Как праздновали Новый год и Рождество в дореволюционном Петербурге

Как праздновали Новый год в Петербурге 150 лет назад? Кто придумал украшать дом елью? Какие подарки дарили друг другу аристократы и где их покупали? «(От)Личный Петербург» рассказывает, как появились новогодние праздники в нашей стране и как их отмечали в городе на Неве до революции.

Долгое время никаких новогодних праздников в России не было, а 1 января даже не считалось началом года. Летоисчисление велось с даты «сотворения мира», и каждый новый год начинался 1 сентября.

Но к власти пришел Петр I — и всё изменилось. В 1699 году был издан Указ «О праздновании Нового года». В нем говорилось, что «будущего января с 1 числа настает новый 1700 год, купно и новый столетний век». Вводилось новое летоисчисление — от Рождества Христова. Именно «в знак того доброго начинания» жителям Москвы и приказали выставить перед воротами домов украшения из еловых и сосновых веток. А также устроить праздничные стрельбы и зажечь огни.

В Петербурге новогодние праздники позже приобрели всенародный размах: накрывали большие столы, проводили уличные гулянья. Но со смертью Петра I о традиции на время забыли.

Вновь зимние праздники начали широко отмечать только во второй половине XIX века. Гуляли и веселились тогда почти две недели, как и сегодня: с 24 декабря (6 января по новому стилю), с рождественского сочельника, до 6 января (19 января) — Крещения. Правда, хронология празднования отличалась от сегодняшней.

Ночью 24 декабря обычно шли колядовать, а утром 25 декабря — непременно отправлялись в церковь на торжественное богослужение. До этого момента православные держали длинный 40-дневный пост. Так что, придя из церкви, обычно начинали пировать: ели медовую кутью с орехами, жирную рыбу, поросенка.

«Всем хотелось поскорее «отмолиться», чтобы разговеться <...>. По приезде от обедни дети целовали у родителей ручки, а иногда произносили поздравительные стихи. К чаю в этот день вся семья собиралась вместе, не исключая даже тетенек-сестриц. Старались провести время без ссор и избегали всяких поводов к столкновению», — писал о Рождестве Михаил Салтыков-Щедрин.

Следом, 31 декабря (или 14 января по новому стилю), начиналось празднование Нового года. И если Рождество было принято отмечать всей семьей, то этот день — исключительно кругом взрослых.

Представители высшего общества зачастую собирались большой компанией у знакомых или в ресторанах. У петербургской молодежи пользовался популярностью увеселительный сад-театр «Аквариум» (на месте нынешнего «Ленфильма»), где специально готовили новогоднюю программу.

При этом многие купцы и крестьяне 31 декабря вообще не устраивали никаких гуляний и ложились спать рано, как в обычный день.

Как уже рассказывала «Фонтанка», на время рождественско-новогодней поры Петербург во второй половине XIX века превращался во всенародный аттракцион.

На замерзшей Неве, напротив Академии художеств, расчищали каток. В нескольких местах устанавливали ледяные горы высотой по два десятка метров и длиной ската с них в сотню метров. Кататься можно было на санках, коньках и просто на досках. Здесь же продавали угощения.

На Адмиралтейской площади (она существовала до 1870-х годов на месте нынешнего Александровского сада) устраивали балаганы и также возводили ледяные горы. Кататься на них можно было по воскресеньям, но не всем. Это развлечение предназначалось для простых горожан и их детей. Мальчиков и девочек из благородных семейств на горки не пускали, чтобы их не обидела нетрезвая публика.

На льду около стрелки Васильевского острова сооружался временный ипподром. «Лошадь должна была мчаться рысью, а если сбивалась более шести раз на галоп — выбывала из соревнования», — рассказывала «Фонтанке» заведующая экспозиционно-выставочным сектором Государственного музея истории Санкт-Петербурга Эльвира Пияева.

За участие в заездах можно было получить, например, императорский приз. А болельщики могли делать ставки на лошадей. Специально для аристократии у ипподрома устанавливали трибуны. Народ победнее смотрел скачки стоя.

Разумеется, в новогодние праздники аристократия вовсю посещала балы: их устраивали в Зимнем и Аничковом дворцах, в Дворянском собрании и в особняках знати.

