ПоделитьсяВоспитанника приюта искали с марта по декабрь прошлого года. Нашли благодаря камерам слежения в декабре. Через несколько дней он снова сбежал. На этот раз нашли быстрее, мертвым. Умер от отравления наркотическим веществом, его друга успели доставить в больницу и спасли.
Самому маленькому наркозависимому в Петербурге — 11 месяцев. Несовершеннолетняя наркоманка родила, похоже, не приходя в сознание, и продолжая принимать наркотики, кормила грудью. Из абстинентного синдрома девочку выводили в Детской городской больнице № 5 им. Филатова.
«Думали — перитонит, а это синдром отмены наркотика»
Как рассказали «Фонтанке» в этой больнице, в прошлом году на токсикологическое отделение сюда доставили 170 детей и подростков с отравлением наркотическими и психотропными веществами. Это меньше обычного, в допандемийном 2019 году таких было 189, один из них умер.
Поскольку ДГБ № 5 в 2020–2021 годах на несколько месяцев полностью перепрофилировали под прием пациентов с коронавирусом, часть детей с передозами (плюс травмы или обострение заболевания) доставляли в детскую больницу им. Раухфуса. Здесь, соответственно, их число выросло. «Фонтанке» рассказали: если в 2019 году с отравлениями наркотическими веществами и психотропными препаратами поступили 13 детей, то в 2020-м уже 70 (один умер), а в 2021-м — 38. В ДГБ № 1 роста не заметили, каждый год здесь лечат в среднем по пять детей с разными болезнями, у которых наркотическое опьянение или передоз — сопутствующая патология.
Речь идет о детях, которых привозят в явно измененном сознании. Сколько поступает тех, кого на наркотики не проверяют, неизвестно. «В Педиатрический университет доставили девочку с предварительным диагнозом «острый живот» — сильные боли, рвота, атаксия — не может стоять. Перевели в больницу им. Раухфуса. Там задействовали все диагностические возможности, чтобы выяснить причину, — нет ее. На всякий случай сделали анализ мочи с обычным, аптечным тестом. Обнаружили четыре разных психотропных вещества. Так проявился синдром отмены», — рассказал «Фонтанке» Василий Середа, профессор, доктор медицинских наук.
После лечения в обычном стационаре таких детей и подростков могут направить в психиатрическую больницу (Детская психиатрия им. Мнухина или Скворцова-Степанова) либо на амбулаторное лечение и реабилитацию в наркологические диспансеры по месту жительства. Стационарной полноценной (длительной) реабилитации в Петербурге нет. Тех, кто зависим, но не попадает ни к врачам, ни в полицию, вообще никто не видит.
— Мало того, что современные синтетические наркотики воздействуют на человека так, что родитель — неспециалист не сразу сообразит, что его ребенок «под кайфом», — говорит уполномоченный по правам ребенка Анна Митянина. — Не замечают этого школьные учителя, воспитатели детских домов и приютов. Употребление становится явным, когда ребенок хорошо подсел на синтетику и уже никогда не станет прежним. Он болен, но его еще можно спасти. Но никто не видит, как сильно он нуждается в помощи. А если и видит, то оказать полноценную помощь не может.
«В Петербурге эту тему просто слили»
В 2003 году городскую наркологическую больницу возглавлял Сергей Тихомиров (известный по громкому уголовному делу санитаров), при нем действующее там детское отделение отремонтировали и тут же закрыли. Тогда планировалось перевести его в ДГБ № 3 на Васильевском острове. Закрыть — закрыли, а другого не создали. Но это было полбеды, потому что еще существовали негосударственные реабилитационные центры для наркозависимых. ДГБ № 5 спасала и направляла туда на реабилитацию и ресоциализацию.
Такие центры впервые создавались в 1990-х. Новое поколение уже и не знает, как тогда беспризорные и домашние дети, в их числе наркоманы, заполонили чердаки и подвалы домов, а десятки и даже сотни петербуржцев пришли им на помощь. Снимали с глупой башки полиэтиленовый пакет, откачивали от передоза или отбирали паленую водку. Потом отмывали и собирали под своим присмотром в каких-то расселенных домах. Сами себя называли приютами. Первыми были «Синяя ворона» на Литейном, «Альмус» на Коломенской, потом стихийно появлялись другие. Неравнодушным помогали в основном зарубежные благотворители. Со временем к этому движению подключилось государство. Из наркозависимости и алкоголизма тысячи детей вытаскивали всем миром.
