Петербуржца Ченс-Майкла отпустили домой (фото)

Ченс-Майкл, как теперь зовут этого двухлетнего паренька, всё-таки едет в США. Несмотря на попытку городской прокуратуры опротестовать решение суда об его усыновлении американской семьёй. В среду, 23 января, мама и старший брат заберут его из Дома ребёнка. Неделя на всякие формальности – и 2 февраля он будет дома, в Джорджии. Там его ждёт море игрушек, а ещё – папа и второй брат. Полгода они учили русский язык, чтобы разговаривать с малышом.

После принятия нашей Госдумой «закона Димы Яковлева» казалось, что удивить нас трудно, однако прокуратуре Санкт-Петербурга это сделать удалось. В конце прошлой недели прокурор города подал апелляцию на решение городского суда, успевшего одобрить «американское» усыновление в последние дни прошлого года – перед самым вступлением закона в силу. Прокурор тоже действовал «на флажке»: решение суда должно было вступить в силу 22 января.

Дня, когда в семье появится третий сын, из России, Филип и Энн Петитт ждали полгода – с июня, когда они впервые увидели двухлетнего малыша в Доме ребёнка № 4.

А он ждал всю свою маленькую жизнь. Биологические родители отказались от ребёнка «с диагнозами» сразу. Потом за два года от него отказывались ещё 9 раз. Это всё были потенциальные усыновители. Из России. Американцам для принятия решения понадобилось несколько минут.

– Это была настоящая любовь с первого взгляда, – рассказывает «Фонтанке» Энн. – Мы приехали к нему в приют в июне 2012 года, когда нам сказали, что есть такой малыш. Увидели его – и сразу сказали, что хотим забрать. Он удивительный, очень славный. И совсем не плакал. На второй день мы вернулись – и прыгнул мне на руки! Он выглядел очень счастливым ребёнком. И очень ухоженным. Я хочу сказать, что этот Дом ребёнка проделал с ним очень хорошую работу.

Они с Филипом всегда хотели иметь большую семью, но так получилось, что детей только двое: сыновья 11 и 14 лет. Это очень мало, улыбается Энн. Соседи свою семью «расширили», усыновили малыша. И они рассказали, как это сделать. У Энн – российские корни, её предки жили когда-то в Литве, в Польше и в самой России, поэтому и ребёнка они хотели именно из нашей страны.

Их не останавливало, что вместе с двухлетним малышом они берут ворох медицинских документов с непростыми диагнозами: недоношенность, поражение центральной нервной системы, косоглазие, порок сердца, гнойный менингит в анамнезе.

– Нет, нас это не пугает, – удивляется Энн вопросу. – Да, он особенный ребёнок, это правда. Но разве может это остановить? Люди все особенные, у каждого из нас есть свои особенности и потребности. У него действительно проблема с глазками, но дома, в Америке, его уже ждут врачи, мы их начали подбирать ещё в сентябре. Мы нашли доктора, который говорит по-русски и сможет прочитать медицинские документы. Врачи обследуют нашего мальчика, как только мы приедем, будет проведена операция.

Не пугали их и возможные проблемы с «неродным» ребёнком.

– Мы хорошо знаем, с чем можем столкнуться, – кивает Энн. – Мы прошли множество тренингов. В США, если кто-то хочет усыновить ребёнка, он должен окончить специальные курсы. Ещё дополнительный тренинг, на 70 часов, потребовала пройти Россия. И я считаю, что это правильно: никто ведь не знает, к чему готовиться. К тому же эти курсы недёшевы, и если вы готовы платить из своего кармана, это говорит о серьёзности ваших намерений.

За полгода они приезжали к своему пареньку трижды. В общей сложности провели вместе месяц. То, как они общались, поразило представителя агентства по усыновлению Наталью Кондратьеву.

– Я 20 лет работаю с этим, а такого не видела, – призналась она «Фонтанке». – Мальчика было просто не оторвать от них. Нянечка зовёт его переодеть штанишки, а он за Энн цепляется. Быстренько переодели – и он к ней бежит. Второй раз они приехали через 27 недель – и я глазам не поверила: он их узнал.

Энн и Филип усвоили, что их маленький сын больше всего любит бананы, крекеры и сок. И терпеть не может сыр. Выяснили, какие продукты ему нельзя – аллергия. С сентября начали готовиться к его приезду.

