Кого Мосул сплотил вокруг ИГИЛ

Кому обращено свежее выступление лидера запрещенного ИГ, кто собрался вокруг иракской столицы этой организации и что будет после падения Мосула - разбиралась «Фонтанка».

Утром пропагандистское крыло Исламского государства (запрещено в РФ) опубликовало прямое обращение лидера группировки Абу-Бакра аль-Багдади.

В 17-минутном видео Багдади угрожает Израилю и Саудовской Аравии, а также даёт понять – ИГ в Мосуле до последнего. Редактор арабского отделения BBС Себастьян Ашер считает, что аудиозапись подлинная, ссылаясь на анализ голоса и произношения. Очевидно, что она сделана скорее для внутреннего пользования, в ответ на многочисленные сообщения о смерти лидера террористов. Последнее обращение такого рода было опубликовано больше года назад.

Иракская столица ИГ

Почти два с половиной года назад боевики Исламского государства заняли второй по величине иракский город всего за шесть дней. Иракские войска бежали, а в руки террористов попало не только самое современное оружие, оставленное федералами, но и сотни миллионов долларов из мосульских банков. Через несколько недель Абу-Бакр аль-Багдади именно в Мосуле объявил о создании Исламского халифата на подконтрольных территориях. Мосул стал иракской столицей ИГ, важнейшим экономическим и символическим центром халифата.

Сейчас регулярные подразделения иракской армии, обученные и вооружённые США, вплотную подошли к Мосулу. С севера город блокирует курдское ополчение «Пешмерга», с юго-запада – отряды иракского народного ополчения аль-Хашд аль-Шааби, официально секулярные, но на деле состоящие почти полностью из шиитов иракского юга. Британская авиация собирает разведданные, французская артиллерия обстреливает окраины города, интернациональная коалиция, которую возглавляет США, бомбит с воздуха.

Силы неравны – по примерным подсчётам, на 4 – 9 тысяч боевиков Исламского государства, окопавшихся в городе, приходится примерно 25 тысяч иракских военных, 8 тысяч шиитских ополченцев, 6 тысяч бойцов курдского ополчения, не считая американского и французского спецназа. К тому же вблизи города располагается 2 тысячи турецких инструкторов. Но ИГ за это время выстроило оборону, к тому же атакующие боятся атак смертников, уносящих десятки жизней и деморализующих.

«Штурма нет, есть плавное продвижение – сообщает президент Института Ближнего Востока Евгений Сатановский – правительственные войска оставляют коридоры для отхода боевиков, одновременно с этим американцы ведут торг с местными суннитскими шейхами, чтобы те покинули Мосул. Однако есть непримиримые группы, которые прикрываются гражданским населением и останутся до конца. Будущее невнятно».

Его точку зрения разделяет и Вениамин Попов, директор Центра партнерства цивилизаций МГИМО, бывший посол России в Ливии: «Про будущее сейчас говорить рано, боевики не уходят; по некоторым данным, в городе находится сам аль-Багдади. ИГ будет сражаться до последнего, и операция по освобождению займёт месяцы. Силы коалиции раздроблены, цели участников разные, и к тому же пока нельзя предсказать, кто именно в итоге получит контроль над ним. Одно можно сказать точно – Мосул скорее поздно, чем рано, будет взят, и его будущее повлияет на ход войны».

В этом конфликте есть и ещё одна заинтересованная сторона – Турция. В последние дни концентрация турецких войск около турецко-иракской границы быстро увеличивается. Недалеко от Мосула на военной базе Башика большой турецкий контингент официально обучает курдских военных, а на самом деле пристально следит за развитием ситуации.

Руководитель политического направления центра изучения современной Турции, востоковед-тюрколог Юрий Мавашев рассуждает о задачах Турции в регионе: «В интересах Турции сохранять раздробленность Сирии и Ирака, их они воспринимают как исторически не чужие себе территории. Президент Реджеп Тайип Эрдоган в последнее время много говорит о пересмотре Лозаннского договора 1923 года, который юридически оформил распад Османской империи и установил современные границы новой страны. Сейчас Турция пытается создать буферную зону на границе с Сирией и, возможно, с Ираком, хотя здесь пока нет ясности. В эту зону турецкие власти смогут переселить более 3,5 миллиона сирийских беженцев. Ближе к концу войны Эрдоган попробует добиться для этой территории относительной независимости, чтобы, возможно, в будущем продолжить экспансию своего влияния на юг. Однако сейчас продвижение турецких войск в рамках операции «Щит Евфрата» ограничено сирийским городом Эль-Баб, так как есть чёткие договорённости с Россией. Это подтверждает и позавчерашняя встреча начальника Генштаба Вооружённых сил РФ генерала Валерия Герасимова со своим турецким коллегой Хулуси Акаром».

