В Музее обороны и блокады Ленинграда есть небольшой зал — или, скорее, комната. На планах 1944 года она обозначена как «кабинет директора», а в 1989 году здесь же принимали экспонаты для возрождённого музея. Теперь в камерном помещении — выставка про людей, стоявших у истоков легендарной первой экспозиции, посвящённой обороне Ленинграда, про их судьбы, разгром музея и, конечно, возрождение.
ПоделитьсяВ Соляном городке 30 апреля 1944 года открылась выставка, посвящённая героической обороне Ленинграда. Она занимала тридцать семь залов и состояла из десятков тысяч экспонатов: там были солдатские письма и продовольственные карточки, боевая техника и орудия. Только в первые полгода её посетили около 250 тысяч человек. В 1945 году на её основе появился музей, который быстро стал вторым по популярности в городе после Эрмитажа. Однако уже в 1949 году музей закрыли, а в 1953-м ликвидировали, и до 1989 года он не существовал.
9 мая 2024 года выставка в той самой комнате, приуроченная к 80-летию масштабного проекта 1944 года, стала частью постоянной экспозиции Музея обороны и блокады Ленинграда. О ключевых экспонатах «Фонтанке» рассказала куратор и начальник научно-просветительского отдела музея Юлия Буянова.
«Музей — это люди, поэтому мы рассказываем о тех, кто его создавал и возрождал, — начинает куратор. — Рассказ начинаем с периода блокады. В первой витрине представлены документы Льва Львовича Ракова, который был первым директором музея и основным вдохновителем создания выставки. В витрине вы найдёте его диплом кандидата наук, который он защитил в 1938 году, а получил только в 1949-м. В 1938 году его арестовали, затем была война, потом, видимо, ещё какие-то обстоятельства мешали получению диплома. Тут же — бланк об эвакуации дочери Льва Львовича на бланке Государственного Эрмитажа, где до войны работал Лев Львович, и в этом же документе говорится о необходимости покинуть Ленинград для няни ребёнка, так как мать не может покинуть Эрмитаж, а отец находится в народном ополчении. Лев Львович с началом войны отправился в ополчение, откуда его потом отозвали в политуправление фронта. Он был лектором, выступал перед солдатами, для работы над выставкой в Соляном городке его отозвали с фронта. Здесь же — осколок, который после очередной бомбёжки нашли в квартире художника Сергея Константиновича Пучкова, который был оформителем выставки».
В соседней витрине — фотография красивого молодого человека в рамке. Парень в военной форме улыбается, рядом — открытая книга. Куратор поясняет: витрина посвящена одной из первых сотрудниц музея, экскурсоводу Нине Нониной и ее семье.
«Нина Исааковна пережила блокаду в городе, в знаменитом Доме Мурузи на Литейном проспекте, — продолжает Юлия Буянова. — До войны была студенткой истфака ЛГУ, потом работала в разных учреждениях. У неё был маленький ребёнок, а её брат Владимир с началом войны отправился на фронт, хотя был очень молод — он в 1941 году только окончил школу, то есть ему не было даже восемнадцати лет. Он был очень смелым, его отвага отмечена в наградных листах. Он погиб в январе 1944 года во время боёв за освобождение Ленинграда, и Нина Нонина с матерью очень переживали. Нина отправилась на Ленинградское радио к Ольге Берггольц и попросила написать стихотворение в память о её брате, даже принесла его фотографию. Ольга Фёдоровна сначала удивилась такой просьбе, но, когда посмотрела на фото, увидела в этом мальчике своего погибшего два года назад от дистрофии мужа и не смогла отказать. К апрелю 1944 года Ольга Берггольц написала поэму «Памяти защитников»: в предисловии сказано, что поэма написана по просьбе ленинградской девушки Нины Нониной в память о её брате Владимире».
Поделиться Другая витрина посвящена сотруднице музея Нине Дмитриевне Худяковой: фото, документы. А рядом — фрагмент схемы пожара 18 сентября 1941 года в архиве, который тогда назывался ЦГИАЛ — Центральный государственный исторический архив Ленинграда — на площади Декабристов (Сенатской).