Одним из первых петербуржцев, пришедших на помощь таким детям, был Василий Середа. Сначала ездил по улицам — кормил чумазых беспризорников и оказывал медицинскую помощь, уговаривал поехать в приют. В 2000 году создал Центр реабилитации несовершеннолетних на Руставели, помогли немецкие благотворители. В 2001–2008 годах по городской программе профилактики наркозависимости этому негосударственному центру деньги выделялись отдельной строкой в городском бюджете.
Сначала он был рассчитан на 15 мальчишек с наркозависимостью и ВИЧ. Потом в администрации Калининского района решили, что реабилитация нужна и наркозависимым девочкам, помогли получить отдельное здание. Его привели в порядок на деньги Норвежского Красного Креста. Центр разросся на 30 мест. В 2008 году случился кризис, и бюджетное финансирование остановилось. Продолжали помогать Международный и Норвежский Красные Кресты, но центр перестроили на работу с ВИЧ-инфицированными девочками без зависимости.
Ну а потом НКО совсем ушли с этого поля, потому что благотворителями для таких организаций были в основном иностранцы. Уже год центр на Руставели работает с детьми мигрантов — выиграл президентский грант, еще помогает Российский Красный Крест. Он был последним НКО, который занимался несовершеннолетними наркоманами.
— Не знаю, почему возникло такое пренебрежение к этой проблеме. Может, потому что главный нарколог много лет подряд говорил, что у нас всего 15 несовершеннолетних наркозависимых? Откуда такая цифра, когда в Петербурге средний возраст начала приема наркотиков 12 лет, а зависимость от синтетики возникает очень быстро. По привычке и как к последней надежде, к нам до сих пор обращаются родители с просьбой взять ребенка на реабилитацию, — рассказывает Василий Середа. — А может, причина в том, что считается, что наркозависимых вылечить нельзя? Детей как раз можно, особенно если они попадают в реабилитационный центр рано. Ну не напрасно же в Европе таких центров — сотни. Посмотрите, в Польше только вокруг Варшавы 36 центров. В Петербурге эту тему просто слили.
Если их мало, то и лечить необязательно
Действительно, статистика по детской наркозависимости никакая. В «Докладе о наркоситуации в Санкт-Петербурге в 2020 году» (за 2021-й такого еще нет) сказано, что под диспансерным наблюдением врача психиатра-нарколога находились 450 несовершеннолетних (2019 год — 516, 2018 год — 524), из них 408 — в возрасте от 15 до 17 лет, в возрасте до 15 лет — 42.
Из 450 человек только у 17 (2019 год — 13, 2018 год — 9) диагноз «синдром зависимости от наркотических средств», у 178 диагноз — «пагубное (с вредными последствиями) употребление наркотических средств», у 18 — «пагубное (с вредными последствиями) употребление ненаркотических средств» (видимо, еще не внесенных в список наркотических и психотропных). Остальные диспансерные пациенты — алкоголики.
Зарегистрированы впервые всего 10 (2019 год — 4, 2018-й — 7, 2017-й — 5) пациентов в возрасте до 17 лет с «синдромом зависимости от наркотических веществ».
Все видят статистику, которой располагает система здравоохранения. А она не может отражать реальную ситуацию, потому что по закону эта система работает только по обращаемости — на принципе добровольности. В жизни не найдешь употребляющих запрещенные вещества, особенно малолетних, готовых добровольно объявить: «Я употребляю наркотики».
У наркологов большая часть лечится по решению суда, остальные — те, кого сумели притащить к врачам родители. В Петербурге их принимают амбулаторно в двух диспансерах, в том числе с дневным стационаром, каждый год это 30, максимум 50 человек. Наркологи-психиатры пишут в медкарте «пагубное употребление» и ждут не дождутся, когда им исполнится 18 лет, чтобы передать во взрослую сеть. А там есть и стационарное лечение, и реабилитация — со взрослыми наркоманами работают и Городская наркологическая больница, и некоммерческие организации.
— Проблема в отсутствии в нашем регионе возможности непрерывной реабилитационной работы с детьми, в том числе с воспитанниками детских домов, которые систематически употребляют психоактивные вещества и имеют высокий уровень зависимости от них, — говорит уполномоченный по правам ребенка Анна Митянина. — Такие ребята есть, большинство из них состоит на учете, с ними проводится вся возможная реабилитационная работа. Но, к сожалению, возможности эти ограничены — в условиях учреждения открытого типа такие дети выходят на улицу и, как правило, продолжают употреблять наркотические вещества, что приводит к полному обнулению профилактической работы. По возвращении все начинается с нуля. Городу нужен закрытый центр реабилитации наркозависимых несовершеннолетних.
