Приговоренный ЛДМ как символ ушедшей эпохи

Решение покупателя Ленинградского дворца молодежи «Группы Эталон» построить на его месте жилой дом премиум-класса переворачивает примечательную страницу истории Петербурга. В ЛДМ, словно в параллельных мирах, уживались две непересекающиеся реальности.

Сообщение для акционеров «Группы Эталон», извещающее о приобретении здания и 4 га вокруг него на Песочной набережной, ознаменовало конец четырехлетней истории поиска гостинице и всему Дворцу молодежи нового хозяина. Владевшие им с начала 1990-х годов предприниматели после многочисленных попыток вдохнуть в ЛДМ новую жизнь опустили руки.

Все прежние годы построенный в 1975 году гостинично-концертный комплекс был под присмотром самых влиятельных в городе структур. Сперва, когда в новенькую гостиницу начали съезжаться гости из кап- и соцстран, реалии эпохи застоя диктовали наличие идеологического кураторства соответствующих спецслужб. На закате СССР, когда движение дружбы народов потекло уже совсем другим руслом, владелец ЛДМ — Ленинградский обком ВЛКСМ решил переводить его на хозрасчетные рельсы и учредил АОЗТ. За собой комсомольцы оставили 40 %, столько же продали в частные руки, а 20 % распределили между членами коллектива.

В 1991 году никакого комсомола не стало, хотя комсомольцы, конечно, никуда не делись. А 40 % обкомовских акций перешли под контроль самого АОЗТ, говоря современным языком — стали казначейскими, подконтрольными менеджменту фирмы. Однако руководство решило не играть в самодеятельность, а передать контроль своему частному партнеру — шведско-финляндско-советскому СП «Карел — Скан», которое, таким образом, обрело 80 % акций. Кому принадлежало то давно почившее деревообрабатывающее предприятие и как оно причалило в 1990 году к Песочной набережной в Ленинграде — уже не важно.

Зато куда важнее то, что после его довольно скорой кончины правопреемником себя объявило зарегистрированное в 1994 году АОЗТ «СК», гендиректором которого значился Андрей Горбенко. Человек в середине 90-х хорошо известный в городе по своему сотрудничеству с немного менее влиятельным в те годы, чем когда-то ВЛКСМ, Владимиром Кумариным. Говоря проще, ЛДМ вошел в сферу влияния «тамбовских». Хотя все 90-е и 2000-е годы прошли в тяжбах между двумя группами предпринимателей, считающих комплекс на Песочной набережной своим. Перед продажей «Эталону» непримиримых противников пришлось долго и трудно мирить.

Место концентрации

Вот как описывает внушительное и полностью соответствующее своей эпохе здание и его обитателей большой знаток истории Петербурга Евгений Вышенков:

«ЛДМ должен был стать символом дружбы советской и зарубежной молодежи, но с конца 70-х быстро превратился, как писали в милицейских документах, в место концентрации фарцовщиков и спекулянтов. Ведь в гостиницу вселялись не только студенты из Польши, Венгрии, Румынии, которые, кстати, тоже носили дефицитные для ленинградца вещи, но и ребята из капстран. А тут уже не до вожделенной всеми жвачки. Это джинсы, куртки… К тому же в ЛДМ работал бар, а для того времени это значит только одно — модная точка.

Как за всеми объектами системы «Интурист», за ЛДМ приглядывала специальная служба МВД. Внутри здания даже была отдельная комната без вывески, где с вечера до утра находился оперативник. Но это влияло лишь на то, что там не грабили и редко воровали. Что касается проституток, валютчиков, то они жили осторожно, но в ладах с сотрудниками.

С конца 80-х всё в ЛДМ меняется, как и везде в Ленинграде. Становится можно то, за что раньше грозила тюрьма. Хаос усиливают кооператоры, которые ныряют в ЛДМ со своими проектами, придуманными на коленях, — ресторан, бильярд, дискотека.

В 90-е в ЛДМ приходит братва, и к бильярду плюсуются игровые автоматы и стриптиз — страшный сон для тех, кто еще 20 лет назад осмысливал коммунистическое, воспитательное значение Дворца. И тут же начинается всё то, чем богаты эти годы. В первую очередь — абсолютное царствование бывших мастеров спорта по боксу и борьбе.

Были, конечно, попытки организовать при входе камеры хранения для стволов, но братва посчитала это унизительной процедурой. «Да всё будет нормально», — отмахивались они от полузапуганных охранников и одиноко скучающего милиционера. Выходило, действительно, «нормально». Если раз в неделю кто-нибудь не стрелял хотя бы в потолок, время — на ветер. Про мордобой можно и не вспоминать — постоянная забава. Полилась и кровь. У «Фонтанки» нет статистики, но можно твердо напечатать — человек пять там грохнули точно. А то и десять. Разумеется, это были не случайные прохожие.