«Нина Дмитриевна там работала, была в команде МПВО, — поясняет Буянова. — 18 сентября 1941 года в архив попала бомба, и она участвовала в тушении пожара и спасении архивных документов».
Схему пожара, чтобы в музее могли сделать копию для выставки, предоставила Пожарно-техническая выставка имени Бориса Кончаева. Музей обороны и блокады показывает в основном копии документов, ведь собственную коллекцию тут начали формировать заново лишь в 1989 году.
«В архиве Академии художеств недавно удивительным образом открыли архив фотографа Сергея Гасилова, который тоже работал на выставке, посвящённой героической обороне Ленинграда, — рассказывает куратор. — Он создавал фотокопии экспонатов, снимал и саму выставку. Сейчас в нашем новом зале на стене есть фото, сделанное Сергеем Гасиловым, это снимок, ещё не очень известный зрителям».
Из известных же кадров на стене выделяется общее фото сотрудников той самой первой выставки. Снимок сделан в мае 1944 года.
«Обратите внимание, что здесь много людей в военной форме и много тех, у кого на груди свежая медаль за оборону Ленинграда, — указывает Юлия Буянова. — В том числе женщин. Та же Нина Дмитриевна Худякова вспоминала, как получала эту награду в 1943 году и как сильно ею гордилась».
Некоторые экспонаты той первой выставки привозили буквально с ленинградских улиц.
«Вы видите, например, фотографию разбомбленного трамвая, — говорит Юлия. — Его нам доставили в декабре 1943 года с перекрёстка Невского и Литейного проспектов. Тогда ещё продолжались обстрелы города. Рядом с этим экспонатом демонстрировались вещи людей, которые остались в этом трамвае, ужасно покорёженные. Конечно, сейчас мы не можем представить на выставке ничего даже близкого по силе такому экспонату».
Одна из самых интересных витрин — с документами, в ней — билеты на выставку и путеводитель.
«Обратите внимание на эскизы билетов, сделанные от руки тем самым художником Пучковым, — рассказывает Юлия Буянова. — Они сохранились в его семье, поступили к нам недавно. Льготный билет стоил один рубль, полная цена составляла три рубля, и на одном из собраний сотрудники обсуждали, что это довольно дорого и надо стараться снизить цену. Но, несмотря на стоимость билета, отбоя от посетителей не было, в год музей посещали примерно 350 тысяч человек».
В одной витрине с билетами — путеводитель по выставке 1945 года издания. Более позднюю и подробную его версию уничтожили в рамках «Ленинградского дела».
Поделиться«Был второй путеводитель по музею, выпущенный в 1948 году, — поясняет Юлия Буянова. — Но он был уничтожен после ликвидации музея, сейчас я знаю только один сохранившийся экземпляр, который хранится в РНБ. Дело в том, что путеводитель 1948 года был подробным. А в 1949 году, когда началось «Ленинградское дело» и появились обвинения против руководителей города блокадного периода, одним из пунктов обвинения было, что они якобы «возвеличивали» себя, преувеличивали значимость своей работы в период блокады. Музей был свидетельством этого «возвеличивания», ведь он большой, популярный. Кроме того, музей обвинили в неправильном хранении оружия, которое не было обезврежено, и это было серьёзное обвинение, потому что, действительно, так и было. Василий Пантелеймонович Ковалёв, который был последним директором музея перед его закрытием, сильно из-за этого переживал — он сам был военным и понимал, как опасно необезвреженное оружие. Он в тот период, когда музей закрывали, даже попал в больницу. Ещё одним пунктом обвинения было раскрытие военной тайны, то есть указание воинских частей, хотя делать этого было нельзя, ведь продолжала действовать военная цензура. Ковалёв в своё оправдание говорил, что в музейных материалах упоминались только те части, информация о которых была в газетах. В путеводителе 1948 года вся информация о военных частях, соответственно, тоже была, и его уничтожали в том числе из-за этого, хотя, как я думаю, в основном из-за того, что там был портрет Алексея Кузнецова».
