Найти и оценить. Из советской архитектуры города просеивают культурное наследие

Город наконец озаботился тем, чтобы из образцов ленинградской архитектуры 50–80-х годов постройки выбрать лучшие и взять их под охрану. Но если с дореволюционными строениями уже давно, как выражаются эксперты, «трясутся над каждым сараем», то советским зданиям придется пройти более строгий отбор — эксперты уверены, что настоящие жемчужины есть, но они редки.

В специальный список Союза архитекторов пока вошли 18 объектов, четырем из которых КГИОП уже точно предоставит охранный статус. Но проблема в том, что для советского наследия пока нет однозначных критериев оценки, что усложняет в том числе жизнь инвесторам, которые не могут просчитать риски вовлечения зданий в оборот. Большая работа по стандартизации этого процесса только началась. Как она идет и для чего нужна — выясняла «Фонтанка».

Первые четыре городские постройки, которые должны получить статус выявленных объектов культурного наследия, КГИОП определил в середине февраля: это Монумент героическим защитникам Ленинграда, ТЮЗ, яхт-клуб на Петровской косе и корпус № 5 ЛЭТИ. И в апреле по трем из них вышли соответствующие распоряжения. Этому предшествовала довольно длительная работа.

Еще в октябре 2020 года КГИОП поддержал инициативу Санкт-Петербургского Союза архитекторов о совместной разработке методики и критериев оценки историко-культурной ценности для выявления лучших образцов советской архитектуры периода 1950–1980-х годов. В декабре 2021 года Союз предложил КГИОП перечень из 18 архитектурных объектов для присвоения им охранного статуса.

В январе этого года председатель КГИОП Сергей Макаров попросил Союз архитекторов дополнить список, поскольку он не исчерпывающий, и «пласт наследия советской эпохи недостаточно изучен». В марте список дополнили, но, как уточнили в комитете, список предназначен для обсуждения в профессиональном кругу, поэтому его не разглашают.

Про четыре объекта, которые были выбраны в качестве «первых ласточек», в КГИОП говорят так:

— В едином пласте ленинградского модернизма конца 1950-х — начала 1980-х годов можно выделить несколько направлений. Это период переходной архитектуры (лучший образец, наиболее приближенный к первоначальному проекту — ТЮЗ имени А. А. Брянцева), брутализм (корпус № 5 ЛЭТИ — один из самых ярких примеров экспериментального кирпичного брутализма). Главное здание яхт-клуба профсоюзов — экспериментальный проект в приемах модернизма, однако к конкретному направлению его отнести нельзя. Монумент героическим защитникам Ленинграда — это уникальный пример синтеза архитектуры, скульптуры и монументальной живописи периода советского модернизма.

При этом, как уточнили в комитете, часть зданий, вошедших в список Союза архитекторов, не в полной мере соответствует статусу объектов культурного наследия (не все построены по первоначальному проекту, где-то сомнения вызывает техническое исполнение и материалы), но совершенно определенно, по мнению специалистов, заслуживают сохранения в качестве объектов градостроительной среды. Это, например, Финляндский вокзал, комплекс жилых домов на Свердловской набережной, 60–64, детский сад в Саперном переулке, 2, жилой квартал в Сосновой Поляне («дом-змея», или «Змей Горыныч»), Государственная Морская академия им. Адмирала Макарова в Стрельне и другие. Профессионалам предложат рассмотреть механизмы их защиты и сохранения. Отдельно рассмотрят и пласт наследия советской неоклассики, в частности, здание института ЛенНИИпроект и жилой дом на Троицкой площади.

Основная причина составления подобного списка объектов, построенных в советское время, — 40-летний срок (по закону), необходимый для рассмотрения претендента на статус объекта культурного наследия (ОКН) и охраны — из-за относительно безразличного отношения к архитектуре советского периода, пояснил «Фонтанке» президент Союза архитекторов Санкт-Петербурга Олег Романов. По его словам, первый список из 22 объектов городской Союз архитекторов составил еще в 2000 году и представил на рассмотрение в КГИОП, на этом всё и кончилось.

