Дмитрий Губерниев: Я не очень привык к Чайковскому, потому что было мало золота на Олимпиаде

О гении Большунова, допинге Валиевой и наплевавших на все организаторах — комментатор Дмитрий Губерниев в разговоре с отделом спорта «Фонтанки» подвел итоги Олимпиады в Пекине.

Олимпиада в Пекине получилась для национальной команды противоречивой. С одной стороны, завоеваны 32 медали — больше, чем когда-либо в истории отечественного спорта. С другой — всего шесть золотых наград, одну из которых могут отобрать из-за положительной допинг-пробы фигуристки Камилы Валиевой. С обсуждения этого противоречия и началось наше общение с Дмитрием Губерниевым, который своими глазами в Пекине видел взлеты и падения российских спортсменов.

— Второе место по количеству медалей и девятое по золотым — успех или провал?

— Я бы поставил четверку, потому что 32 медали — это здорово. Одновременно, конечно, золота мы недобрали. Это очевидный факт. И более того, золото у нас выиграли только два вида спорта. Лыжи, в основном стараниями Большунова, и фигурное катание. Я рассчитывал, что будет порядка 30 медалей и 8–10 золотых. Поэтому четверку ставим твердую.

— Такое большое количество бронзовых медалей и четвертых мест. Это как-то связано с психологией?

— Это никак не связано с психологией. Это спорт высших достижений. Это, наоборот, говорит о том, что команда готова была сражаться. Четвёртые и пятые места, даже места в шестерке сильнейших — показатель того, что сборная сильна. Четвертые места — это не только наш бич. Очень многие команды финишировали четвертыми, пятыми. Например, если в Кубке мира по биатлону спортсмен часто финиширует четвертым, пятым, шестым, у него совсем скоро будет подиум. Это доказывали многие. Поэтому я бы не стал тут говорить о тотальном невезении. Где-то нам не хватало всего десятой доли секунды. Вспомните того же Цветкова в биатлоне. Вспомните биатлонные эстафеты, где мы два золота фактически отдали. Латыпову пришлось на финише с лучшими людьми бороться. Далеко не все спортсмены обладают психологией Большунова. Поясню, что я имею в виду. Каминский как-то рассказывал, что в свое время Фуркад, когда стал часто финишировать вторым, для себя понял, что нужно делать всё, чтобы стать первым. Спортсмены зачастую не максималисты. Они довольны любой медалью. Сейчас времена изменились. В свое время руководство Госкомспорта СССР ругало Валерия Медведцева за то, что он дважды был вторым в Калгари в 1988 году. Такие были времена. Зато потом Медведцев выиграл золото в эстафете.

— То есть такой жесткий подход к спортсменам всё-таки оправдан?

— Он не жесткий был, он был придурочный.

— А... придурочный. Так что же придумал Фуркад, чтобы начать занимать первые строчки?

— Знаете, есть люди, для которых не существует мест других, кроме первых. Это Большунов. Но Большунов — уникум. Таких, как Большунов, у нас больше нет. Ни в лыжах, ни в биатлоне, ни, наверное, в других видах спорта. Он уникальный спортсмен, абсолютно гениальный. Я с ним познакомился поближе, открыл его для себя. Поэтому над психологией тоже надо работать. И это дело не столько психологов, сколько тренеров. И еще это вопрос воспитания. Поэтому ничего страшного. Работа в этом направлении ведётся.

— Три из российских золотых медалей принадлежат Большунову. Без него было бы совсем грустно. Получается, он спас честь страны?

— Послушайте, но он же есть. Медали у нас есть. Поэтому сейчас говорить «если бы не он…» — это примерно как «а вот если бы Советский Союз не распался, как здорово бы мы играли в футбол с игроками киевского «Динамо» и «Арарата». Это разговор в пользу бедных. Никто ничего не спасал. Большунов выступил в свою силу.

— Большунов, безусловно, гений. Но еще он довольно сложный человек. Вспомнить хотя бы эту ситуацию в командном спринте, когда он не вышел встретить Терентьева после финиша. Не все поняли его поведение.

— Мы действительно не поняли, но на самом деле он подошел. В тот момент было холодно, ему нужно было одеться. Он подошёл, как только смог это сделать. Поэтому тут не нужно раздувать из мухи слона. Они отлично общаются с Терентьевым и держались за руки на пьедестале. Поэтому я не сторонник теории заговоров. Да, конечно, мы помним, как Большунов был достаточно строг с Глебом Ретивых год назад на чемпионате мира в Оберстдорфе. Но Саша взрослеет и становится мудрее. Это заметно на глазах. Он женился, в конце концов.

— Понятно, что три золотые медали — это супердостижение. Но золотые ботинки на призовом пьедестале — не перебор ли?

— Почему? Я себе такие же заказал. Буду теперь ходить, как Большунов.