Вот, например, только одно из приключений. Году так в 1994-м человек из бригады Акулы договорился со стриптизершой провести время. Тамбовский бригадир Блин имел свои планы на красавицу. Акуловского догнали в фойе, оскорбили. Один из «тамбовских» получил тут же пулю. Стрелка били сначала при всех, потом вывезли за город, несколько раз воткнули в него нож, бросили в болото. А он выжил, пришел в себя и потом застрелил Блина. Всё честно».

Всё как у людей

Совершенно параллельно с этим буйством красок в большом театральном зале ЛДМ идут концерты музыкального андеграунда. Эти два мира буквально противоположны по мировоззрениям, они не пересекаются. Еще с середины 1980-х, как только появился термин «хозрасчетный концерт», там проходили выступления буквально всех сколько-нибудь значимых групп русского рока классического периода. «Наутилус Помпилиус», «Зоопарк», «Ноль», «Кино», первые концерты «Короля и Шута»… да все.

В комментариях к новости о продаже ЛДМ читатели «Фонтанки» делятся ностальгическими воспоминаниями: «Ходил туда на «Форум» с Салтыковым. А в фойе на разогреве играл «Пикник»! Золотые времена!», «Я там был в 90-е на «Коррозии Металла», «Помню, в ЛДМ на концерте впервые увидел вживую группу «Мастер», «Помню-помню.., там играл вживую «Секрет»...»

Как вот это всё оказывалось в одной точке времени и пространства с Акулой, Блином и их товарищами — просто уму непостижимо.

В 1994 году в ЛДМ прошел программный концерт «Гражданской обороны». Как и вся страна, группа тогда была на перепутье. С одной стороны, пьяные панки всё еще прыгают со сцены в толпу под «Всё идет по плану», а с другой, за спиной Летова на сцене — огромный флаг ныне запрещенной партии. И его посвящение песни «Новый день» «героическим защитникам Дома Советов в октябре 1993-го». Всё у Игоря Федоровича и ЛДМ было тогда как у людей.

Уже позже, в 2000-е, в ЛДМ выступали восходящие звезды уже мирового мэйнстрима: Muse, Nightwish. Однако в последние годы эту площадку занимали в основном мюзиклы и исполнители уже скорее на закате своей карьеры.

Снесите это немедленно

С точки зрения архитектуры ЛДМ — довольно типичный представитель советского модернизма. «Один параллелепипед стоит торцом вверх, другой — лежит», — незамысловато описывает комплекс петербургский архитектор Евгений Герасимов. Он считает, что в городе есть более важные образцы этого стиля, вспоминая построенный на той же улице Попова и примерно в то же время «новый» корпус ЛЭТИ. Другой более удачный пример — государственная резиденция К-2, расположенная не так далеко от ЛДМ, на Малой Невке.

К возможности сохранения гостиницы и концертного комплекса Евгений Герасимов относится скептически.

«Никто же не дурак. Если здание не может приспособиться к современной жизни, если оно не устраивает сегодняшнего потребителя ни по своим эстетическим качествам, ни по функциональным, ни по конструктивным — значит, всё. Никому же не приходит в голову ломать, например, дома Лидваля (Каменноостровский, 1–3), потому что они всех устраивают и внутри, и снаружи, — говорит архитектор. — А это всегда был такой крольчатник, использовался как школа для переподготовки комсомольских кадров. Они там жили в этих номерах с низкими потолками, собирались в залах и учились марксизму-ленинизму. А сегодня, если ЛДМ не находилось лучшего применения, чем общежитие для рабочих-строителей Лахта Центра, это же о многом говорит».

Так что член градсовета Петербурга Евгений Герасимов отпускает ЛДМ с чистым сердцем и говорит, что будет рад, если на его месте появится что-то хорошее.

Однако его коллега Михаил Мамошин, наоборот, жалеет о печальном будущем советского комплекса. «Это не худшее здание. Построено было добротно, отделано было по улучшенной по тем временам схеме, ведь это было идеологическое здание», — говорит он, признавая, тем не менее, справедливыми слова Герасимова о безнадежной устарелости ЛДМ как гостиницы с ее узенькими комнатушками.

«Основной корпус с такой нарезкой номеров, которых сейчас уже нет. Такие гостиницы, «минус две звезды», сейчас не находят оператора. Если бы шаг между стенами был там хотя бы в три метра, кто-то бы обязательно уже взял ее под крыло. Но современный номер — не такой. Не случайно там появились бизнес-центры, какие-то конторки», — отмечает Михаил Мамошин.

«Общественный блок там был неплохой, с зимним садом. Этого жалко, — признает архитектор. — Всё можно было бы творчески реконструировать. Можно было объединить номера — из двух сделать один, но этим почему-то никто не занимался. В Европе, в частности в Швеции, сейчас реконструируют много аналогичных зданий 60–70-х годов, наполняя их новыми геометрическими стандартами и смыслами. Но у ЛДМ этого как-то не случилось».

Денис Лебедев, «Фонтанка.ру»