– Мы попросили друга, и он по фотографиям сделал точно такую же кроватку, какая у него в Доме ребёнка, – увлечённо рассказывает Энн. – И комнату ему мы специально покрасили так, чтобы ему проще было привыкать. А ещё мы посмотрели, какие игрушки он любит в детском доме, и купили ему такие же. Вот он любит песочницу – и мы купили такую домашнюю песочницу, которую можно поставить в комнате, а не во дворе. Поверьте, мы давно его ждём, и мы хорошо подготовились.

Они действительно готовились на славу. Даже стали учить русский язык.

– Мы не хотим отрывать его от страны, где он родился, он сможет сюда приехать, когда захочет, – объясняет Энн.

И она, посмотрев в потолок с полсекунды, демонстрирует свои успехи в русском: «Англиски, рюски, спасибо, пит, много».

– Я пока только пытаюсь учить, – смеётся. – А вот муж и сыновья неплохо говорят. Муж в суде заговорил по-русски и всех этим очень удивил.

В декабре, когда вся Россия обсуждала «закон Димы Яковлева», Энн напряжённо следила за новостями в Интернете.

– В эти дни я звонила ей, – рассказала «Фонтанке» администратор маленькой гостиницы, где семья всегда останавливалась, приезжая в Петербург, Аня. – У них было раннее утро, а Энн ответила бодрым голосом. Сказала, что не спала всю ночь, всё ходила по комнатам, так волновалась.

До вступления в силу «закона подлецов» оставалось всё меньше времени. Энн и Филип не находили себе места от тревоги. И вот 21 декабря им сообщили: суд разрешил усыновление, 22 января можно забирать ребёнка.

Они решили, что назовут его Ченс-Майкл. Ченс – это по-английски «шанс». Филип остался дома – доделывать всякие мелочи к приезду малыша вместе с младшим сыном. Энн взяла старшего и поехала в Россию, чтобы быть в Петербурге за несколько дней до 22-го. Надо же всё подготовить, чтобы парню ни дня лишнего не ждать!

А 21-го ей сообщили: всё отменяется.

Городской суд Петербурга проинформировал граждан США Филипа и Энн Петитт о том, что «поступило сообщение о подаче прокурором Санкт-Петербурга 18 января 2013 года апелляционного представления на решение… об усыновлении». И в случае, если Верховный суд поддержит прокуратуру, мальчик останется в России.

От него, повторим, отказывались 9 раз. На десятый этот ребёнок уже должен был усвоить урок: мамы и папы у него не будет. Не будет операции на глазах. Не будет двух старших братьев и песочницы в доме. И самого дома тоже не будет. Только – Дом ребёнка.

– Я переводила это всё, и смотреть на Энн было невозможно, – говорит Наталья Кондартьева. – Она села и просто плакала.

– Для меня это было огромное потрясение, – Энн, кажется, и теперь готова расплакаться. – Это было очень тяжело. Но в глубине души я продолжала верить, что что-то ещё можно сделать. Что восторжествует здравый смысл. Потому что такого просто не может быть!

«Что-то можно сделать» называется аппаратом уполномоченного по правам ребёнка в Санкт-Петербурге. В тот же день на сайте детского омбудсмена Светланы Агапитовой было опубликовано сообщение о том, что сироту лишают семьи в десятый раз, и теперь это делает городская прокуратура. Зачем?

– Прокуратура никакой апелляции не подавала, и мы ничего комментировать не будем, – отрезали в ответ на вопрос «Фонтанки» в пресс-службе ведомства. – Мы ничего не оспаривали, ребёнок уезжает в Америку!

Ребёнок действительно уезжает в Америку. После того, как детский омбудсмен предала эту историю огласке, прокуратура «включила реверс». Немедленно выяснилось, что она «апелляций не подавала». И мы бы поверили. Кабы не имели в руках копию сообщения из городского суда, которую передала нам Энн Петитт.

Ну, пусть так: не подавали – так не подавали. Главное, что Ченс-Майкл Петитт всё-таки едет домой, в комнату с кроваткой и песочницей.

*

Между тем, только в Петербурге остаются больше трёх десятков сирот, которые так же, как он, успели узнать своих маму с папой. Ждали, когда поедут к ним. Но суд не успел вынести решения до 1 января. В одной семье, рассказала «Фонтанке» Наталья Кондратьева, все документы были готовы. Но живёт эта семья, к сожалению, в Нью-Йорке, а там был ураган. Узнав о стихийном бедствии в США, российский суд потребовал от американцев подтвердить, что их дом не разрушен. Что жилищные условия усыновлённого россиянина в Штатах будут не хуже, чем в российском Доме малютки. Пока собирали документы, пока работала почта, вышел закон.

Ирина Тумакова, «Фонтанка.ру»