Работа с ними — дело хлопотное, но его нельзя назвать бесполезным и очень дорогим, считает Василий Середа. Его центр работал с 25 социальными сиротами еще два года назад с годовым бюджетом 16–17 млн рублей. Да, с наркозависимыми требуются затраты выше, плюс инфляция, но это не сумасшедшие деньги.
Но почему-то такой закрытый центр никому не нужен, только уполномоченные по правам детей бьются уже 10 лет за его создание.
«Проработали вопрос о реабилитации» — закрыли последний центр для нее
В должности уполномоченного по правам ребенка Светлана Агапитова с 2014 года доказывала правительству Петербурга, что нужно создавать реабилитационный центр для наркозависимых подростков от 15 лет. Для тех, кому 15 еще не исполнилось, тогда существовал «Балтийский берег», подведомственный комитету по образованию, на 20 мальчиков в возрасте от 10 до 14 лет.
В 2015 году в «Перечень поручений по итогам заседания президиума Государственного совета по вопросу реализации государственной антинаркотической политики» Владимира Путина вошло задание правительству и руководителям субъектов РФ «обеспечить создание специализированных реабилитационных центров для несовершеннолетних, осуществляющих незаконное потребление наркотических средств или психотропных веществ, а также разработку и внедрение программ комплексной реабилитации и ресоциализации данной категории граждан со сроком исполнения 1 декабря 2015 года».
До 2019 года на Антинаркотической комиссии, которую всегда возглавляет губернатор Петербурга, регулярно принимались какие-то решения: «проработать вопрос создания детского реабилитационного центра», «создать рабочую группу», «выехать в Москву и Московскую область для ознакомления с опытом работы специализированных центров по реабилитации и ресоциализации для несовершеннолетних».
И группы создавали и изучали. Попутно в 2018 году закрыли «Балтийский берег», никакие мольбы родителей не смогли остановить уничтожение единственного оставшегося в Петербурге детского реабилитационного центра.
Как сообщала Светлана Агапитова, в итоге заместитель (на тот момент) председателя комитета по социальной политике Елена Фидрикова сообщила Антинаркотической комиссии, что рабочая группа пришла к выводу: создание реабилитационного центра нецелесообразно. И предложила разработать регламент межведомственного взаимодействия по лечению зависимых несовершеннолетних, чтобы эффективнее использовать уже существующие возможности и «ресурсы реабилитационных центров, открытых в других регионах».
На комитет по социальной политике и сгрузили обязанность заключения договоров с правительством Московской области о направлении петербургских детей в «Центр психолого-педагогической реабилитации, коррекции и образования «Ариадна», который занимается комплексной стационарной реабилитацией несовершеннолетних, употребляющих наркотики, в возрасте от 10 до 18 лет.
«Я ее очень люблю. Помогите нашей семье»
Эстафету от Светланы Агапитовой подхватила уполномоченный по правам ребенка — Анна Митянина (с 2020 года). И к ней пошли родители, у которых уже нет сил в одиночку бороться за своих непутевых детей. По ее словам, никаких договоров с «Ариадной» нет и сегодня. Если туда и отправляют кого, то за счет благотворителей. А родители продолжают взывать о помощи. Одно из писем от матери наркозависимой девчонки она зачитывала на последнем заседании Антинаркотической комиссии Петербурга:
«Я в отчаянии. Все службы разводят руками и перекладывают друг на друга нашу ситуацию. Сразу, как только я распознала, что дочь употребляет наркотики, делала, что могла. Сама разыскивала ее, подавала неоднократно в розыск, было две комиссии по делам несовершеннолетних. Забирала ее из разных отделов полиции, три раза из больницы Филатова. В больнице Мнухина говорят: «Ставим девиантное поведение. Если бы вы не вложили в нее какие-то моральные принципы, давно бы ее потеряли». После психиатрии мы уезжали вдвоем в глушь — в Карелию, брали с собой котенка, собаку, книги — читали, гуляли. Вернулись, все сначала — бродяжничество, наркотики, сотрясение мозга, больница».
