ЛОМОНОСОВСКИЙ ФАРФОР ПОКА ОСТАЕТСЯ ПЕТЕРБУРГСКОЙ ДОСТОПРИМЕЧАТЕЛЬНОСТЬЮ

Роскошный фирменный магазин на Невском, 160, открыл накануне Нового года Ломоносовский фарфоровый завод. Не магазин, а постоянно действующая выставка достижений — и высокая мода фарфоровой отрасли, и товары народного потребления в разнообразном ассортименте. Милые, приветливые и расторопные продавцы ответят на любые вопросы, дадут подробнейшую консультацию по любому поводу.

Стоимость нового магазина — 150—200 тысяч долларов. Это единственная цифра капвложений, которую смогла мне назвать финансовый директор завода Елена Ульянова. Все остальное — коммерческий секрет.

— Мы не даем никакой официальной информации, поскольку журналисты, как правило, искажают цифры, — объяснила Елена Владимировна.

Между тем, в апреле 2000-го, когда нынешнее руководство пришло к власти на заводе и к этому событию было приковано внимание подавляющего большинства СМИ, наблюдательный совет ЛФЗ был более открыт и обнародовал подробный план инвестиций, которые предстояло направить на развитие предприятия.

Тогда в ближайшие месяцы обещано было закупить новую немецкую камерную печь, которая позволит увеличить выпуск изделий из костяного фарфора на 30%. Закупка и производство печи оценивались в 100 тысяч долларов.

За 140 тысяч долларов предстояло закупить копировальный станок-полуавтомат и сушильный агрегат для цеха механизированной росписи. Станок есть, а вот о сушильном агрегате никто ничего не знает, говорят, что неточность вкралась в пресс-релиз.

Для художественной лаборатории намечалось приобретение нового формовочного станка. Станок есть, но его как бы и нет — не работает пока. Говорят, еще какая-то техника делается где-то в Белоруссии, может, с ней больше повезет.

На завершение реконструкции вентиляции в цехах в совокупности предполагалось использовать 694 тысячи долларов. Вентиляцию делали финны, но что-то там все не ладится. Вчера я звонила, уточняла — не работает вентиляция, какой-то «умный» блок «полетел».

Словом, все как на нормальном социалистическом производстве.

В целом же утвержденный наблюдательным советом план инвестиций состоял из 40 подробно изложенных позиций, относящихся к социальной и производственной сфере. Если все идет по плану, почему бы не поделиться радостью с журналистами? Непонятно и обидно даже. Может быть, потому, что, как поговаривают на заводе, ни цента инвестиций в петербургское предприятие не вложено, а если что и делается, то только за счет заработанного заводом?

Так ли это — можно узнать только в том случае, если сами хозяева завода захотят. В ближайшее время на заводе начнется аудиторская проверка, которая будет проводиться специалистами «Большой пятерки», объединяющей авторитетнейших в этой области экономистов. Но и результаты проверки, вероятнее всего, будут предназначены для служебного пользования акционеров. Что ж, капитализм есть капитализм.

Иностранцы, которым теперь принадлежит завод, в этом типе общества существовали всегда. Нам приходится осваиваться.

А вообще, несмотря на то что интерес к судьбе завода за последнее время как-то поутих, новости там случаются постоянно.

Например, продолжается тяжба по поводу товарного знака ЛФЗ, который в 1998 году прежним руководителем завода был передан кипрской компании Forecactle Ltd. На днях состоялся суд апелляционной инстанции, который рассматривал законность этого акта и отвечал на вопросы о том, следует ли вернуть право распоряжаться товарным знаком ЛФЗ — заводу. Точнее — акционерному обществу, держателем контрольного пакета которого являются такие же офшорные компании, как и Forecactle Ltd. Правда, за последним все же прослеживается личность нашего соотечественника, а ломоносовские акционеры если и говорят по-русски, то с большим акцентом. Они-то и являются инициаторами суда. Первую инстанцию они выиграли, вторую, апелляционную инстанцию проиграли.

Существуют различные интерпретации смысла того, что, собственно, произошло с маркой старейшей российской фарфоровой мануфактуры, что теперь является смыслом юридического разбирательства. Но однозначно суд подтвердил, что договор 1998 года полностью соответствует действующему российскому законодательству, что имеются заключения Роспатента, ЮНЕСКО, что существует международная практика, при которой вполне легитимно с интеллектуальной собственностью могут происходить подобные юридические метаморфозы.

И вот какие странные подозрения напрашиваются сами собой. Завод, находясь в Петербурге, имеет полное право выпускать продукцию с товарным знаком ЛФЗ. Никто ему не мешает, никто этого права его не лишал. Товарный знак как принадлежал ему до скупки акций американцами, так и принадлежит.

А поскольку «Forecactle Ltd.» может передавать право выпускать ломоносовские чашечки кому-то дальше, то получается, что единственное, что нынешние владельцы завода не могут сделать при таком положении вещей, — это сделать так, чтобы кто-то с их согласия или по их инициативе, в том числе и они сами, за пределами России производил художественные произведения и просто посуду с маркой ЛФЗ. То есть, пока есть Forecactle Ltd, завод останется в Петербурге, в России. Если, конечно, Forecactle Ltd не договорится с ломоносовскими акционерами, но, к счастью, ничто не предполагает возможности такого альянса.

Значит, никто не мешает заводу выпускать продукцию, развивать производство и т. д. И если в планах нет затеи вывести производство ломоносовского фарфора в какую-нибудь China, то так ли уж важно право распоряжаться маркой завода за пределами России?

— И в международном праве, и в нашем законодательстве об интеллектуальной собственности есть понятие «Общеизвестный товарный знак». Он подлежит охране вне зависимости от того, зарегистрирован он в отдельной стране или нет, — комментирует ситуацию руководитель кафедры ЮНЕСКО по авторскому праву и другим отраслям права интеллектуальной собственности Института международного права и экономики имени А. С. Грибоедова доктор юридических наук Михаил Федотов. — Например, водка «Столичная». Ее можно регистрировать за рубежом как товарный знак, а можно и не делать этого. В цивилизованных странах она и без регистрации охраняется, потому что все знают, что «Столичная» сделана в России. «ЛФЗ» тоже всемирно известный товарный знак. Если кто-то начнет делать чашки под этой маркой, это будет пиратство.

Словом, законодательство об интеллектуальной собственности — это огромный материк, на котором растет, цветет, плодоносит всё. Несведущие люди просто знают о его существовании, как знают об Антарктиде — где-то там она есть, она нарисована на карте, но практического смысла не имеет.

Кстати, директор Ломоносовского фарфорового завода Дуглас Бойс, который уже слишком долго не возвращается из отпуска на работу, рассказывал, что им удалось выиграть суд у китайцев, которые наладили-таки у себя производство фальшивой «Кобальтовой сетки». Образец подделки выставили на заводе — каждый желающий может убедиться, как беззащитна фарфоровая чашечка в мире пиратов.

Елизавета Богословская