«Я готов сесть, лишь бы не указывали мне, что делать». Добровольцев из батальона «Павловск» не отпускают домой после истечения контракта

Первый раз он побывал добровольцем на войне еще в 2001 году в Чечне. Потом шагнул за ленточку в мае 2022 года, но после двух осколочных ранений, полученных с разницей в два дня, вернулся домой. В прошлом августе снова пошел добровольцем и подписал контракт на полгода. Сейчас ему 48. «В мае будет 49, — говорит Михаил Иванов. И добавляет: — Если доживу». Михаил — артиллерист в именном батальоне «Павловск». Его контракт должен был истечь 26 февраля. Но уже в начале апреля Михаила снова ждут за ленточкой.

«Из каждого утюга звучала реклама, что Петербург и Ленобласть создают добровольческие батальоны, — вспоминает собеседник «Фонтанки» лето прошлого года. — Мы с товарищами пришли в кингисеппский военкомат, чтобы служить всем вместе. Во время обучения в части в Луге оформили контракты на полгода. Никто не предполагал, что дальше будет частичная мобилизация. Обучение длилось месяц. Когда объявили мобилизацию, поползли слухи, что мы остаемся служить до конца СВО».

То, что это не просто слухи, Михаил окончательно понял в середине января, когда попал в госпиталь с пневмонией. Из госпиталя в часть он вернулся с рекомендацией 30-дневного отпуска. И поскольку контракт его уже истекал, Михаил написал рапорт об увольнении.

«И вот мне ставят резолюцию, что в связи с мобилизацией меня уволить не могут, — рассказывает он. — А какое отношение мобилизация имеет к контрактникам? Мой контракт вступил в силу до начала мобилизации, 26 августа прошлого года. Закон ведь обратной силы не имеет. Но мне ответили: уволить не можем. Теперь я нахожусь в подвешенном состоянии. Подать в суд не успеваю, в части я должен быть 4 апреля».

Еще несколько человек из товарищей Михаила Иванова тоже хотели бы уволиться. Кто-то пытается решить вопрос по состоянию здоровья, кому-то до 50-летнего юбилея считаные месяцы. Один из них, 49-летний петербуржец Игорь, сейчас находится в части в Новочеркасске. Его контракт тоже должен был истечь 26 февраля. 17 января Игорь попал в госпиталь в Северодонецке с травмой, полученной в ходе выполнения задач СВО.

«Я написал рапорт командованию части в штабе Новочеркасска перед отпуском по болезни, — говорит он. — Уехал с острой болью в больницу. Мне прислали ответ: в увольнении отказано. Сейчас я пытаюсь уйти на военно-врачебную комиссию после болезни. Как я служить буду, если у меня, допустим, грыжа в спине? Дальше, видимо, в прокуратуру буду обращаться. Заключил соглашение с адвокатом и пытаюсь законными способами решить этот вопрос. Многие ребята в таком же положении. У нас в дивизионе процентов 70 — те, кого должны были уволить по истечении контракта».

Михаил Иванов готов действовать еще решительнее.

«Я не хочу возвращаться туда в принудительном порядке, — говорит Михаил. — Скорее всего, я просто пойду в военную прокуратуру и напишу отказ от ведения боевых действий. Это статья 332-я УК РФ (по этой статье в новой редакции за неисполнение приказа может грозить от 2 до 10 лет тюремного заключения. — Прим. ред.), и, скорее всего, меня посадят. Но я готов сесть, лишь бы государство не указывало мне, что делать».

Чтобы оценить силу последнего высказывания, надо кое-что знать о Михаиле. На фронте он не впервые. «Я был добровольцем в Чечне, потом весной 2022 года — на Украине. Сейчас — третий раз поехал, — говорит он. — И государство ставит меня перед фактом: «Ты мне обязан». А не много ли у меня перед государством обязанностей? Мне-то кажется, что я все свои долги отдал».

Весной прошлого года Михаил Иванов пришел в военкомат и спросил, как стать добровольцем. Ему ответили: «Извините, мы в армию берем до 45 лет. Но можно заехать туда через отряды БАРС».

Их тут нет. «Неправильные добровольцы» из отрядов БАРС ищут в Петербурге свое право ветерана боевых действий

«Весной там платили так же, как в армии, те же 200 тысяч в месяц, — вспоминает Михаил. — 3 апреля мы приехали, 6 мая вступили в бой, тогда же меня ранило первый раз. Командир предложил в госпиталь уйти, я не ушел, прыгал на раненой ноге до 8 мая. И второй раз прилетело уже хорошо. В госпитале в городе Кировске мне удалили пулю из плеча, а раненую ногу, сказали, резать не будут. В Луганске тоже отказались, сказали, ехать с этим ранением в Россию. И только в Петербурге в одном из военных госпиталей меня прооперировали».

В августе, оправившись от ран, Михаил снова пришел в военкомат.

«В июле мне позвонил мой товарищ, с которым были за ленточкой весной. Говорит, давай съездим еще раз, — рассказывает Михаил. — Не знаю, поймете ли вы меня. Война — дело такое. Она затягивает. Иногда возвращаешься оттуда с чувством, что что-то ты не доделал, недовыполнил задачу».