Архив первого Музея обороны Ленинграда — это больше тысячи дел, в каждом из которых много страниц. Оригиналы хранятся в фондах Музея истории Санкт-Петербурга, на выставке в Музее обороны и блокады — копии. В том числе книга отзывов первых посетителей и дневник Тани Савичевой. Сестра Тани Нина нашла его после возвращения из эвакуации и принесла дневник Льву Львовичу Ракову. Первый директор музея сразу оценил силу экспоната, и дневник занял своё место на выставке.
Бóльшая часть крупных экспонатов — вроде того же пострадавшего от бомбардировки трамвая — погибла в 1951 году, когда бывшие помещения музея передали военным организациям.
«Крупные экспонаты нужно было как-то быстро распределить, и бóльшая часть из них тогда погибла, — рассказывает куратор. — Это трамвай, оружие, которое было выставлено перед музеем, трофейная техника. Ничего необычного в такой утилизации не было — выставка трофейного оружия в Москве, например, закрылась ещё в 1948 году и орудия пошли на переплавку. Это была общая тенденция. Часть экспонатов оказалась в Музее революции (современный Музей политической истории России. — Прим. ред.). А бóльшую часть в 1954 году в состав фондов Музея истории Ленинграда принимала Людмила Николаевна Белова, которая затем сыграла большую роль в истории уже нашего возрождённого музея».
Отдельные витрины посвящены судьбам сотрудников первого музея после его уничтожения. «Несколько человек были репрессированы, прежде всего Лев Львович Раков, — говорит куратор. — Его обвинили в создании «порочной экспозиции», хотя к тому моменту он уже не работал в музее и был директором Публичной библиотеки. Григорий Иосифович Мишкевич, заместитель директора по научной части, тоже был репрессирован, провёл несколько лет в заключении. После смерти Сталина, начиная с 1954 года, они были реабилитированы, вернулись в город и продолжали работать. Григорий Мишкевич выпустил книгу о революционере Иване Бабушкине, вы видите её в витрине. Часть сотрудников после закрытия Музея обороны перешли в другие музеи: например, Ольга Эрнестовна Михайлова работала в Эрмитаже и выпустила каталог по испанскому стеклу в собрании музея. В витрине вы видите только некоторые издания, над которыми работали первые сотрудники Музея обороны после 1953 года».
Сорок лет в городе не было музея, посвящённого блокаде, но ленинградцы о нём помнили и хотели, чтобы он появился вновь — и именно в Соляном городке. В годы перестройки это стало возможно, музей был возрождён.
Поделиться«Первым директором нового музея стала Людмила Белова, которая до этого больше тридцати лет возглавляла Музей истории города, а к 1989 году была на пенсии, — продолжает рассказ Юлия Буянова. — Её избрали директором Музея обороны и блокады, и во многом благодаря её энтузиазму музею удалось возродиться. В витрине, посвящённой тому периоду, вы видите табличку: «Приём экспонатов в комнате № 6». Это та самая комната, в которой мы находимся».
Когда новый музей объявил о приёме экспонатов, в «комнату № 6» стояла очередь из ленинградцев, которые несли документы целыми сумками. Принимая от горожан дневники, документы, фотографии, сотрудники нового музея тщательно всё каталогизировали, а часто и слушали личные истории людей, которыми многие хотели поделиться.
«Получился по-настоящему народный музей, воссозданный благодаря тому, что сами ленинградцы хотели, чтобы он был именно здесь, и считали несправедливым закрытие музея в 1950-е», — говорит Юлия Буянова.
Сейчас в центре небольшого зала стоит ещё один недавно обретённый мемориальный экспонат: рабочее место Льва Ракова.
«На планах 1944 года это помещение обозначено как кабинет директора выставки, — уточняет куратор. — Лев Львович работал именно здесь. Этот стол и кресло нам несколько лет назад передала внучка Льва Львовича, они находились у него дома — то есть не буквально тот самый стол, за которым он работал в этом кабинете, но вещи мемориальные. Лампа и другие предметы — типологические».
Осмотреть новую экспозицию можно в часы работы музея.
Анастасия Семенович, специально для «Фонтанки.ру»
