Сергей Смолянинов: Для спасения Консерватории нужна пожарная команда

Первый проректор Консерватории Сергей Смолянинов 16-го февраля восстановлен на работе решением Октябрьского районного суда. Напомним, что Сергей Смолянинов был уволен из музыкального вуза в октябре прошлого года. Ректор Сергей Стадлер обвинил его в нарушении финансовой дисциплины. Именно со Смоляниновым в своем письме в прокуратуру Сергей Стадлер связывал многочисленные неприятные факты, которые происходили в вузе — в том числе некачественный ремонт кабинета, кровли и другие эпизоды, по которым сейчас возбуждены уголовные дела. Именно за эти нарушения он его и уволил. Восстановленный на работе Сергей Смолянинов рассказал «Фонтанке» о происходящем в Консерватории - от текущей крыши, до того, как выбирали ректора.

- Сергей Викторович, что Вы можете сказать о всех этих уголовных делах о мошенничестве в Консерватории?

- На самом деле в Консерватории ничего незаметно не украдешь. При мне ни копейки не было украдено. Я ведь понимаю, что Консерватория - это место, в котором работает 35 народных артистов. Любой из них встретит президента, тот ему пожмет руку, и он вполне может сказать — у нас в Консерватории воруют.

- Так почему же течет крыша?

- На самом деле, как мне кажется, вопреки возбужденному уголовному делу - проблема не в том, что кровлю плохо сделали. Как я думаю, проблема в том, что её некачественно убирали. Я видел документы - в конце 2010 года были заключены контракты на чистку кровли, на следующий день работы уже были оплачены, на крышах, как мне рассказывали сотрудники Консерватории, никто никого не видел. Затем Новый год — Стадлер уезжает на гастроли, остальные, условно говоря, кататься на лыжах в Финляндию. Дальше я представляю себе картину так - в этот момент весь снег на крыше уже превращается в лед. А когда начинает течь после праздников, то они видят, что вместо 1000 тонн снега там уже 1000 тонн льда. 60 сантиметров льда лопатой уже не возьмешь. Как я думаю, из крыши срочно привлеченные таджики сделали дуршлаг. А когда потекло, то вспомнили обо мне. Что летом я там чего-то где-то делал... Мне звонят. «Какого числа подписан акт о приемке работ?» - спрашиваю я. «13-го августа». «Не моё! После 16-го июля даже обсуждать не буду».

Проблема на самом деле не в ремонте крыши, а в дешевом пиаре, который, как я думаю, придумали помощники Стадлера. Зачем это было нужно? На тот момент, когда они пришли, уже было принято постановление о выделении миллиардов рублей на юбилей. Вы об этом писали. И эти деньги давались под конкретного человека, который будет за них отвечать. Вы догадываетесь, я думаю, под какого. Поэтому когда я давал согласие, что готов за них отвечать, то понимал, что даже речи не может быть о каких-то схемах их увода. Приедет Счетная палата — сразу пропадут все, кто был рядом с тобой. В секунды останешься только ты и подписанные тобой документы. Новые же соратники ректора, которые устали ждать этих денег, решили ускорить их получение - они подсказали ему написать в прокуратуру и рассказать, как у них все плохо. Люди хотели на создавшейся информационной волне побыстрее вытянуть и федерального бюджета деньги. Для этого решили пожаловаться всем — губернатору, прокуратуре - том, как у них все плохо. Но перестарались, и, по моему мнению, их письма теперь воспринимаются только как явка с повинной.

- То есть деньги, выделенные на ремонт кровли, украдены не были?

- Я видел, что люди на крыше работали добросовестно. Кровля ремонтировалась — не буду упираться до метра, но её чинили. Так что если вы меня спросите, украл ли Стадлер эти деньги - я скажу, что вряд ли. Придет весна, поднимутся специалисты, и старый лист от нового отличить будет легко. Но им была нужна сенсация. Так что все уголовные дела высосаны людьми из пальца. В этой ситуации они жертвуют всем — репутацией вуза и даже Стадлером. У них висит морковка, до которой нужно добраться, — 3,5 миллиарда рублей. И на эту морковку они смотрят как заговоренные.