— Затем в «паузу» тихо был снесен Речной вокзал, который был в том списке, и предпринимались попытки снести Морской вокзал, — рассказал он. — К сожалению, попытка Союза сохранить СКК не увенчалась успехом, но борьба за наиболее ценные объекты продолжалась. В конце 2021 года КГИОП отреагировал на наши просьбы, и из списка отобрали безусловно ценные здания — ТЮЗ, яхт-клуб, корпус ЛЭТИ. Ряд других зданий относили в другой статус охраны. До этого, в октябре прошлого года, правление Союза утвердило широкий список объектов советской эпохи, в том числе и ряд зданий так называемой «сталинской архитектуры». Договорились, что здания этой категории будут рассматривать по отдельной программе. Объект номер один из не вошедших в список, на наш взгляд, а именно — аэропорт Пулково 1, рассмотрят позже с участием специалистов по развитию аэропорта.

Здания включают в список, в первую очередь, по архитектурно-художественным достоинствам: оригинальности композиции, качеству архитектурного приема, уточнили в КГИОП, — на основе экспертного заключения ведущих специалистов-архитекторов, искусствоведов, представителей КГИОП. Также играют роль экспертные оценки представителей архитектурного сообщества, а окончательно ценностные характеристики сформировал экспертный совет Союза архитекторов и КГИОП.

Как пояснил Олег Романов, под защиту может попасть здание, которое к моменту рассмотрения уже эксплуатируется не менее 40 лет. Список из 18 объектов — первый шаг в отношении «40-летних» зданий. Но этот список будет не один — сейчас на рассмотрение готовится второй список 40-летних зданий стиля «ленинградского модернизма». А по поводу сталинской архитектуры будет специальное отдельное обсуждение из-за сложностей в её оценке и многозначности критериев, но 40-летний возраст также будет принят во внимание.

Попасть в число объектов — претендентов на охрану может знаковое, яркое архитектурное произведение, отражающее творческие поиски как официальной, так и неформальной архитектуры и адекватно характеризующее архитектуру своей эпохи, говорит Никита Явейн, руководитель «Студии 44». Второе условие — это уникальность здания. Были предложения, например, взять под охрану образцы первой «панельки» — но эта история не про массовое и серийное строительство. По словам Явейна, составленный список был бы достаточным для первого шага, если бы туда попал еще аэропорт Пулково. Также по разным причинам в список не вошли объекты, введенные в эксплуатацию немного позже, в 1981–82 годах, например детский сад в переулке Джамбула, Дворец бракосочетаний Устинова на Институтском, Морской вокзал.

Сейчас речь идет и о введении некой категории исторических зданий, которые не могут быть снесены. Как пояснил архитектор, туда пока попадают объекты с датой постройки до 1917 года, а в пригородах — до 1957-го. Но такой критерий далеко не всегда адекватен — во-первых, к периоду до 1917 года нередко можно отнести разве что остатки фундамента и не всегда можно выяснить точную дату постройки. А во-вторых, далеко не всё, построенное даже до 1917 года, ценно.

— Под эту категорию может вообще попасть какой-нибудь сарай для лошадей или сена, который оказывается на первой линии крупного проспекта и формирует его, — брать его под охрану было бы странно, — говорит Никита Явейн. — Поэтому речь идет о замене этого «оккультного» 1917 года неким списком, который не ограничивался бы этой датой.

Возрастной ценз не подходит как главный критерий и для более поздних объектов. По словам Явейна, надо список делать единым независимо от даты постройки — по первым прикидкам туда могло бы войти до 15 тыс. объектов, а для объектов, построенных до 80-х годов, стоит включать наиболее значимые произведения сталинского ампира, формирующие улицы и проспекты. «Сталинский ампир — вообще отдельная тема, в городе достаточно много рядовых объектов этого периода, таких как, например, ВНИИБ, — их неправомерно брать под охрану все», — подчеркнул он.