Сезон открывал главный бал, который традиционно проходил в Николаевском зале Зимнего дворца. 1 января в Зимнем дворце устраивали публичные маскарады с едой, угощениями и развлечениями на Дворцовой площади. На таких мероприятиях присутствовали представители разных сословий, а число гостей могло доходить до двадцати тысяч.

Вот как писал об одном из таких балов Александр Дюма в романе «Учитель фехтования»:

«Представьте себе огромную залу, потолок и все стены которой убраны хрустальными украшениями самых различных форм. За этими украшениями скрыты от восьми до десяти тысяч разноцветных лампионов, свет которых дробится, преломляясь в кристалле, и заливает чудесную декорацию — сады, цветы, боскеты, присовокупите к этому дивную музыку, и вам покажется, что вы находитесь в искрящемся тысячью огней волшебном дворце. <...> Я бывал на наших французских придворных балах и должен сказать вопреки своему патриотизму, что русские балы значительно превосходят их своим блеском».

Еще одним традиционным новогодним развлечением был театр. Именно в Петербурге, в Мариинском театре, впервые поставили знаменитого «Щелкунчика» Чайковского. Это произошло в канун Рождества 1892 года. У зданий театров зимой устанавливали «грелки» — специально для кучеров, которые должны были ожидать господ до конца представлений.

С ростом популярности праздника на нем, конечно же, начали зарабатывать. В газетах того времени то и дело встречались рекламные объявления: предлагали купить украшения, подарки или участие в новогоднем вечере в ресторане. Никаких предпраздничных скидок не было и в помине: цены, наоборот, повышали, а продавцы наотрез отказывались торговаться.

Елка и игрушки

Главный елочный базар находился на Александринской площади (сейчас это площадь Островского). Он начинал работать примерно с середины декабря. Покупать елку заранее было менее выгодно, чем в канун Рождества, — за это время цена могла снизиться с 3 рублей до 10 копеек.

Готовые украшения для елки — тем более стеклянные — стоили довольно дорого. Их могли себе позволить только представители аристократии. Обычные же горожане делали игрушки сами: на елку вешали различные фрукты, пряники или орехи.

Писательница Лидия Чарская в «Записках институтки» так описывала елку в Павловском институте благородных девиц: «Посреди залы, вся сияя бесчисленными огнями свечей и дорогими, блестящими украшениями, стояла большая, доходящая до потолка елка. Золоченые цветы и звезды на самой вершине ее горели и переливались не хуже свечей. На темном бархатном фоне зелени красиво выделялись повешенные бонбоньерки, мандарины, яблоки и цветы, сработанные старшими. Под елкой лежали груды ваты, изображающей снежный сугроб».

Популярным угощением и подарком в предновогодний период становился шоколад. В петербургских лавках он продавался в самом разном виде: из него делали елочные украшения, рождественские наборы, отливали необычные предметы — сигары, устриц, бананы. В лавках одного из самых известных городских кондитеров — Жоржа Бормана — продавались конфеты с рождественскими мотивами и классическими зимними темами в особенной упаковке.

Из алкогольных напитков предпочитали шампанское. Причем в магазинах на Невском проспекте можно было найти как относительно недорогие бутылки, так и элитные вина.

Одно из самых популярных мест покупки новогодних подарков в Петербурге второй половины XIX века — Гостиный двор. Линии и магазинчики были просто переполнены покупателями. Владельцы некоторых лавок сдавали на это время места перед собственными точками продаж торговцам пряниками, конфетами, елочными украшениями и открытками.

Особенным спросом среди петербуржцев пользовались меха, шелка, парфюмерия и золотые украшения.

Модным увлечением стала и рассылка рождественских открыток: их посылали дальним родственникам, которых не могли поздравить лично, близким друзьям и даже соседям.

Поначалу поздравительные карточки привозили в Россию из-за рубежа. Первые отечественные открытки были напечатаны только в 1895 году. Вначале на них изображали христианские сюжеты, зимние пейзажи и детские подвижные игры. В создании открыток принимали участие известные художники: Александр Бенуа, Лев Бакст, Константин Маковский и Николай Рерих. Потом появились карточки с изображением Петербурга, Москвы и других российских городов.

Интересно, что по почтовым правилам на обороте открытки можно было написать только адрес. Поэтому текст поздравления помещали на лицевой стороне, рядом с иллюстрацией. Запрет сняли только в 1904 году.