— Лыжная команда в целом здорово отличилась на этой Олимпиаде. За счет чего, на ваш взгляд, они так поднялись?

— Здесь есть ряд факторов. Команда Юрия Бородавко (один из тренеров российских лыжников. — Прим. ред.) очень здорово подошла к этой Олимпиаде. После первой недели были вопросы к группе Маркуса Крамера. И у Татьяны Сориной тоже не всё получилось, хотя Егор Сорин подготовил её и Нику Степанову как олимпийских чемпионок. Мы воспользовались своей силой и воспользовались проблемами соперника. Команду норвежцев лихорадило. Она не была такой же мощной и стройной, как в биатлоне. Несколько человек из-за ковида не приехали. Но это такая Олимпиада. Поэтому лыжники — молодцы, план перевыполнили. Но я бы не стал говорить, что биатлон выглядел сильно хуже лыж. Понятно, что по золотым медалям биатлонисты, мягко говоря, недобрали. Но с учетом конкуренции, с учётом того, что в биатлоне происходит, 4 медали — это очень неплохо.

— В принципе, да, выступление биатлонистов можно назвать успешным, с учетом всего, что происходит у них.

— Если бы нам за месяц до Олимпиады сказали, что мы выиграем четыре медали и будем третьими в эстафете, вряд ли кто-то был бы против. Понятно, что мы упустили золото, но мы проиграли лучшим командам — Франции и Норвегии. А наши девчонки с серебром в эстафете так вообще прыгнули выше крыши.

— Есть мнение, что лыжи стали такими успешными потому, что к ним долгое время не было приковано всеобщее внимание и они могли планомерно, в спокойной обстановке готовиться. То, чего так не хватает биатлону, вокруг которого всегда много шума.

— Во-первых, если вы смотрели нынешний сезон, то внимание из небольшого стало уже приличным. У нас и корреспонденты, и комментаторы ездили. Мы делали такие же обвязки. И есть даже программа на «Матч ТВ» с Еленой Вяльбе. Поэтому это никак не коррелирует.

— Это в нынешнем сезоне. А до этого...

— В последний год такое стало, и в этот год мы выиграли четыре золотые медали. Так, может, повышенное внимание как раз помогло им выиграть? Страна переживает лыжный бум. Хотя по рейтингам на Олимпиаде лыжи всё равно проиграли биатлону. Так, наверное, и должно быть. Эти виды спорта сложно сравнивать.

— Четыре медали биатлонистов о чём говорят? Повезло или это сигнал, что темные времена российского биатлона подходят к концу?

— С везением этот результат точно никак не связан. Мужская команда была готова за эти медали сражаться. Резцова и Нигматуллина тоже ехали за призовыми местами. Что касается, скажем, Мироновой и Казакевич, свои лучшие гонки они провели в эстафете. Поэтому здесь я могу поздравить Михаила Шашилова (тренер женской команды. — Прим. ред.). Но в целом мы видели, что женская команда оказалась к Олимпиаде не готова.

— Главная неудача Олимпиады с точки зрения результата?

— Хоккей. Я ожидал другой игры прежде всего. Созидательной. Команду можно поздравлять с серебром. Даже у Виктора Тихонова было серебро в Лейк-Плэсиде. Я понимаю, что ребятам было сложно, что у них каждый день был как день сурка: тест, тренировка, номер, тест, тренировка и так далее. Я согласен с Игорем Ларионовым (двукратный олимпийский чемпион. — Прим. ред.): они не играли, а работали на льду. Значит, где-то что-то не так сделал тренерский штаб во главе с уважаемым Алексеем Жамновым. Там прекрасные люди работают — Илья Ковальчук, Сергей Фёдоров. Все грандиозные хоккеисты и специалисты. Надо чемпионат мира выигрывать. Команда таким образом расставит точки на «i».

— Вы довольно резко высказались про Слепышева после его поста в «Инстаграме». Потом помирились в самолёте. Какое итоговое впечатление осталось о нём?

— Слушайте, ну ребята переживают сильно. Они, конечно, обижаются на меня. Но я им сказал в самолете: «Ребята, ну вас же возили, вы согласны?» Они говорят: «Да. Нас возили». Надо просто свою позицию объяснять. Конечно, я использовал слово «бездарно». Мы, журналисты, привыкли бросаться заголовками. Понятно, что хоккеисты не хотели проиграть. Они играли, как могли. Сильно переживал Гусев, который всего 11 минут провёл в финале. Тренеры в него несильно поверили. Но хоккеистам не стоит использовать столь резкие слова, потому что они попадают под влияние заголовков на каких-то странных сайтах и бестолковые комментарии воинствующих диванных пердунов. Слушайте, про меня тоже много чего пишут, как я всем надоел и как не любят мои репортажи. Но это 300 человек, ну, может, 500. И не факт, что все они живут в России. А в реальности я хожу и купаюсь в народной любви. В прямом смысле слова. То есть я чувствую, что моя работа нужна стране. Мне это очень нравится, мы дышим вместе с моими зрителями. Экипаж, собирая в автобусе спортсменов, от летчиков до стюардесс, подходил ко мне за автографами. И лыжники, когда собирали автографы для себя, они тоже все подошли, и я оставил свою подпись на огромных ватманах. Мне было приятно, что они попросили меня вместе с командой расписаться. Это тоже такой хороший знак, так скажем.

