при размещении решений по спорам граждан о выплате страховки, из текстов удаляются названия страховых компаний, но остаются имена обратившихся в суд граждан. При этом на тех же сайтах размещены открытые картотеки рассматриваемых дел (базы судопроизводства) и по фамилии истца можно меньше чем за минуту найти все сведения о сторонах (в том числе название той же страховой компании). Причем, по закону суды обязаны публиковать всю картотеку с полными фамилиями, названиями и т.д., даже если речь идет о закрытых делах, в том числе об усыновлении и т.п.

Как ни странно, но скрывать информацию служителей Фемиды призывают как раз правозащитники, которые всегда ратовали за гласность судопроизводства: «Одним из требований является изъятие из предоставляемой информации о деятельности судов сведений, доступ к которым ограничен, – убежден Иван Павлов, председатель совета Института развития свободы информации. – И картотека, которая находится в общем доступе, должна быть приведена в соответствие с законом. Это значит, что из нее должны быть убраны все персональные данные, которые возможно идентифицировать».

Самих участников судебных споров о желании раскрывать все свои тайны никто не спрашивает. Хотя очень скоро, благодаря открытым базам данных, любой желающий сможет составить «досье» на соседа, коллегу, конкурента, недоброжелателя и т.д. – с кем судился, за что был привлечен к административной ответственности, привлекался ли и пр. Некоторые «сутяжники» поняли это уже сейчас: почти все участники споров, к которым ознакомившись с опубликованным на судебных сайтах решениями журналист «Фонтанки» обращался за комментарием, буквально «зверели», узнав, что обстоятельства их частного конфликта стали доступными для всех желающих и могут без их ведома попасть на страницы газет.

Сами служители Фемиды в большей части довольны законом, но жалуются на трудности. «Первые итоги нельзя назвать положительными ни для нас, ни для граждан, – считает Галина Васильева, председатель Приморского районного суда. – Мы считаем, что нет смысла публиковать все судебные акты подряд. Кому это интересно? Если мы преследуем просветительские цели, то нужны, на мой взгляд, разместить образцы решений по наиболее интересным категориям дел. Например – несколько вариантов решений по спорам в сфере инвестиционного строительства, чтобы было понятно почему и в каких случаях отказано, как складывается ситуация и т.д.», – убеждена Галина Васильева.

Обработка решений перед публикацией требует больших трудозатрат со стороны и без того перегруженного и малооплачиваемого персонала аппаратов федеральных судов. «С введением закона нам не расширили штаты и не предоставили новой техники», – жалуется Галина Васильевна.

Необходимостью обрабатывать решения и удалять из них персональные данные в ручном режиме недоволен и Юрий Козлов, председатель Санкт-Петербургского гарнизонного военного суда. По его словам уже была готова программа, автоматизирующая этот процесс, но из-за принятых в последний момент поправок ее пришлось переделывать. Хотя у петербургского гарнизонного отличная от большинства других судов проблема: «Мы и раньше публиковали больше, чем сейчас требует закон, – отмечает Юрий Козлов. – Теперь нам нужно сокращать объем размещаемой на сайте информации».

А в Санкт-Петербургском городском суде убеждены, что все вопросы решены: «В начале нам действительно казалось, что будут сложности с исполнением закона, но все трудности уже преодолены и никаких проблем нет», – рассказал журналисту «Фонтанки» заместитель председателя Горсуда Михаил Павлюченко.

Первые и последние

В конце прошлой недели Институт развития свободы информации (ИРСИ) представил свой рейтинг информационной открытости официальных сайтов федеральных судов общей юрисдикции (районных, городских и областных). По их оценкам, «средняя степень открытости» составила 41,3 процента, что «свидетельствует о явной неготовности судов к вступлению в силу нового закона».

Однако у специалистов такие выводы вызывают недоверие. Например, сайт Санкт-Петербургского городского суда признали лучшим среди судов областного уровня, но только с рейтингом в 66,5 процента – больше трети предусмотренной законом информации, по мнению экспертов ИРСИ, Горсуд скрывает. «Сайт не может быть еще более открытым, нежели он является сейчас, – уверен Михаил Павлюченко. – А вот количество судебных решений с каждым днем будет увеличиваться. Все, что согласно закону мы обязаны размещать, мы размещаем. Те данные, которые запрещены к публикованию, никогда не станут достоянием общественности».

«Совершенно не ясна методология исследования, – считает Сергей Чижков, глава Гильдии судебных репортеров. – Не понятно, чего именно нет на том или ином сайте, в чем конкретно выражаются претензии к нему. Как соотносятся критерии, по которым сайты судов оценивались, с теми требованиями, которые предъявляет закон? Мы можем предъявлять к сайтам судов повышенные требования, но не вправе утверждать, что если они не реализованы, то это свидетельство закрытости судебной системы или умышленного сокрытия информации. Конечно, с точки зрения удобства пользователя судам еще многое предстоит сделать, но это уже другой вопрос».

Мониторинг действительно несколько тенденциозен. Например, по утверждению ИРСИ «точный адрес суда указывается лишь на 43,97 процентов сайтов. Почему суды скрывают свой адрес? – вопрошают исследователи. – Почему гражданин должен проводить комплекс розыскных мероприятий, чтобы узнать эти данные?» Хотя директор института Елена Голубева призналась журналисту «Фонтанки», что адрес, содержащий индекс, название города, улицы, номер дома и пр. есть на всех сайтах. Но, по ее мнению, это почтовый адрес и «простой бабушке» не понятно, что именно в указанном доме на указанной улице находится суд.