Так что проблема там не в украденных 7 миллионах рублей - она намного серьезнее. Дело не в том, что кто-то не починил кровлю или не поставил оборудование «ТелеЛифта» и неправильно отремонтировал кабинет Стадлера. Это вообще не то, чем стоит заниматься. Все куда хуже — я думаю, что тем, что, по моей информации, кровля не убиралась, вузу нанесен огромный ущерб. Посчитайте — одни только 40 аудиторий залиты водой - ремонт обойдется миллионов в 100 рублей. А что и сколько там еще пострадало, очень скоро вскроется — возможно, эта цифра и больше.

- Сергей Викторович, насколько я понимаю, причиной для Вашего увольнения явилась аренда некоего склада, в котором погибли декорации.

- Я расскажу о предыстории этой ситуации подробно. До 2007-го Консерватория и театр Консерватории были разными юридическими лицами. В 2007-м году, 1-го января, эти два юридических лица объединились. У театра было хранилище театральных декораций. Это было по адресу: Витебская улица, дом 16. Весной 2009 года эти декорации затопило. Консерватории это стало известно только летом, когда комендант здания обнаружила, что их залило. Вода поднималась на метр, всюду плесень. Сергею Стадлеру сразу доложили, посмотрели, от каких спектаклей там хранились декорации. Некоторым из них лет по 30-40, так что они и так были обветшавшие. Решили так — то, что можно спасти, костюмы, жесткие декорации, которые можно использовать на других спектаклях, попытаться просушить. Списать нельзя — мы федеральное учреждение. Решили арендовать новый склад, тем более что и так было предписание пожнадзора о том, что сам театр также надо освободить от лишнего хлама. Декорации частично хранились прямо под сценой. Если бы что-то полыхнуло, то мало бы не показалось. Так что ректор сказал театру — ищите помещение, будем арендовать. Понятно, что в центре помещения очень дорогие. Нашли место в Горелово, на площадке режимного предприятия. Объявили конкурс, наши специалисты съездили туда и посмотрели. Все наши требования обещали выполнить. Заключили договор, начали перевозить туда декорации со всех складов. Под подгнившие декорации отвели отдельное помещение. Ну, а когда в Консерваторию пришли новые люди, которых сейчас Сергей Стадлер считает своими главными помощниками — некий Андрей Титков и его соратники, то они решили вспомнить об этом, чтобы уволить меня.

Как я понимаю, приходя в Консерваторию, они знали, что есть постановление правительства о выделении больших денег к юбилею, и эти деньги можно будет осваивать. Они этого и не скрывали. На одном из заседаний ректората Консерватории просто впрямую обсуждался вопрос, как правильно работать с подрядчиками. Я им сразу сказал, что предостерегаю их от такой постановки вопроса, присутствовать здесь больше не могу, а Стадлеру говорю — Сергей Валентинович, вы плохо закончите. Я пытался до них донести, что деньги Консерватории выделяются на учебный процесс. Это не продюсерский центр, где можно зарабатывать, получать бонусы. Это учебное заведение, а не концертная площадка. На концертную деятельность нам выделяется 0 рублей.

- Когда начался разлад между вами?

- До какого-то времени ректор ко мне прислушивался, потому что установка была такая — Сергей Валентинович - большой музыкант, но, по мнению приглашавших меня людей, мало разбирается в хозяйственных вопросах. Я на себе тащил судебные дела с его оппонентами — вы знаете всю эту историю. Я тащил всю финансово-хозяйственную деятельность. Но главное, за что я на него обижен — именно на мне была подготовка его выборов. Дело в том, что когда мы пришли в Консерваторию, я попытался промониторить поддержку ректора. Его рейтинг был чуть больше 10 процентов. Но в итоге мы победили.

- А когда зашла речь об увольнении?

- Впервые я услышал о нем 16-го июля 2010 года. У меня был день рожденья — 45 лет. Я пригласил Сергея Валентиновича вечером его отметить, но он заявил, что министр попросил его приехать в Москву, после чего он вернется. В 16 часов мне звонят из министерства — «что случилось с твоим руководителем?» Я говорю — а что случилось? «Он зашел к министру и попросил тебя уволить. На что министр ему ответил, что это не его компетенция — он ваш заместитель, и сами решайте свои вопросы».