— Вы себя звездой чувствуете?

— Я спокойно отношусь к себе, поверьте мне. Я делаю работу, которая нужна стране. Это факт.

— Так кто всё-таки, Слепышев или вы, подошел первым, чтобы выяснить отношения?

— Ну конечно, я подошёл. Я сначала зашёл и хайпанул: «С детства за Слепышева!» Все начали смеяться. Часа через полтора сидения в самолете я посмотрел, где он сидит, и подошел к нему. И мы спокойно поговорили. Надо было сделать фотографии. Здесь речь идет не о переобувании, а о здравом смысле. Я его тоже хотел поддержать, выслушать его позицию. Он возразил, в конечном счете мы обнялись, пожали друг другу руки и сделали фотку. Без проблем. Они же все переживают. Мне их жаль. Но мы же понимаем прекрасно, где переживания, а где игра, которую они, к сожалению, не показали. Ответственность за это несут, безусловно, и тренеры прежде всего, и хоккеисты.

— Кто прыгнул выше головы на этой Олимпиаде?

— Женская биатлонная сборная в эстафете и прыгуны с трамплина. Медаль прыгунов совсем фантастическая. Еще Руслан Захаров, бывший шорт-трекист, выигравший медаль в конькобежном спорте. Выиграть две олимпийские медали в разных видах — феноменальный результат. Как в своё время был у Анфисы Резцовой и у Кристы Лудинг-Ротенбургер. Еще Таня Иванова удивила, поднявшись на пьедестал в санях впервые после успехов Веры Зозули и Ингриды Амантовой в Лейк-Плэсиде-80. Не могу не сказать про Большунова. Он же в аварию попал в мае: столкнулся на велосипеде с автомобилем. Там история вообще могла не очень хорошо закончиться, мягко говоря, для Саши. Человек столько перенес, столько вытерпел, но стал чемпионом.

— Кстати говоря, про два вида спорта. Сейчас же говорят, что Большунову, возможно, стоит себя попробовать в биатлоне?

— Это разговоры идиотов. Большунов может и в хоккей играть с Овечкиным. А если его заявить за футбольную сборную и поставить в центр нападения на матчи с поляками, то у соперника шансов вообще не будет. Давайте уже эти дурацкие разговоры прекратим.

— Главная трагедия Олимпиады — это, безусловно, Камила Валиева. Кто она — жертва или мошенница?

— Конечно, мы скажем, что она жертва. Потому что девочка совсем юная. Ей нужно быть строже к своему окружению. Я не знаю, что там у неё было, но она выступает среди взрослых. По всем законам ответственность всегда несёт спортсмен. Хотя в её случае ответственность, видимо, будет размыта, так как ей всего 15 лет. Кстати, я не сомневаюсь в справедливости победы наших фигуристов в командных соревнованиях. Я очень надеюсь, что мы сделаем всё, чтобы эту медаль отстоять. Я познакомился с Валиевой во время чествования олимпийцев на «ВТБ Арене». Песню пел «Герои спорта», за руку её держал, опустился на одно колено.

— Как она держится?

— Она молодец, она была счастлива. Столько людей было, и все её поддерживали.

— Много еще обсуждались жесткие слова Тутберидзе, которые она сказала Валиевой сразу после неудачной произвольной программы. Должен ли тренер оставаться столь жестким в обстоятельствах, когда весь мир и так против его подопечной?

— Понимаете, у них свои взаимоотношения. Тутберидзе такая и другой быть не может. Я тоже подумал, что другие слова надо было сказать. Но мы же знаем, что есть разные тренеры. Я тоже, будучи ребенком, у очень требовательных тренеров в свое время занимался. И со мной разговаривали похлеще, чем с Валиевой. Ничего, нормально, выдержал. Такая работа.

— Опять Олимпиада, опять допинг в российской команде. Иностранные журналисты и спортсмены уже многократно высказались на эту тему и…

— Постойте, мы же понимаем, что это не допинг. Этот препарат точно ничем ей не помог, он попал случайно в организм. Это понимают все. У украинских спортсменов два человека на допинге попались. Но на это внимание не обращают, потому что они места какие-то непонятные заняли. Да, найденное у Валиевой вещество запрещено, но это не допинг. Давайте это разграничим.