Межведомственное взаимодействие мать на протяжении трех лет успела прочувствовать: «Я сталкиваюсь с такими фразами от сотрудников различных служб: «Это естественный отбор», «Вы сами виноваты, у вас ребенок погибает, а вы ничего не делаете, что вы от нас хотите?», «Ей бы на необитаемый остров», «Вы должны быть все время с ней и вести ее, к кровати привязывать», «Вы такая молодая, могли бы другого родить».
Дочь росла общей любимицей не только в семье — в садике, школе. Занималась туризмом, заслужила поездку в Артек. Перед новым годом ей исполнилось 17 лет. А теперь мама пишет: «Мой ребенок неудержим, она употребляет соли в большом количестве, и это очень страшно. В конце концов, я решила уйти с работы, чтобы находиться рядом с ней».
Женщина уже понимала, что стала созависимой, отправилась на курс реабилитации в НКО «Дом надежды на горе». Потом, чтобы продолжить борьбу за ребенка, обратилась в платный реабилитационный центр: «Потому что ничего государственного для подростков у нас нет». Даже там отказывали, говорили, случай сложный, но решили попробовать. Через две недели девчонка сбежала. Нашли вместе с директором центра и приняли решение отправить ее в реабилитационный центр в Нижний Новгород, где помогают сложным зависимым детям. Полгода реабилитации, а дома снова срыв с истериками, матами. И снова розыск.
Митянина рассказывает: «Маме аккуратно присылают протоколы о совершении дочерью административных нарушений. Ситуация уже безнадежная, потому что закончились деньги на оплату лечения дочери в коммерческих центрах. Пишет: "Я ее очень люблю. Помогите нашей семье"».
— Когда я разговариваю с такими мамами, у меня нет ответа на вопрос, почему в Петербурге нет реабилитационного центра для наркозависимых детей, и мы не обеспечили их помощью. Например, «Ариадна» в Подмосковье и «Катарсис» в Нижнем Новгороде — государственные учреждения. Туда отправляют подростков, неважно, какой наркотик они употребляют, — объясняет Анна Митянина. — И в течение длительного времени с ними работают — до двух лет. Главный нарколог РФ Евгений Брюн говорит, что 56% пациентов «Ариадны» выходят в стойкую ремиссию. Это большой успех. «Ариадна» — в системе образования, «Катарсис» — в системе здравоохранения.
В Петербурге ни одного стационарного учреждения закрытого типа нет, за этих детей отвечают несколько ведомств одновременно. Да, частично это медицинская проблема, но медицине нужно заполнение коек, чтобы центр был рентабельным, а как их заполнить в учреждении, которое нельзя сделать закрытым? Системе здравоохранения на любое действие врача требуется подписать добровольное согласие. Если подросток уйдет, никто его не остановит. А он захочет уйти, такая природа у этой болезни. В системе образования всегда считали, что их дело — учить, а не лечить и воспитывать. В комитете по социальной политике реабилитация наркоманов ограничивается приемом родителей по записи к семейному психологу. В МВД задача — предотвратить преступления и потребление, хотя и методы воспитания есть — в колонии для несовершеннолетних.
В итоге у всех этих нянек дитя без глазу. Но, в конце концов, есть же опыт существования нетиповых учреждений, в которых задействована социалка, медицина и образование. Раз никто не хочет брать на себя эту заботу, надо создавать межведомственное учреждение. Как в других регионах. Потому что там наших детей принимают неохотно — своих девать некуда.
5 тысяч подростков — в группе риска
По итогам социально-психологического тестирования (СПТ) учащихся на употребление наркотиков, проведенного в 2020 году, в группу риска по вовлечению в прием наркотиков вошли больше 5 тысяч протестированных.
В «Выписке из Доклада о наркоситуации в Петербурге в 2020 году» несколько десятков страниц занимает перечень антинаркотических профилактических мероприятий, проведенных в городе. В основном это обычная работа ведомств в рамках текущего финансирования. Например, комитет по культуре отчитался о 296 профилактических антинаркотических мероприятиях: книжно-иллюстративных выставках в филиалах городских и районных библиотек, просветительских и авторских лекциях с охватом 8 645 человек и о более 72 тысячах просмотров ведомственных сайтов с материалами антинаркотической направленности.
Так и представляешь себе подростка, который заказал в даркнете закладку с наркотиком, а потом зашел на сайт комитета почитать, не вредно ли его принимать, или отправился в библиотеку на книжную выставку.