Понять, что случилось, так и не удалось. В понедельник он не вышел на работу, во вторник его тоже нет. В среду мне сообщают, что Стадлер пришел в Казначейство и отозвал карточку подписей. Я ему звоню — трубку не берет. В четверг приезжает высокопоставленный чиновник из Министерства культуры. Спрашивает: «Что происходит?». «А я не знаю». «Как так?». «Я просто не знаю, где Стадлер...».

И тут мы смотрим в окно, в скверик — чиновник говорит: «Слушай, а там не твой ректор сидит?». Набирает его телефон — Сергей Валентинович берет трубку. «Слушайте, не хотите зайти?». «Нет, я боюсь Смолянинова, - отвечает Стадлер. - Лучше вы выходите». Он вышел поговорить и сообщает - Стадлер запросил мое увольнение, главного бухгалтера и т.д. Все же убедили его поговорить втроем. Он заявляет: «Сергей Викторович, у меня лично к вам претензий нет. Но меня министр попросил вас уволить!». Тут мне уже стало совсем смешно. После чего он берет скрипку и уходит — у него концерт в Павловске, времени нету.

Мы договорись с министерством так — я прошу отозвать у меня право подписи, потому как делить ответственность со Стадлером не хочу, и ищу себе новое место работы. Он чего-нибудь махнет, а мне потом скажут - он-то скрипач, а ты куда cмотрел? Я ушел в отпуск, заболел... В общем, с 16-го июля я отошел от дел. Поэтому когда ко мне сейчас приходят и говорят — не могли бы вы рассказать, что у вас произошло с кровлей, — я отвечаю: все, что до 16-го июля, пожалуйста. А все что после — не моё. Кто подписал? Стадлер? Все вопросы к Стадлеру!

- А когда Вы были уволены?

- После лета и моей болезни я вернулся к первому заседанию ученого совета — 12-го октября. Сергей Стадлер сразу мне заявил - решил с вами расстаться. А я за это время говорил с разными людьми в министерстве, с другими людьми, и меня просили — ни в коем случае не увольняться. Потому что иначе там все рухнет, рухнут финансы, крыша, электричество, канализация. Поэтому я ему отвечаю — Сергей Валентинович, я не сам сюда пришел, и не мне самому отсюда уходить. Мне дадут команду — я встану и уйду. Но просто потому, что вам захотелось — этого не будет. Он говорит: хорошо, мы уволим вас по статье. Получил документы — в них написано «за однократное грубое нарушение». Я спрашиваю — что я нарушил-то? Елена Солодовникова, новый начальник финансово-планового отдела, отвечает мне — был бы человек, а статью найдем. А узнал, за что я уволен, только на первом заседании суда. Когда Сергей Валентинович подписывал документы, то я сразу предупредил его - вы сейчас подписываете приказ об увольнении не мне, а себе. Но я не стал торопиться, а просто встал и ушел. Ровно через месяц я подал заявление в суд о восстановлении... Я понимал, что он сможет сделать самостоятельно. Ректор вуза, такая уж это работа, должен в день читать 400 страниц документации. Если он не прочитал их сегодня, то завтра их будет 800. Я даже боюсь предполагать, сколько у него сейчас лежит кубометров бумаги.

- Почему же произошла такая резкая перемена в отношении ректора к Вам?

- Я анализировал, что произошло. Пока ему было страшно за кресло ректора, он к кому-то прислушивался. Но наступил момент, когда уже не страшно. И заработали нереализованные амбиции. В конце 2009 года он как-то подошел и говорит — мне нужно реализовать крупные проекты — балет «Золушка» и оперу «Снегурочка». Но нужны масштабные декорации, режиссеры и т.д. Я говорю - хорошо, я поговорю с министерством, найдем внутренние резервы. В начале следующего года он говорит - будем ставить «Царскую невесту». Будем заказывать новые декорации. Режиссер Андрей Могучий, он с ним договорился, это будет круто и пафосно.

