«И про Сталина на причастии рассказывать». (фото)

Офицеры и художники приехали в Петербург за образцами для главного храма российской армии. Им посоветовали правильно святить подлодки и не бояться шпионов в рясах.

Объезд по петербургским церквям замминистра обороны Андрей Картаполов затеял не туристического интереса ради: десант ответственных за строительство главного храма вооруженных сил РФ прибыл, чтобы «изучить традиции архитектурных форм» и интерьеров. Изначально предполагалось, что тур закончится в Кронштадте, но неожиданно финиш перенесли в Никольский собор. Легко было бы списать на присущую армии секретность, но, судя по всему, просто сменились приоритеты. Вскоре после полудня 27 августа гости поднялись в верхнюю церковь Николо-Богоявленского собора: им предстояло услышать, как Сталин здесь поспорил со Ждановым, и найти место для погибших в Баренцевом море гидронавтов.

Перед этим делегация из Москвы уже успела посетить два храма, также армии не чужих, — Спасо-Преображенский и Троицкий (Святой Живоначальной Троицы лейб-гвардии Измайловской полка). Это было, по сути, выездное заседание художественного совета, который занимается строительством главного храма вооруженных сил в парке «Патриот» под Москвой.

О строительстве главного храма армии было объявлено осенью 2018 года. Сооружение в монументально-византийском стиле высотой 95 метров должно стать третьим по величине православным собором — после храма Христа Спасителя и Исаакия. Открыть церковь предполагается уже в следующем году — к 75-летию Победы в Великой Отечественной войне. Сообщается, что строительство ведется только на пожертвования в финансовой или натуральной форме; на данный момент, судя по сайту, благотворительный фонд только деньгами собрал порядка 2,9 млрд рублей. При этом в прессе появлялась информация о том, что военным сокращали предновогодние премии в связи с необходимостью аккумулировать средства на строительство. Минобороны все отрицало и называло такие свидетельства вбросом украинской пропаганды.

Несмотря на рабочий настрой, в Никольском соборе выглядело все именно экскурсией: офицерам и художникам рассказали о «бриллианте елизаветинского барокко», где к религиозным мотивам удалось добавить светские — например, наружные балконы, которые мало на каком соборе, в отличие от галерей, увидишь. Однако здесь перенимать что-либо поздно: как сообщил глава ведомственного политуправления Картаполов, главный храм Минобороны уже подведен под купола, в пятницу там были вознесены колокола. Другое дело — интерьер, над ним еще работать и работать.

«Здесь встречаются Восток и Запад, – сообщил военным чтец Никольского собора Артемий Поважный. – Роспись выполнена тоже в стиле барокко, в который вписаны наши классические образы. Представьте себе византийские иконы здесь — они бы сильно диссонировали». По его словам, во всем храме есть лишь один предмет, созданный не российскими мастерами, – паникадило. «Оно было отлито в Нюрнберге и доставлено в Петербург, – описывал Поважный особенности императорского госзаказа. – На тот момент золочение само по себе было сложным процессом. И позолота паникадила обошлась в два раза дороже, чем отливка и доставка в Петербург».

Судя по всему, эклектика в иконописи строителей военного храма не особенно вдохновила, а вот символика — вполне. Ее и в первом-то приближении хватает: диаметр купола составит 19,45 м, высота звонницы – 75 м, высота малого купола — 14,18 м (1418 дней войны). Подойдя к выставленному Андреевскому флагу, Картаполов оживился. «Вот, то есть нам тоже ничего никоим образом не мешает поставить знамена», – повернулся он к художественному совету, словно продолжая начатый разговор. «Мы много спорили о том, могут или не могут непосредственно внутри храма находиться знамена, – объяснил он позже. – Сегодня мы убедились, что это абсолютно историческая, исконная традиция русской армии, когда и знамена самих полков находились в храме, и трофейные знамена поверженных врагов».

Вообще поверженным врагам в будущей церкви уже отведено довольно много места — в том числе и перед зданием. Ранее стало известно, что ступени выполнят из переплавленного оружия вермахта. «Посмотрите, сколько символизма, – делился Картаполов параллелями. – Вокруг Преображенского парка установлено 127 турецких пушек жерлами вниз, на их дульную часть посажены императорские орлы, символизируя победу русского оружия, эти пушки еще и скованы цепью...»