— У нас в городе есть глобальная проблема — историю архитектуры поделили на период до 1917 года, когда любой сарай неприкосновенен, и после 1917 года, где мы только-только начинаем штучно рассматривать сооружения на предмет их включения в охранный список, — объясняет Евгений Герасимов, глава архитектурной мастерской «Евгений Герасимов и партнеры». — Я считаю, что индивидуальный ручной подход должен быть ко всему, иначе город бы застыл в одном времени. Из не попавших в список объектов я бы отметил здание института Гипроводхоз — мне кажется, это 100 % достойный объект.

По мнению Герасимова, основным критерием для зданий — претендентов на охранный статус должны быть, прежде всего, архитектурные качества, одно из них — уместность в среде, эстетика и качество объекта как такового. Один и тот же объект в одном месте был бы хорош, а в другом выглядел бы странно с точки зрения градостроительства. В пример архитектор привел БКЗ «Октябрьский», к уместности которого на месте взорванной греческой церкви есть вопросы. И выглядит здание в этом месте «как слон в посудной лавке».

Также, по его мнению, однозначно ценно, когда совпадает и попадание в место, и время, и архитектура. Причем и для дореволюционных, и для советских произведений архитектуры эти критерии не должны отличаться — знаменитые «польза, прочность, красота» определяют ценность и качество здания.

— Систему отбора объектов для списка под охрану нельзя назвать совершенной, — говорит Герасимов. — Я как член правления Союза архитекторов и член Союза с 30-летним стажем вообще ничего не слышал об отборе, и обсуждения этого не было. Высказался узкий круг людей — на мой взгляд, это должно было быть широкое профессиональное обсуждение. Что касается «отсутствия системного подхода и недостаточной научно-методической базы», то это проблема всей городской архитектуры вообще, независимо от периода.

Отсутствие единых критериев плюс активная позиция градозащитников создают ситуацию, когда инвестор, приобретая участок со зданием «под снос», не может быть уверен, что через какое-то время покупка не обретет новый статус. Принимать решение о работе с объектом культурного наследия нужно осторожно — это совсем другие силы и деньги. Конечно, у бизнеса в Петербурге уже есть опыт осознанной работы с подобными проектами — и тут показательно то, что нередко объекты достаются бизнесу уже в плачевном состоянии, потому что никто с ними так и не смог ничего сделать — или не придумал, что именно делать.

Холдинг Setl Group, например, продолжает реставрировать и приспосабливать под современное использование Канатный цех с водонапорной башней на 25-й линии Васильевского острова — яркий пример конструктивизма, шедевр промышленной архитектуры Петербурга. Задача — отреставрировать и сохранить исторический фасад Канатного цеха вдоль 25-й линии Васильевского острова и саму водонапорную башню. Здание переустроят из промышленного назначения в бизнес-центр с внутренним атриумом.

Или, к примеру, скульптурная композиция «Электроника» с фасада заводского корпуса на углу проспектов Мориса Тореза и Светлановского. Она не находится под охраной, но её решили сохранить после демонтажа заводского корпуса и нового строительства на его месте. Такой же пример — возвращение на территорию квартала на улице Бабушкина отреставрированного памятника Героям завода «Трубосталь», погибшим в боях Великой Отечественной войны и в блокадном Ленинграде.

Границы объектов культурного наследия и предметы охраны определены чётко, и соответственно, всегда понятно, что должно быть сохранено в любом случае, а что не является исторически ценным и может быть демонтировано, пояснил «Фонтанке» Эдуард Тиктинский, президент Группы RBI. В практике компании RBI главный пример работы с советским наследием — это реконструкция бывшего Левашовского хлебозавода, которую должны завершить в 2022 году.

