«Его жизнь должна была закончиться трагично». Прошло 100 лет с расстрела Гумилёва

Специально для читателей «Фонтанки» литературовед Валерий Шубинский, автор книги «Зодчий. Жизнь Николая Гумилёва», рассказал о жизни и смерти одного из главных поэтов Серебряного века.

«Меня смущает, что сегодня память о Гумилёве, его слава имеет какой-то попсовый оттенок, говоря современным языком, — начал он разговор. — Люди знают о внешних сторонах его жизни: путешествиях, войне, о его юношеских эффектных, но неглубоких стихах. Но забывают о главном: о его зрелой поэзии, о его критических работах. Хотелось бы больше говорить об этом».

Чем он важен

«Гумилёв жил в эпоху великого расцвета поэзии, во время, которое мы называем Серебряным веком. Это первая мощная волна русского модернизма, и в этом поколении возникло много больших литературных гениев: рядом с ним работали Ахматова, Мандельштам, Хлебников, Ходасевич, молодой Пастернак, Цветаева и другие замечательные поэты. Гумилёв был не последним поэтом в этой плеяде, хотя по-настоящему начал «расписываться» только к концу жизни, и лучшие свои произведения создал в последние пару лет.

Он был лидером литературной школы — акмеизма. Он стал главным идеологом, центральной фигурой этого направления. Что еще важнее — Гумилёв был одним из лучших критиков своего времени, экспертом в том, что касается поэзии. Мандельштам говорил впоследствии: «Гумилёв разбирался в стихах лучше всех на свете». Ходасевич, который сложно относился к Николаю Степановичу как к человеку, не без некоторой снисходительности, тем не менее признавал, что тот безупречно понимает, как устроены стихи, и обладает совершенным вкусом. Если мы посмотрим оценки, которые содержатся в его критических статьях, — они поразительно точны. Он умел отличить настоящее от ненастоящего. Даже если он не любил кого-то из современников, — скажем, Маяковского, — всё равно он умел отдавать должное… Он говорил: «Да, это антипоэзия, но очень талантливая».

Гумилёв заложил основы литературных институций, которые продолжали существовать долгие годы после его смерти. То, что мы называем отечественной школой перевода, ее правила и нормы, — это создавалось при его участии. Он со своими соратниками создал те основы, по которым и сегодня переводятся стихи на русский язык. Сыграл роль в становлении системы литературной педагогики. В советское время существовали ЛИТО — литературные объединения, мастерские, которые воспитывали молодых поэтов. Эта традиция тоже была заложена Гумилёвым, который с огромной страстью отдавался педагогике к концу жизни.

В советское время его не издавали, и имя Гумилёва было запрещено даже упоминать. Тем не менее его поэзия оказала огромное влияние на следующие поколения литераторов. Вот такой парадокс.

Смерть как литературный факт

Гибель Гумилёва стала, как сказали бы литературоведы формальной школы, «литературным фактом». Он был арестован и расстрелян вместе с большой группой петроградской интеллигенции по обвинению в подготовке к свержению советской власти. Сейчас можно сказать с уверенностью, что подпольная деятельность ими действительно велась, и они на самом деле пытались бороться за свои идеалы. И Николай Степанович этого не скрывал. Но в то же время факт ареста и расстрела сотни человек произвел тогда огромное впечатление на интеллигенцию, это был страшный шок.

Он был первым большим поэтом, который стал жертвой «красного террора». Впоследствии, в 30-е годы, было уничтожено много творческих людей: Мандельштам погиб в лагере, Владимир Нарбут, соратник Гумилёва из группы акмеистов, был расстрелян. Но это было уже во время Большого террора, когда гибли сотни тысяч людей, а в 21 году такого еще не было. Тогда гражданская война уже закончилась, и расстрел сотни человек в Петрограде был исключительным событием.

Его друзья всё равно продолжали писать, хотя некоторые уехали из страны. У него была четверка учеников, которых называли «гумилятами»: Георгий Иванов, Георгий Адамович, Ирина Одоевцева, Николай Оцуп — все они эмигрировали в течение двух лет после смерти Гумилёва и позже сыграли большую роль в литературе первой эмиграции.

Настоящая слава началась после его смерти. При жизни он был известным писателем, поэтом, но мифологизация его личности произошла после этой трагической гибели. Гумилёв прожил очень романтическую жизнь, путешествовал, воевал, был в африканских экспедициях. Но его современники всё это недооценивали, существовало даже такое, ироническое отношение к Гумилёву и всем его подвигам. А когда он погиб, когда его жизнь так трагически завершилась, его биография «заиграла» совсем другими, яркими красками. Стало понятно, что всё это по-настоящему.

Достаточно для расстрела

Признательные показания об этой организации, так называемой «Петроградской боевой организации В. Н. Таганцева», дал сам ее глава Владимир Таганцев. Следователи ему пообещали, что будет открытый процесс и что никого не приговорят к высшей мере наказания. Он поверил, и рассказал в том числе о Гумилёве. Из множества томов материалов Таганцевского дела открыто и опубликовано не так много, но то, что относится собственно к Гумилёву, давно введено в оборот. Сначала поэт уходил от ответов, пока не стало понятно, что Таганцев всё раскрыл. Но и потом он лишнего не говорил, признавался в том, в чём нельзя было не признаться. Например, следователям стало известно, что Гумилёв обещал написать антисоветские прокламации. На самом деле он их уже написал и даже кому-то показывал — до этого следователи не докопались. Есть свидетельства мемуаристов, что во время Кронштадтского восстания Гумилёв ходил в рабочие районы и агитировал за восставших. Это тоже не стало известно следствию. Но даже того, в чём обвинили поэта, по меркам «красного террора», было достаточно, чтобы его расстрелять.

Есть легенда, что Гумилёва пытались спасти и что дело якобы дошло до Дзержинского и Ленина. В действительности за него просил Горький, были ходатайства пролетарских поэтов, у которых он вёл литературные кружки, за него просило издательство «Всемирная литература», где он работал, но ничего из этого не было принято во внимание. К Ленину, действительно, обращались, но только по поводу ученых, которые были в группе осужденных, и всё равно это не помогло им избежать расстрела. А если бы к Ленину обратились по поводу какого-то поэта-модерниста, то вождь пролетариата просто бы пожал плечами.

Гадкий утенок и прекрасный лебедь

В каждой биографии есть какой-то сюжет. Жизнь Гумилёва — это история гадкого утенка, который превращается в прекрасного лебедя.

Он был неприметным юношей, выходцем из Царского Села — места, где жили отставные чиновники, люди консервативные и приземленные. Он был некрасивым, косоглазым, плохо учился в гимназии, обладал слабым здоровьем. При этом еще и увлекался странными декадентскими стихами. Все над ним смеялись. Потом он стал известным поэтом, совершил путешествие в Африку, ушел добровольцем на войну, оказался любимцем женщин, а также литературным педагогом, мастером слова. Он не был человеком, которому всё дается даром, он всего добивался упорной борьбой. Его смерть поставила точку в этом пути. Может быть, по складу его характера, по складу его личности его жизнь должна была закончиться трагично».

Подготовила Мария Лащева, специально для «Фонтанки.ру»