Приходят рекомендованные Стадлером люди, которые должны делать декорации. Говорят — вы переводите деньги нам, а мы решаем, что делать. Я объясняю — мы бюджетная организация, без конкурса нельзя, никаких денег предоставить я вам не могу. И тут началось — появляется возмущенный Сергей Валентинович и говорит: «Ты мне что, противодействуешь?». В общем, накалялось, накалялось, и незадолго до моего дня рождения он пришел ко мне со словами — «ректор я или не ректор»? «Вы ректор, - отвечаю я. - Хотите — подписывайте. Но я отвечать за это не буду». То есть человека, как мне кажется, понесло.

- Нынешние соратники Стадлера говорят, что вас ему навязали люди из Министерства культуры.

- Неправда, не из министерства.

- Тогда сформулируем так — человек влиятельный?

- Да. Я в разговоре с одним из своих товарищей сказал как-то, что у меня есть время, которое я могу потратить на интересы Родины. Потому что двое брюк на себя не наденешь, и сколько можно зарабатывать... Мне ответили, что есть такой замечательный человек, который хотел бы стать ректором. Не мог бы ты ему помочь. Меня со Стадлером познакомили за неделю до того, как мы пришли в Консерваторию. Его право было отказаться. Он согласился. Сейчас же ситуация там совсем неприятная для ректора.

- Зачем тогда Вы восстанавливаетесь на своей должности? Вы хотите с ним работать?

- Я не хочу с ним работать, это невозможно. Меня и судья спросила — вы что, думаете, что Сергея Стадлера скоро уволят? Это не мое дело — это решать прежде всего музыкантам и уполномоченным людям в Москве. Я думаю, что если есть какая-то политическая воля, то это произойдет. Но я не провидец. Сегодня в Консерватории происходит катастрофа. Простят ли ему происходящее власти? В нашей стране я ничего не исключаю... А вот коллектив Консерватории этого точно не простит.

- Не могу не спросить, раз уж Вы упоминали, что Вы занимались выборами Стадлера — именно Вас ведь считают человеком, который проводил репрессии против его противников. Как Вы прокомментируете многочисленные обвинения о силовых методах при этих выборах, выдавливании профессоров из Консерватории, переформировании факультетов для того, чтобы лишить голосов его противников....

- Что касается моей роли в «гонениях», то я человек компромиссный. Я вас уверяю - я разговаривал со всеми людьми. Сергей Валентинович был категорически против того, чтобы договариваться с Гинтасом Жяльвисом и другими. Я же не испытываю никаких негативных чувств ни к Валерию Васильевичу Смирнову, ни к Николаю Авксентьевичу Мартынову, ни к Станиславу Леоновичу Гаудасинскому, ни к другим противникам ректора. Я не хотел их обижать. Но я приходил к Стадлеру и предлагал - давайте договоримся, они люди заслуженные и состоявшиеся в профессии. Если вы не в состоянии это сделать, то могу я. «Нет, я договариваться не буду», - отвечал ректор. Хорошо, пусть с Жяльвисом у вас давние личные взаимоотношения, но хотя бы с Мартыновым? «Нет»! С Алексеевым? «Нет»! С Чернушенко? «Нет!».

Могу сказать, что впору говорить о создании пожарной команды по ликвидации последствий деятельности ректората за последние 6 месяцев. Сейчас нужен человек, авторитет которого объединит всех. Я думаю, что нужно советоваться с консерваторскими старожилами. Там есть мудрецы — Сергей Михайлович Слонимский, Леонид Евгеньевич Гаккель, Виктор Васильевич Сумеркин, Анатолий Павлович Никитин, прошу прощения, если кого-то не упомянул. Нужен совет мудрецов. А если сейчас министерство оставит Стадлера или опять навяжет вузу кого-то, то будет то же самое. Все быстро перегруппируются, и начнут дружить друг против друга.

- Что теперь будете делать лично Вы?

- Во-первых, постараюсь получить доступ к документам и разобраться, что происходило в Консерватории в последние месяцы. Во-вторых, помогу следственному комитету разобраться в уголовных делах. Думаю, что есть вещи, которые я могу прояснить, в частности с компанией «ТелеЛифт». Ну и, наконец, необходимо разобраться с деньгами театра — сейчас этим занимается ОБЭП Адмиралтейского района. Надеюсь, что моя информированность поможет им быстро разобраться в этой ситуации.

Беседовал Михаил Гончаров, "Фонтанка.ру"