Свободное дыхание Петербурга

Дискуссия о современном облике делового центра «Газпром-Сити» ставит перед нами интересный вопрос – оставит ли нынешнее поколение след в архитектурной истории Петербурга? И какую роль мы, питерцы, для себя отводим: унылых обитателей города-музея или активных творцов нового?

«Высотный регламент» или творчество?

Оживленная дискуссия о современном облике делового центра «Газпром-Сити» ставит перед нами интересный вопрос – оставит ли нынешнее поколение след в архитектурной истории Санкт-Петербурга? Хотим ли мы, чтобы потомки, рассматривая достопримечательности Санкт-Петербурга, говорили и о нашем времени и его вкладе в архитектурное величие города? И какую роль мы, питерцы, для себя отводим: унылых обитателей города-музея (где «руками ничего не трогать»), или активных творцов нового (смелого, яркого, мощного, дерзкого)?

Ответ на эти вопросы заключается в уровне самооценок. Если мы думаем, что любое здание, построенное в наше время, станет посредственностью на фоне великих творений Трезини, Растрелли, Кваренги и Росси, – тогда, действительно, лучше ничего руками не трогать... Только это – не так! Сегодня в мире много одаренных архитекторов с хорошим вкусом, и разные города мира впитывают их таланты.

Город соскучился по архитектурным новациям

Безусловно, все новое и непонятное часто отвергается современниками, зато всегда признается потомками. Культурный и научно-технический прогресс не всегда находит немедленную поддержку у консервативной части общества.

Знаменитый Михаил Шемякин – художник, скульптор, диссидент, эмигрант, личность неординарная и колоритная – испытал на себе жестокую критику за свои смелые проекты и образы. Сегодня его творчество имеет мировое признание...

Когда проект Гюстава Эйфеля победил конкурс на лучшее сооружение для Всемирной парижской выставки, то сразу же получил ироничное прозвище – «башня в гайках». Строительство еще не началось, а уже Шарль Гуно, Мопассан, Александр Дюма-сын и другие представители французской интеллигенции написали гневное письмо в газету «Тан», утверждая, что «эта гигантская черная труба станет позором Парижа». История показала, что они ошиблись. Сегодня Эйфелева башня – украшение и символ французской столицы...

Да и проекты Растрелли, Росси, Львова, Баженова в свое время считались революционными для Петербурга, «нарушали привычный ландшафт». Однако сегодня город немыслим без них.

До сих пор все творческое, новое, поистине неординарное и очаровательное таилось в малых формах (например, чижик на Фонтанке). Реализованные архитектурные проекты последних десятилетий невелики по масштабу, а их количество можно пересчитать по пальцам: Морской вокзал архитектора В.А. Сохина (1973-83 годы), гостиница «Прибалтийская» Н.Н. Баранова (1976-78 годы), застройка городов Пушкин и Сестрорецк по проектам Н.М. Захарьина. Однако в условиях жесткой централизации градостроительства оригинальные решения с трудом пробивали себе дорогу, поэтому не могли оказывать заметного влияния на культурную традицию нашего города.

Санкт-Петербург соскучился по глобальности и масштабу. Ведь он создавался с поистине царским размахом, был символом творческой свободы, прогрессивных идей, величия и помпезности.

…Ныне там
По оживленным берегам
Громады стройные теснятся
Дворцов и башен; корабли
Толпой со всех концов земли
К богатым пристаням стремятся...

А.С.Пушкин.

«Не выше карниза»…

В июле прошлого года директор Государственного Эрмитажа Михаил Пиотровский на конференции Союза архитекторов Санкт-Петербурга заявил, что в Санкт-Петербурге нельзя строить ничего выше карниза Зимнего дворца. «Мы случайно получили в наследство потрясающий город, и трогать его абсолютно нельзя», – сказал он.

Михаил Борисович Пиотровский – образованнейший человек, великолепный ученый, историк, искусствовед, заслуженный петербуржец. Но его подход к архитектурной эволюции, мягко говоря, удивляет. Если перенести эту парадигму на остальные области культуры, то можно просто остановиться в развитии и забыть о «свежем воздухе, дающем толчок развитию». Александр Сергеевич Пушкин – величайший поэт и писатель. Но нельзя же, зачитываясь русским гением, отвергать всю последующую литературу. То же самое касается живописи, театра, кинематографа... Почему мы не можем принять современные архитектурные концепции просто потому, что высотный регламент запрещает строить выше 48 метров?

И абсолютно дискуссионным является вопрос о том, насколько удачно «Газпром-Сити» впишется в исторический образ города – повредит ему или украсит? Ведь речь идет об авторском архитектурном проекте, а не о типовой панельной многоэтажке...

Представьте себе, что остановится строительство новых зданий во всех российских городах по причине заботы об историческом облике России в целом. К чему это приведет? К счастью, этого не происходит и не происходило. Иначе у нас бы не было ни самого потрясающего города, ни того, чем мы, петербуржцы, так привыкли гордиться – ни Адмиралтейства, ни Исаакиевского собора, ни Петропавловки, ни Михайловского замка...

«Не выше карниза» – такую установку любят давать и некоторые чиновники ЮНЕСКО. Эта организация намеревается внести лондонский Тауэр в список объектов всемирного наследия, находящихся под угрозой из-за того, что планы развития лондонского Сити предусматривают сооружение нескольких высотных зданий близко от памятника. Среди них – удивительный пример современной архитектуры – 306-метровый небоскреб «Осколок стекла»... Представители ООН «с большой тревогой» отметили угрозу историческому памятнику и выразили «глубокое сожаление», что британское правительство не уделило этому вопросу достаточно внимания.

То же самое касается и Кельнского собора. «Причиной беспокойства стало строительство высотных домов напротив собора на другом берегу Рейна», - говорится в пресс-релизе ЮНЕСКО. Представители организации полагают, что таким образом нарушается целостность городского пейзажа.

«С большой тревогой» ЮНЕСКО отнеслось и к строительству административного комплекса «Солнечный камень» в Латвии – гигантского проекта, поражающего необычностью форм и оригинальностью решений. 26-этажный комплекс – самый высокий объект, построенный в стране за годы независимости, – 123 метра (со шпилем). Комитет ЮНЕСКО после долгих переговоров с руководством страны все-таки разрешил строительство небоскреба, а исторический центр Риги оставил в списке культурного наследия...

Высотный регламент – лучшее средство от гениальности, надежный вентиль, чтобы перекрыть кислород и не дать свежим тенденциям проникнуть в наш город. И если вся культурная жизнь города будет подчинена принципу «не выше карниза», то живым талантам в Санкт-Петербурге делать нечего.