К организации и снабжению у Михаила, как человека опытного, вопросов не было. Обучение в Луге проходило в полном соответствии с понятной ему армейской спецификой. Обмундирование выдали, в нем и ходил. А на месте началась рутина: приезжаешь на позицию, надо первым делом окопать орудие, вторым делом — яму возле орудия для снарядов вырыть, потом — окопы для укрытия личного состава и только после всего этого — какую-нибудь землянку для себя. Все — вручную. Две недели, пока окапываешься, спишь под открытым небом. Хорошо лес рядом, под ветками можно укрыться от беспилотников. С питьевой водой непросто: трубопроводы разрушены, а в артезианских источниках вода соленая. Артиллерия стоит не на самой передовой, «красной» линии, а на «желтой». Но и сюда прилетает, есть потери ранеными и убитыми.

«Любому психически здоровому человеку страшно, — говорит Михаил. — Но, во-первых, не только для меня, но, думаю, для многих деньги были на первом плане. На гражданке я работаю слесарем с зарплатой в районе 50 тысяч, без возможности заработать больше. Весной своими глазами видел: кто громче всех орет, что он там за идею, а не за деньги, бегут после первого же выстрела. Но в БАРСах можно развернуться и уйти, а в армии — нельзя». (В БАРСах можно уйти, потому что там контракт заключается не с Минобороны. — Прим. ред.)

А что же во-вторых? Адреналин. БАРС — штурмовые отряды. Михаил вспоминает, что до того, как он и его товарищи вступили в бой, им часто повторяли: «Вы — смертники».

«Когда ты с противником на расстоянии ста метров, адреналин зашкаливает, — говорит он. — Есть же понятие — «адреналиновый наркоман». Такие люди идут в пожарные, в полицию, в горы лезут. Видимо, у меня это тоже есть».

Осенью на контракте все было уже иначе. Серое давящее небо, постоянный дождь или снег, начальство, которое орет, и отнюдь не поэтическими четверостишиями.

«Все считали дни до того, как можно будет уехать домой. А тут раз — и домой тебя никто не отпустит», — говорит Михаил.

О том, что контрактники не смогут уволиться из рядов вооруженных сил до окончания СВО, даже если их контракт истек, стало известно еще 22 сентября прошлого года. И что это коснется даже тех, кто заключил контракты до указа президента о частичной мобилизации от 21 сентября, — тоже. Основание — перечень причин для увольнения контрактников, приведенный в Указе президента РФ «Об объявлении частичной мобилизации». Их всего три: достижение предельного возраста, состояние здоровья и судебный приговор о лишении свободы. 30 сентября соответствующие разъяснения появились на портале «Объясняем.рф»: «Прекращение действия контракта по истечении его срока в период частичной мобилизации не предусмотрено. Контракты продолжают своё действие до окончания СВО».

Однако те, кто в это время был в учебке или копал ямы под артиллерийские орудия за ленточкой, этих новостей уже не видели. Им эти новости перед самым Новым годом — месяца за два до окончания контрактов — начало сообщать командование. Перед этим как минимум один контрактник в стране попытался оспорить через суд отказ в увольнении. Заявление военнослужащего по контракту Александра Рязанова поступило в Грозненский гарнизонный военный суд 7 ноября прошлого года, а 5 декабря было вынесено решение: отказать. Контракт Рязанова истекал 26 июня 2022 года, рапорт об увольнении он подал заранее, еще 31 января.

«Однако ввиду того, что командование воинской части несвоевременно направило его личное дело на подсчет выслуги лет, он до объявления частичной мобилизации не был представлен к увольнению», — говорится в судебном решении. Так и вышло, что на момент объявления частичной мобилизации Рязанов все еще числился контрактником. А следовательно, заключил суд, согласно пунктам 4 и 5 указа президента от 21 сентября 2022 года № 647, которым с 21 сентября 2022 года в стране объявлена частичная мобилизация, контракты о прохождении военной службы продолжают свое действие до окончания периода частичной мобилизации. «Таким образом, Рязанов А. В. не может быть уволен с военной службы по истечении срока контракта в период частичной мобилизации, в связи с чем административное исковое заявление удовлетворению не подлежит, — постановил суд. — Довод Рязанова А. В. о том, что командир воинской части своевременно не представил его к увольнению с военной службы, ввиду длительного подсчета выслуги лет, не влияет на вышеуказанный вывод суда и правового значения не имеет». На прощание на счет истца отнесли судебные расходы по делу — все в соответствии с законодательством.

О том, что частичная мобилизация завершилась, министр обороны Сергей Шойгу сказал на встрече с президентом РФ Владимиром Путиным 28 октября прошлого года. 1 ноября в ходе пресс-конференции по итогам трехсторонних переговоров с лидерами Армении и Азербайджана президент Владимир Путин сказал: «Не задумывался о том, нужен ли официальный указ для завершения мобилизации, поговорю с юристами об этом. Но она точно завершена, точка поставлена». «Мы завершили частичную мобилизацию», — снова заявил Шойгу 29 декабря. Но цитаты из новостей к делу, рассматриваемому в суде, не пришьешь. Наконец, 23 января 2023 года пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков назвал отсутствие приказа о завершении частичной мобилизации «юридической особенностью». «Указ Путина о мобилизации предусматривает не только призыв нужного числа людей, но и другие мероприятия, поэтому продолжает действовать», — сказал журналистам Песков. Какие именно «другие мероприятия», пресс-секретарь президента уточнять тогда не стал. Но уже тогда было понятно, что продление службы по контракту — в их числе.

«Я не позволю государству себя заставлять в чем-то, — настаивает Михаил. — Под государством я имею в виду Минобороны и командование нашей части. Если бы они поступили по-человечески и отпустили людей вовремя домой, процентов 90 вернулись бы обратно. У меня же никакого желания возвращаться нет, по крайней мере через армию. А так бы воевал, пока хватает здоровья».

Венера Галеева, «Фонтанка.ру»