Результатом проверки музеев должны быть не только замечания

В Российском Этнографическом музее прокомментировали итоги проверки, которую этой весной проводила специальная комиссия, созданная после ЧП в Эрмитаже. «Все полученные замечания находятся в русле нашей постоянной работы. Не произошло ничего из ряда вон выходящего. Хищений в наших музеях не было обнаружено, да и не могло быть», - сказал журналистам директор музея Владимир Грусман.

Напомним, что на прошлой неделе своими впечатлениями от проверки петербургских музеев с «Фонтанкой» поделилась глава управления культурного наследия Роскультуры Анна Колупаева. «В Этнографическом музее есть такая проблема – около 2000 предметов, - а это довольно много для федерального музея, - без учетных обозначений. И они не могут понять ситуацию. В подвале, куда во время войны попала бомба, хранилась археология, и в музее были уверены, что эта коллекция утрачена. А мы её нашли, но почему-то в Эрмитаже», - рассказала «Фонтанке» Колупаева.

Директор РЭМ «дополнил» список проверяющих органов. «Нас проверяли прокуратура, Роскультура, Росохранкультура, пробирная палата. Все эти проверки в музее проходили с начала этого года, но мы не считаем, что процесс уже закончен. Естественно, что мы получили какие-то замечания. Но они находятся абсолютно в русле нашей постоянной работы. Не произошло ничего из ряда вон выходящего. Хищений в результате этих проверок в наших музеях не было обнаружено, да и не могло быть. Все в порядке и в нашем уникальном фонде драгметаллов и драгоценных камней – его очень внимательно и серьезно проверяла пробирная палата и другие ведомства. Там у нас хранятся потрясающие экземпляры, в том числе подаренные последними российскими государями», - рассказал Владимир Грусман.

«У нашего музея давняя история и очень большая коллекция. В коллекции есть предметы более 180 народов СССР и зарубежья. Иногда, конечно, у нас бывают случаи, когда экспонаты в процессе выставок и передвижений несколько утрачивают свой внешний вид (тогда мы их отдаем в реставрацию – у нас прекрасная реставрационная мастерская). Бывает и такое, что они утрачивают маркировку. В процессе хранения иногда так случается, что либо номер стирается, либо что-то еще с ним происходит. Мы ведь их чистим, моем. Но это не значит, что экспонаты утрачиваются полностью. Они ведь остаются в музее, и мы ставим их на отдельный специальный учет. А дальше происходит работа по их идентификации. Все сравнивается с описями. Работа не быстрая, и не простая, учитывая, что книги учета ведутся с 1902 года», - объяснила главный хранитель РЭМ Наталья Прокопьева.

По словам Владимира Грусмана, предписания по опознанию этих «безномерных» экспонатов – пожалуй, главные, которые выдала комиссия после проверки. РЭМ был одним из первых музеев, проверенных в Петербурге. «Может быть, на нас даже и тренировались, вырабатывали методику», - шутит главный хранитель музея.

«У каждого хранителя много экспонатов, не менее 8 тысяч. В отделе русских народов эта цифра еще больше - на одного хранителя приходится около 20 тысяч. Каждый экспонат в глаза не упомнишь. К тому же они бывают однотипными. Цифра около 2 тысяч, которую назвала Анна Колупаева, не совсем точна. 1300 таких экспонатов уже получили постоянную прописку во вспомогательном фонде. Осталось около 800, и нам не хотелось бы торопиться вносить их в список безымянных. Нужно зацепиться за что-то, чтобы их опознать. Атрибуция закончится только тогда, когда будут сверены все документы. У нас 72 книги основного фонда, плюс 18 томов научно- вспомогательного. Все это проверить непросто», - рассказывает Наталья Прокопьева.

Документация по утраченной во время войны коллекции археологии, о которой говорила «Фонтанке» Анна Колупаева, волнует и самих музейщиков. «Наш музей пережил 2 мировые войны. Из-за первой не было построено фондохранилище. А потом произошла революция, и сейчас плиты, уже приготовленные для него, можно увидеть в составе мемориала на Марсовом поле. Были и более мелкие коллизии – например наводнение 20-х. У нас есть фотографии, где сотрудники сушат прямо во дворе экспонаты. А в 1941 году 500-килограмовая бомба попала прямо в аванзал, пробив световую крышу, и провалилась в подвал через пол. Она и «похоронила» нашу археологию и ряд других коллекций. В музее есть акт, составленный 29 сентября 43-го года. Еще шла блокада, а комиссия уже работала. Согласно документу остатки коллекции были расформированы и переданы в Эрмитаж, а антропологическая её часть - в музей Первого медицинского института. Археологию нам сейчас очень сложно вычленить – что погибло, что было передано, что осталось. К этой истории пришлось вернуться во время проверки, так как коллекции все еще числятся на нашем хранении», - говорит Прокопьева.

События в Эрмитаже годичной давности, в хорошем смысле слова, спровоцировали начало масштабной государственной проверки, - говорят в музее. Но это не значит, что музейный фонд РФ никогда не проверялся. РЭМ проверяется с момента его создания, начиная с 1902 года. По словам директора музея, это непрекращающийся процесс, просто сейчас его подняли на более высокий уровень. Впрочем, Владимир Грусман надеется, что когда комиссия под руководством Медведева закончит работу, результатом её будут не только замечания, но и помощь. В частности, в музее надеются, что комиссия сделает вывод – необходимо строительство хранилища для 540-тысячной коллекции. Росохранкультура в акте своей проверки уже указала, что необходимо выделение средств на эти цели.

Михаил Гончаров,
Фонтанка.ру