Приблизительно такие же антинаркотические мероприятия у всех комитетов и районных администраций. В том числе в так называемый месячник борьбы с наркоманией. Отчитываются за концерты с танцами и номерами антинаркотической направленности, выставки народного творчества и т. д. Только органы МВД выделяются на этом фоне — приходят в школы с рассказами о том, что грозит за употребление и распространение, проводят массовые рейды, которые, впрочем, не только в этом месячнике могут быть урожайными, их хоть каждый день проводи «в местах массового скопления молодежи» и подпольных интернет-магазинах.
Антинаркотическая программа в Петербурге очень экономная. На подпрограмму 3 «Реализация антинаркотической политики в Санкт-Петербурге» (выполняется в рамках Стратегии государственной антинаркотической политики Российской Федерации до 2020 года) в 2020 году было выделено всего 12,4 млн рублей, сюда включена и социальная реабилитация и ресоциализация прошедших лечение от зависимости: 2020 год — более 3,5 млн рублей, 2021-й — 1,1 млн рублей. По нескольким статьям расходовались эти 12 млн рублей, на них же «с целью пропаганды ЗОЖ среди несовершеннолетних и молодежи в рамках подпрограммы 3 организовано и проведено более 3 000 профилактических мероприятий», сказано в отчете. Если вычесть только 3,5 млн, каждое мероприятие стоило бы 2,8 тысячи рублей?
Наркоситуация в Петербурге перестала быть предкризисной, стала просто тяжелой
От внимательного прочтения доклада о наркотической ситуации в РФ, подготовленного Государственным антинаркотическим комитетом, сильно портится настроение. В нем наркоситуация в стране в целом называется стабильно «тяжелой» (по принятой методике ее оценки, следующие этапы — «предкризисная» и «кризисная»). При этом в Москве и Петербурге она улучшилась — из категории «предкризисная» в 2019 году перешла в «тяжелую» в 2020 году.
Правда, в 5 субъектах РФ показатели отравлений наркотическими веществами среди подростков превышают среднероссийский в два и более раза, среди них и Петербург — 29,4 на 100 тысяч подросткового населения.
По данным Минздрава, в 2020 году зарегистрировано 4 396 несовершеннолетних пациентов с психическими и поведенческими расстройствами, связанными с употреблением наркотиков, в 2019-м их было 5 135. Основной диагноз (90,4%) — «пагубное (с вредными последствиями) употребление наркотиков», у остальных — «синдром зависимости от наркотических веществ (наркомания)».
Петербург будто бы на этом фоне не выглядит образцом подростковой «чистоты» — со своими 213 зависимыми и пагубно употребляющими. Значит, в других регионах статистика приблизительно такая же.
В мире наркологи оценивают реальное число зависимых, умножая официальные цифры на 10. Приблизительно такие же данные показывают результаты опросов, приведенные в докладе Государственного антинаркотического комитета.
Опыт хотя бы однократного потребления наркотиков в течение жизни в России, по данным социологических исследований 2020 года, имеют 7,6 млн человек (2019-й — 8,5 млн). Число респондентов, потребляющих наркотики как регулярно, так и эпизодически в течение всей жизни, — 1,8 млн человек (2019-й — 1,9 млн).
41,6% опрошенных сообщают, что сегодня достать наркотики сравнительно легко и даже очень легко. С предложением попробовать запрещенные вещества сталкивался каждый пятый респондент (20,7%, в 2019-м их было 21,8%). При этом у 22,1% (2019-й — 24,1%) опрошенных в круге общения есть имеющие опыт потребления наркотиков.
В 48% случаев первое приобщение к ним происходит в несовершеннолетнем возрасте и практически столько же (44,5%) в возрасте от 18 до 30 лет. Анализ опросов показал, что самые используемые наркотики — трава и синтетика. Способы их употребления — не инъекционные, потому подросткам кажутся безопасными. А самые распространенные причины для начала — «интерес, любопытство» (46,8), «за компанию, предложили друзья» (37,6 %). Практически каждый десятый опрошенный в качестве причин назвал: молодость (10,4%), переходный возраст (10%), глупость (9,3%), сложную жизненную ситуацию (9,4%). 8,4% считают, что один раз попробовать наркотики не страшно.
В докладе ГАК сказано: «Представленные антинаркотическими комиссиями сведения дают основания полагать, что к настоящему времени создание региональных сегментов системы реабилитации и ресоциализации наркопотребителей в целом завершено».
Ирина Багликова, «Фонтанка.ру»