— То есть вы абсолютно, на 100 процентов уверены?

— Конечно.

— А как воспринимать тот факт, что в команде Тутберидзе работает врач, в прошлом дисквалифицированный за использование запрещенных методов?

— А это меня настораживает. Вот это меня настораживает.

— И всё-таки ответьте на вопрос: почему российские спортсмены всегда оказываются замешаны в таких скандалах? После всего, после всех историй и дисквалификаций?

— Большая команда, есть элементы неожиданностей, случайностей. Мы не говорим про систему сейчас. В циклических видах спорта у нас проблемы есть? Нет. Ни одного вопроса ни к лыжникам, ни к биатлонистам, ни к конькобежцам. Ни одного. Знаете, что в отношении спорта сейчас происходит? Спорт вовлечен в политику. Хотим мы этого или нет. Вот и всё.

— Вы уже привыкли к флагу ОКР и Чайковскому на Олимпиадах?

— Я не очень привык. Потому что было мало золота. По большому счёту, Чайковский прекрасен. Флаг России на полотнищах ОКР есть. Конечно, надо возвращать родной флаг, сомнений нет. Но мы считаемся с правилами. Я далек от мыслей, как мне некоторые люди пишут: «Давайте будем проводить свою Олимпиаду». Дураки пусть её и проводят, а мы будем участвовать в нормальных Играх.

— Было много жалоб от спортсменов на разные условия. Многие мучились с животом. Как вы лично пережили эту Олимпиаду в бытовом плане?

— Я нормально пережил. Мне повезло, потому что в апартаментах, где мы жили, был шеф-повар из Европы и у нас была европейская еда. Сервис почти круглосуточный. Отличный завтрак. И подкармливали на аренах, кстати говоря, какое-то печенье, яйца вареные, хлеб, дошики приличные.

— Дошики?

— Да, дошики — святое дело на Олимпиаде. Но в целом я хочу сказать, что китайцам вообще все пофигу. Они отменяли шаттлы, поезда. Они могли себе позволить всё что угодно, их не интересует весь мир. Их интересуют только они сами. Китайцы никому не друзья, давайте прямо скажем. Когда говорят, что китайцы нам друзья, — это неправда. К организации на этой Олимпиаде был миллион вопросов. В пресс-центре организация была чудовищная. Просто чудовищная. Невозможно было ничего распечатать. Половина, да какая там половина, 90 процентов волонтеров по-английски не говорили. Интернет плохо грузился, потом этот принтер с трудом подключался. А свой ноутбук я так и не смог подключить к принтеру. Показ биатлона был плохой, просто слабый, но там был австрийский режиссер, который, как на этапах в Хохфильцене, наших показывал слабо. Он русофоб.

— Да, слышали, как вы возмущались в эфире.

— Вы поймите, это просто непрофессиональная работа — не показывать лидеров. На лыжах, кстати говоря, показ был значительно лучше.

— В Петербург вернулись фигуристы Бойкова и Козловский. Они тоже говорили, что не ощутили праздника Олимпиады.

— А праздника не было вообще.

— А должна ли Олимпиада быть праздником?

— Да, Олимпиада — это праздник. Без всякого сомнения. Те люди, которые рассчитывают на золото, они вокруг этого праздника концентрируются. Кто говорит про войну, тот не прав. Сейчас, на фоне событий, которые происходят, осталось еще про Олимпиаду с милитаристическим уклоном говорить.

— Улетели же вы тоже с приключениями? 4 часа провели в самолете.

— Да, никак не могли улететь. У меня багаж не прилетел. Китайцы его просто не загрузили. Говорю же, что им пофигу. Мы с летчиками общались. Вот они грузят багаж, где-то можно пожаловаться в наземную службу, а в Китае нельзя. Ты пришел в зону ожидания, а где рейс? У тебя закрыты все магазины, у тебя ничего не работает, тебе воды попить негде. Они просто плюнули на людей. Называю вещи своими именами.

— У вас была стычка с украинским тренером где-то в зоне столовой?

— Это какой-то журналист, он был не украинский. Никакой стычки не было. Это была его провокация. Я случайно задел перегородку, где он сидел с кофе. Кофе чуть-чуть разлился. Он начал на меня орать матом по-английски. А я ему смешно ответил — и всё.

— В дальнейшем вы пересекались с ним?

— Он приходил на стадион, но уже обходил меня за 10 верст. Мы спокойно общаемся с украинскими журналистами. Весь пресс-центр знает, кто я такой. И обращать внимание на какую-то моль, ну послушайте...

— Три слова, которыми вы описали бы эту Олимпиаду?

— Ну, это больше, чем три слова. Коронавирус. Так себе организация. В России есть классная команда.

Беседовал Артем Кузьмин,
«Фонтанка.ру»