Акунин настроился на волны Ф.М.

Новый роман, озаглавленный "Ф.М.", Акунин приурочил к своему 50-летию. На презентации книги автор заявил о том, что если его новый роман позволит "Преступлению и наказанию" войти в списки бестселлеров, подобно тому, как сериал "Идиот" способствовал росту продаж первоисточника, то он будет считать данный проект исполнившим свое предназначение.

Имя Бориса Акунина у всех на устах. Создатель новой русской беллетристики назван российским писателем 2000 года. Суммарный тираж его книг, изданных в России, превышает 11 миллионов. Новый роман, озаглавленный «Ф.М.», Акунин приурочил к своему 50-летию.

Роман «Азазель», который появился на книжных прилавках весной 1998 года, долго оставался нераспроданным. Имя никому не известного Бориса Акунина не вызывало интереса к книге, на аляповатой обложке которой значилось «стильный детектив». Через год критики, захлебываясь от восторга, спорили о том, кто скрывается за псевдонимом. Предположения строились самые невероятные. Интрига раскрылась в конце 1999-го.

Выяснилось, что «Азазель» и «Турецкий гамбит» написаны москвичом Григорием Чхартишвили, японистом и профессиональным переводчиком, автором книги «Писатель и самоубийства». Узнав об этом, благодарные читатели полюбили Акунина еще больше.

Эраст Фандорин не только блестяще разгадывал запутанные загадки, но имел нефритовые четки и слугу японца, обладал импозантной внешностью, а глубокая душевная травма и особенность слегка заикаться в моменты наивысшего волнения придавали ему особый шарм. Потом явилась Пелагия. Если первая книга о приключениях рыжеволосой очкастой монахини очаровывала, то «Черный монах» раздражал лихостью, с которой герои Акунина рассуждали о религии. Последняя часть трилогии «Пелагия и красный петух» своей нелепостью и глумлением над православием отвратила от писателя тех, кто счел эту книгу надругательством над православной верой.

Григорий Чхартишвили не раз говорил о том, как много значит для него игра. В молодости он любил играть в карты, с появлением компьютеров увлекся «стратегиями», но потом понял, что сочинение детективов куда более увлекательно, чем игра на компьютере. Борис Акунин не скрывает того, что может сварить из исторических фактов любой компот. Рецепт достаточно прост: он берет классику, вбрасывает туда труп, и нормальное развлечение для взыскательного читателя готово к употреблению. Первым таким опытом стала для Акунина «Чайка», которую он продолжил с того момента, на котором Чехов ставил точку: Треплев не застрелился, его убили. Дальше следовали восемь вариантов развития событий. На роль убийцы последовательно выдвигались все главные действующие лица пьесы, от Нины Заречной до Дорна, у каждого из которых, по мнению Акунина, были на то свои причины.

Подобное обращение с «Чайкой» хоть и показалось некоторым вульгарным, но попытка вытаскивания чертей из мира тщательно сдерживаемых у Чехова страстей была достаточно любопытна. Римейк «Гамлета» оказался менее удачным. Отняв у принца Датского вопрос: быть или не быть? и низведя действие трагедии к заурядному конфликту.

Акунин берется за переделку «Преступления и наказания». Делает он это своеобразно. Григорий Чхартишвили не раз говорил о том, что беллетристу Акунину правила не писаны: что ему в голову придет, то он и напишет. В случае «Ф.М.» в голову ему пришло нечто из ряда вон, беллетрист явно заигрался в постмодернизм. Дело даже не в том, что он «посягнул» на Достоевского, хотя этот писатель менее других подходит для игр.

На презентации «Ф.М.» Григорий Чхартишвили заявил о том, что если его новый роман позволит «Преступлению и наказанию» войти в списки бестселлеров, подобно тому, как сериал «Идиот» способствовал росту продаж первоисточника, то он будет считать данный проект исполнившим свое предназначение. Рассчитывать на это Акунин может только в ситуации от противного. Если фильм Бортко пробуждал интерес к творчеству Достоевского, то его роман может претендовать лишь на то, что читателям вновь захочется перечитать писателя, чтобы очиститься от скверны беллетриста.

Каждая из 16 глав «Ф.М.» начинается с этих букв – от «Форс-мажора» до «Фокусника-манипулятора». Имеется здесь и некий якобы вариант «Преступления и наказания» - повесть «Теорийка», вокруг которой и будет развиваться главное действо романа. Интертекстуальность, под которой понимается связь данного текста с текстами предшествующих литератур, не является изобретением Бориса Акунина. Она давно взята на вооружение постмодернистами, прочно усвоившими парадокс Ежи Леца: «Обо всем уже сказано. К счастью, не обо всем подумано».

Подумать беллетрист Акунин имеет полное право. Чего тут только не наворочено: наркоманы, трансвеститы, лесбиянки, имеется даже человек-паук. Действие романа развивается в двух временных пластах. В XXI веке внук Эраста Фандорина ищет рукопись «Теорийки», украденную профессором Морозовым из архива, а Порфирий Петрович (разумеется, из рода фон Дорн) расследует убийство процентщицы Алены Ивановны в XIX.

Зато беллетрист Акунин хорошо умеет читать между строчек. Ему, которого всегда волновал «язык и космос» Достоевского, безусловно, известны состояния, которые провоцировала болезнь писателя. Возможно, он читал «Клинический архив гениальности и одаренности» или консультировался с психиатрами. Правда, синдром Кусоямы, заставивший превратиться тишайшего профессора Морозова в некое подобие Ганнибала Лектора, медицинской науке вроде не известен. Ну, да это не беда, тем паче, что профессор от жуткой своей агрессии и сексуального помешательства вылечился. Правда, потом умер, но перед смертью успел-таки с вожделением пустить слюну и устремить взор на колени дочери, мирно спящей у изголовья больного. О последних минутах свихнувшегося на почве Достоевского филолога читатель узнает только из подробных комментариев, которыми снабжен роман.

Борис Акунин, упорно настаивающий на том, что создает свои книги только для развлечения читателей, выстроил для себя ловушку сам. Развлекательная сторона его книг теряет былую привлекательность, в претензиях на серьезность беллетрист себе отказывает, все чаще становится очевиднее тот факт, что для развлекательного чтения годится не любой строительный материал. Чтобы удержать внимание взыскательных читателей, приходится изыскивать новые средства, например, предложить им посостязаться с героями «Ф.М.» в разгадывании хитроумных загадок, а в качестве приза выставить артефакт из романа – перстень Порфирия Петровича. Вещь старинная, цены немалой с бриллиантом в 3,95 карата будет вручена одному из десяти счастливчиков, которые до 1 сентября 2006 пришлют правильный ответ. Чем не отличный ход?

Елена Борисова.

Полный вариант статьи читайте в свежем номере газеты «Ваш Тайный Советник» за 22 мая.