Когда закончится чеченская война?

Она началась ровно девять лет назад. Максимальное число боевиков, противостоявших федералам, составляло свыше 20 тысяч – в 1999 году. Многие в соответствии с формальной логикой ждут, когда эта цифра с нынешних 1,3 - 1,5 тысяч снизится до нуля. Увы, в чеченском случае мы имеем дело не с арифметикой, а экономикой. Численность боевиков, образно говоря, зависит не от меткости огня (в 1999 году - артиллерийского, в 2003-м - снайперского), а от средств, которыми здесь и сейчас располагают бандформирования. Иными словами - от того, насколько и когда федерально-восстановительные расходы – по объему и эффективности - превзойдут криминал-сепаратистский «бюджет». Мир в Чечне наступит тогда, когда этого захочет большинство самих чеченцев. Поэтому пропорция между миллионом мирных жителей и надолго «задержавшимися» 1500 боевиками – политически условна. Незыблемые традиции куначества ("своих" не выдаем!), горы неизъятого оружия при понятных социально-политических условиях препятствуют искоренению бандитизма с любой степенью экстремистской окрашенности.

Условная, но все же наиболее объективная классификация незаконных вооруженных формирований (НВФ) позволяет выделить три сходные по численности группы. 400 - 500 экстремистов своим прошлым отрезали себе путь к сдаче-уходу. Это боевики типа Басаева, Гелаева, Закаева. После «Норд-Оста» к ним окончательно примкнул Масхадов. Половина из этой когорты - наемники или идейные исламисты из государств арабского мира, соседних с Чечней республик РФ и стран СНГ, просто международные авантюристы, многие - с афганским, а то и палестинским опытом. Именно они составляют основу сепаратистского подполья: джамааты - некий "дублер" местной власти в нескольких районах республики, по-разному организованные боевые ячейки смертников-шахидов, типа «идущих праведным путем», по-арабски - «риядуйе салихийн». За ними – «Норд-Ост», Моздок, Москва, Ессентуки...

Еще 500 - 700 боевиков - это профессиональный криминалитет. С сезонной политической мотивацией он обращается в любую сторону, сулящую максимальный доход. Вчера это оплаченный "джихад", сегодня - нефтеконтрабанда, завтра может быть наркотрафик. В промежутке - рэкет с захватом заложников. Потом по новому кругу. Способность затаиться, мимикрировать из "смотрящего" за рынком в неформального "распределителя» гуманитарной помощи, а из него в "эмира джамаата" - часть их жизненного опыта, подтвержденного выживанием.

Третья группа насчитывает тоже около 500 боевиков - менее «регулярных». Это те, кто по-разному оказались по ту сторону федеральной "баррикады": кровники, мстящие за гибель близких, запутавшиеся и обманутые, отрабатывающие долги - заложники военного лихолетья. В отличие от первых двух категорий, «полурегулярные мстители» проживают по месту регистрации, осыпают проверяющих стопками комсомольских грамот, "фотодокументами" о дружбе как минимум с комендантом района и прочими доказательствами не меньшей, чем у Путина, озабоченности судьбами федерализма. С получением сигнала они откапывают оружие...

Все они воюют по 5 - 10 лет и учатся с каждым боестолкновением, с каждой федеральной спецоперацией по проверке паспортного режима, изъятию оружия и уничтожению кустарных нефтеустановок. У нас же срок службы в Чечне - максимум полтора года, пусть и повторяемые некоторыми через расслабляющее свидание с домом. А лидеры неформальных вооруженных формирований (НВФ) потому и удержались в лидерах, что сумели себя обезопасить испытанными телохранителями и заминированными "периметрами", "железобетонными ксивами", панкисскими ущельями, а порой и международными индульгенциями. Не здесь ли кроется ответ на главный риторический вопрос: неужели нельзя их нейтрализовать? Формально можно, но кто возьмет на душу грех еще одного десятка федеральных потерь, особенно при не стопроцентно гарантированном успехе? Что будет с многотысячным по переписи "чечен-аулом", если, сообразуясь с буквой боевого устава, минимизировать федеральные потери «военно-техническим способом"? Та же прокуратура работает по законам мирного времени, и нет желающих повторить судьбу полковника Буданова. Обострим вопрос: все ли делают федералы, чтобы в Чечне наступил мир? Делают все, а может, и больше, даст Бог - лукавый ничего не "скорректирует" по прошествии дней. Но если под профессионалом контртеррористической операции понимать не целлулоидного "агента национальной безопасности", то воюют те, кто у нас есть. Прочие вопросы - уже не к человеку с ружьем, а обществу...

Когда в Чечню придет мир, ищи ответ в другой экономической закономерности. Среднемесячные расходы лидеров НВФ на одного условного боевика - около 100 долларов. Это при условии, что он занят "обыденной" деятельностью: следит за перемещением федералов, мастерит фугасы и упражняется в их закладке, стережет схроны, занимается вербовкой и т.д. Источник его финансирования тоже "обыденный" - рэкет с семей госслужащих, предпринимателей, а то и просто с рынков. Но при организации конкретного теракта - подрыв, обстрел и прочее - ежемесячные затраты на его проведение возрастают до 1 000 у.е. в пересчете на условного бандита. Эти расходы покрываются уже с нефте- или наркоконтрабанды. При подготовке залпа по вертолету, тем более теракта на Дубровке, те же расходы возрастают до 10 тысяч долларов: для того, чтобы запустить ракету, ее, как минимум, нужно найти, доставить к месту, подготовить оператора, оплатить "труды" инструктора. Это финансируется извне. В частности, по линии "братьев-мусульман" и прочих борцов за "торжество ислама".

Тема имеет и жесткое этическое продолжение: является ли боевиком 12 -летний пацан с биографией сына чеченского лихолетья? За предупреждение о подходе федералов бородатый дядя его наградил тремя отшлифованными до блеска патронами. За следующий "подвиг" его обещали взять в "тренировочный лагерь", где "настоящее братство и всем выдают кинжалы". Один такой обезвреженный шахид-"тимуровец", отвечая на вопрос, что бы он хотел больше всего, признался: "Колбасы и мороженого, как в Гудермесе».

Проведённые в 2003 году референдум и выборы – это мера по «назначению» самих чеченцев ответственными за мир в Чечне. Наступит ли он в следующем году? Десятом с памятного декабря 1994-го?

Борис Подопригора,
заместитель командующего
федеральной группировкой в Чечне в 2002 г.