— Каждый такой уникальный объект — это всегда будет и есть индивидуальный случай, всё зависит от того, что именно охраняется, в каком состоянии находится объект и т. д., — уточнил Тиктинский. — При этом Левашовский хлебозавод мог бы оказаться в той ситуации, когда охранный статус «играет против» здания. Такие примеры действительно есть, они в Петербурге на слуху. Но дело не в охранном статусе как таковом, а в том, не злоупотребляют ли им борцы за наследие. Властям города нередко приходится идти на поводу у активистов, протестующих против передачи объектов частным инвесторам, в результате проекты не реализуются, а другие взамен не появляются. Отказавшись от реализации инвестпроектов, город до сих пор так и не придумал, как дальше этими памятниками распорядиться.

— Если объект с точки зрения обязательств по охране достаточно «тяжелый», то не надо за него просить деньги — может, государству стоит самому доплатить или отдать его за рубль с условием сохранения, — считает Евгений Герасимов. — Пока же в нашем городе чаще получается, что государство как собака на сене — само не сохраняет, но хочет и денег заработать, и объект сохранить за чей-то счет.

Никита Явейн подчеркнул, что речь в списке советских объектов идет не о признании памятниками, а именно об охранном статусе.

— Памятники — это тяжелая категория, работа с ними требует административных и финансовых усилий, и вряд ли целесообразно, например, весь сталинский ампир относить к этой категории, — пояснил он. — Это огромные расходы и сложности в содержании. В подобных зданиях не столько важна внутренняя планировка и дворовые фасады, сколько важна их функция формирования улиц без «дырок», нужно, чтобы они «держали» градостроительную планировку. И в таком качестве к ним и стоит относиться.

Поскольку критерии оценки советского наследия пока только формируются, ситуация получается «неидеальной» в обе стороны. С одной стороны, знаковые советские объекты, которые, казалось бы, в первую очередь необходимо сохранить, всё равно могут быть снесены. Например, город потерял СКК, но в связи с изменившимися обстоятельствами новая ледовая арена, ради которой его снесли, в нынешних условиях надолго теряет актуальность.

В то же время, есть объекты, которые и с точки зрения КГИОП не представляют большой ценности, и в список архитекторы их не включили, поэтому инвесторы спокойно приступают к работе там — например, так произошло с уже находящимся в частных руках зданием ВНИИБ. Но именно интерес инвесторов пробудил активность общественности, которая теперь настаивает на присвоении таким объектам охранного статуса. В результате подобные объекты надолго выпадают из инвестоборота, постепенно приходя в депрессивное состояние. Это невыгодно ни властям, ни инвесторам, ни местным жителям, — убеждены эксперты.

Или, например, КГИОП отказался включать в реестр объектов культурного наследия здание медсанчасти на улице Одоевского — решение несколько раз оспорили, и буквально на днях активисты всё же выиграли суд. Теперь желающий снести здание собственник этого сделать не сможет.

Другой пример — взять завод «Красный треугольник», которому даже статус памятника промышленной архитектуры пока никак не помогает. На территорию спокойно проникают вандалы и мародёры, которые спиливают опорные металлоконструкции. А в феврале этого года часть кирпичной кладки обрушилась на людей и автомобили. У корпусов завода множество собственников, в том числе и город. Бесконечные разговоры о редевелопменте и разработке единой концепции развития «Треугольника» никуда не привели, а угроза дальнейшего обрушения сохраняется.

Пока государство, инвесторы и активные жители города пытаются найти баланс и ведут бесконечные суды, на карте города остается всё так же много зданий с неясной судьбой. Даже наличие заинтересованного инвестора не гарантирует, что его проект воплотится, так как в городе правила игры с бизнесом нередко меняются уже в процессе.

Какие еще советские объекты возьмут под охрану, что будет со зданиями сталинского ампира и со знаковыми объектами за пределами списка, увидим со временем — очередное заседание рабочей группы по списку советских зданий планируется в середине апреля 2022 года.

Анна Романова, «Фонтанка.ру»