«Чтобы было так, как никогда не было, чтобы он сохранился хорошо, чтобы его можно было содержать не только при Шойгу (а другие министры, бывает, забывают протереть у себя дома), лучше всего делать мозаику, – поучал настоятель храма протоирей Богдан Сойко. – Но привлечь лучших мастеров, чтобы они сделали не хуже, чем в Спасе на Крови. Никто не будет воровать…» Но договорить ему не дали, несколько суетливо во второй уже раз пригласив на освящение подмосковного храма.

Как рассказал главный художник храма вооруженных сил Василий Нестеренко, чего-чего, а мозаики там хватает. Собственно, на главном куполе расположится мозаичное изображение Спаса Нерукотворного более 16 метров в диаметре. «Сейчас новые технологии позволяют быстро построить сам храм, – поделился Нестеренко. – Но с мозаикой — принцип все тот же: смальту колют вручную, миллионы кусочков вставляют вручную, все по старой технологии».

Какую-то часть росписи с экрана мобильного телефона показали и настоятелю Никольского собора, удовлетворило его не все. Все центральные образы, по его словам, следует писать с молитвой; если нет внутренней готовности — лучше отправить живописца в ресторан до следующего раза. Кажется, у него еще хватало идей, но он, увидев почти законченные изображения, понимающе кивнул: «А, уже добавить ничего нельзя». – «Все добавить можно», – успокоили его.

Что именно могут добавить — стало понятно тут же. Гостям рассказали о том, как даже в блокаду Никольскому собору выделяли немного муки, чтобы можно было испечь просфору и совершить евхаристию. «Жданов было против, – подчеркнул Богдан Сойко. – Но Сталин подписал. И после окончания блокады снова просили не давать церкви ни муку, ни вино — Сталин сохранил». В росписи главного военного храма уже предусмотрены два ленинградских мотива — крестный ход в блокаду с иконой Казанской Божьей Матери и молитва Серафима Вырицкого. «Может, там, где крестный ход, на заднем плане подписать "Николо-Богоявленский собор" и на нем изобразить эту раздачу хлеба и вина...» – словно раздумывая вслух, произнес Картаполов. «Причащение», – принципиально поправил его отец Богдан. «Ну да, – смутился замминистра. – Это же как раз тот вклад церкви в победу. И там же можно будет рассказывать, что Жданов-то был против, а Сталин-то настоял. И владыка Стефан (настоятель главного храма. – Прим. ред.) во время причастия об этом может говорить там. И это будет продолжение традиции».

В Николо-Богоявленском морском соборе, как и в Никольском соборе Кронштадта, есть доски с именами погибших моряков, в частности — экипажа «Комсомольца». Андрей Картаполов обратился с просьбой увековечить здесь же 14 офицеров, в начале июля погибших в пожаре на подлодке в Баренцевом море.

«Здесь уже предел… – засомневался отец Богдан, оценивающе глядя на пустое пространство на стене. – Но 14 человек… если вот снизу здесь... Но у нас есть часовня в честь Рождества Христова. И мы там тоже помещаем доски, там, кстати, «Курск». И там же частица первого грунта после ее гибели».

В итоге решили, что представитель Минобороны вместе с настоятелем выберут, где будет правильнее расположить доску — в храме или в часовне.

Это натолкнуло настоятеля Никольского собора на мысль. «На будущее не забудьте сказать, чтобы освящали корабли и не думали, что если батюшка придет и освятит, то он пойдет и куда-то сообщит, – убежденно заговорил он. – Я столько переосвятил, и меня никто ни о чем не спрашивает. Ничего страшного не будет…»

А эффект, по словам отца Богдана, налицо. «Когда освященный флаг повесили на «Петр Великий» (крейсер. — Прим. ред.) и он вышел в море, всем же было интересно и с Севера, и с Запада посмотреть на него. Все стали летать, – показал он осведомленность. - И если бы он был не освящен, трудно сказать, что с ним было бы. Но так как он освящен был, он остался цел, а тот, кто смотрел, уже отошел к Богу».

Офицеры одобрительно улыбнулись.

Николай Кудин,
«Фонтанка.ру»

© Фонтанка.Ру