«Эрдоган считает, что панисламистский курс Турции даёт ей моральное право выступать в защиту суннитов соседних стран, например Ирака, – продолжает эксперт, – он будет стараться присутствием своих сил ограничить стычки населяющих Мосул суннитов с шиитской милицией, которая считает местных суннитов чуть ли не коллаборационистами, а также ограничить территориальные притязания курдов».

Действительно, относительно будущего курдов ясности пока тоже нет. Турция традиционно поддерживает Иракский Курдистан, видя в нём надёжного поставщика нефти, но остальных, не ассоциированных с Эрбилем (столица Иракского Курдистана) курдов воспринимает как врагов, небезосновательно подозревая в поддержке своих сепаратистов из Курдской рабочей партии. Турецкое вторжение на территорию Сирии, официально направленное против ИГ, на деле в первую очередь было обращено против сирийских курдов, которые после обороны Кобани (Айн-аль-Араб) и последовавших за ней военных успехов шли на соединение с большим курдским анклавом Эшрин на западе и таким образом угрожали создать непрерывный пояс курдского влияния, который отрезал бы Турцию от всего Ближнего Востока.

Однако в отличие от своих сирийских собратьев иракские курды не стремятся к собственной юридической независимости, считает Евгений Сатановский: «Для иракских курдов Мосул гораздо менее важен, чем фантастически богатый нефтью Киркук. Все слова о независимости направлены на экспорт, помогают получать дотации из Багдада и Вашингтона».

Что дальше

Все эксперты сходятся в том, что сейчас предугадать судьбу Мосула невозможно. Однако можно подумать об интересах сторон.

О мотивах правительственных войск и спецназа рассуждать не приходится. Их задача вернуть под свой контроль утраченные территории.

Шиитская милиция, де-факто подконтрольная Ирану, видит в суннитских жителях Мосула предателей и пособников ИГ. На фоне тянущейся на протяжении столетий вражды между этими двумя крупнейшими ветвями ислама нельзя исключить внутриконфессиональные столкновения при зачистках города и его окрестностей, тем более прецеденты уже бывали.

Курдские отряды «Пешмерга», осаждающие иракскую столицу ИГ с севера, не рвутся вперёд. «Американцы с трудом заставили «Пешмергу» принимать участие в освобождении Мосула, потому что это суннитский город и курдов там нет», – говорит Сатановский.

Интерес американской стороны прозрачен. 8 ноября в США произойдут президентские выборы. Барак Обама хочет покинуть свой пост на мажорной ноте, однако, по словам Вениамина Попова, Мосул не будет взят ни через неделю, ни, возможно, даже к 20 января, дате инаугурации нового президента Соединённых Штатов.

Турция не будет предпринимать резких шагов, считает Юрий Мавашев: «Заявления турецкого руководства о стремлении участвовать в штурме Мосула были, но сейчас, несмотря на скопление турецких войск в пограничной провинции Ширнак, вряд ли Турция вторгнется на территорию Ирака. Вся эта шумиха направлена на внутреннее потребление, да и армия заметно ослаблена чистками после неудавшегося июльского переворота. Максимум, что может случиться, – локальное вмешательство турецкого спецназа на стороне суннитов в случае каких-то из ряда вон выходящих стычек с шиитами. Ведь все стороны конфликта преследуют собственные цели, однако в одном сомневаться не приходится – рано или поздно Мосул будет взят».

Итог

Информационное поле на Западе и в России пестрит сводками с фронта, все шаги коалиции и ИГ изучаются под микроскопом сотнями экспертов по всему миру, но в последнее время всё громче начинают звучать голоса, говорящие – хорошо, Мосул конечно будет взят, но что будет дальше? Общий враг удерживает разномастные группы суннитов, шиитов и курдов в одной упряжке, заставив их на время забыть о разногласиях, но что будет, когда его не станет? На этот вопрос сейчас никто не берётся ответить, понятно одно – неминуемое падение города в частности и ИГ в целом оставит участников конфликта один на один с собственными непримиримыми разногласиями, к решению которых пока не готова ни одна из сторон.

Михаил Ермолаев для «Фонтанки.ру»