Почему Вася Ложкин не подписывает картины (фото, видео)

Накануне открытия выставки Васи Ложкина мы задали вопросы: в каком мире живут персонажи загадочного города Кобылозадовска, как этот мир коррелирует с жизнью в современной России и что нужно успеть сделать перед концом света. Об этом популярный художник рассказал в эфире [Фонтанки.Офис].

В Петербурге открывается персональная выставка Васи Ложкина. В каком мире живут персонажи загадочного города Кобылозадовска, как этот мир коррелирует с жизнью в современной России и что нужно успеть сделать перед концом света — об этом популярный художник рассказал в эфире [Фонтанки.Офис].

– Здравствуйте, Василий, как настроение?

– Здравствуйте. Хорошо, прекрасно, замечательно, чудесно.

– Почему «Свиное рыло»?

– Потому что это галерея «колдовских художников», а это мои большие друзья, и я, можно сказать, отчасти член этой секты.

– Вы, по-моему, первый раз в Петербурге с такой масштабной историей?

– Да.

– Я, как субъективный зритель, вижу в изображенном вами мире темное начало и светлое начало. Кто есть светлое начало в Кобылозадовске? Котики?

– Там все добрые. Это мир добрых и прекрасных существ.

– Но некоторые из них с топором.

– Так они обороняют свой прекрасный мир от темных сил, злыдней! А злые у меня — свинообразные иностранцы: американцы там разные, которые хотят развалить нашу родину, платят деньги разным местным агентам влияния, чтобы уничтожить нашу прекрасную систему и высосать сок из наших березок.

– Василий, вы предполагали пять лет назад, когда вышел ваш клип «Вперед, Россия!», что все, что вы делаете, потом станет реальными выпусками новостей? В прайм-тайм, в течение долгих месяцев.

– Нет. Я не могу сказать, что в этом было что-то пророческое. Скорее всего, человек устроен так, что он часто подгоняет события.

– А вот все говорят: «Сейчас самое ужасное время»...

– Я думаю, сейчас самое лучшее время. Я не знаю, когда русский человек жил так хорошо, как он живет сейчас. Может быть, в 2005 году.

– В чем хорошее?

– Ну, войны нет. Человек сыт, у него есть работа. Жить можно, бывало и хуже.

– А кому хорошо живется в этом вашем мире – бабушкам, котикам, алкашам? Персонажей-то много. Кто-то стеклоочиститель глотает, кто-то пионер. Им всем хорошо, они счастливы?

– На картинах нарисован не общий момент. Человек пьет стеклоочиститель — это же не жизнь человека, это только момент человека, в который он пьет стеклоочиститель, а три дня назад он был на концерте в консерватории. Счастлив ли он — я не знаю, но здесь изображен какой-то миг. Как фотография. Вот вы смотрите фотографию человека на паспорт — вы же не можете сказать, человек счастлив или нет.

– Можем сказать, что ему пора в отпуск.

– Типа того. Человек может в своей фантазии подумать, что было до этого, что было после этого, но на картине конкретно изображен момент бабушки с топором, плачущий котенок, она говорит: «Кто котеночка обидел?» А до этого котеночек может заниматься чем угодно, бабушка – то же самое. Солила огурцы, может быть.

– Но котеночек всегда излучает свет.

– Ну конечно, да.

– Почему?

– Он рыжий, рыжий цвет это...

– Солнышко?

– Да.

– Сколько у Васи Ложкина котов? Зрители спрашивают. Настоящих?

– У меня один сейчас.

– Рыжий?

– Нет. Коричневый, абиссинский, они коричневые.

– На собаку по повадкам похож?

– Нет, он скорее на обезьяну по повадкам похож: бегает по потолку, все ломает. Маленькая злобная мартышка.

– А как вообще относятся ваши домашние к тому, что вы — Вася?

– Да нормально, хорошо.

– То есть дома вы Вася Ложкин? Или не Вася Ложкин?

– Смотря для кого. Сын называет «батюшка», жена называет «придурок», поэтому – когда как. Ребенку моя живопись вообще параллельна, ему больше нравятся лего и трансформеры. А жене нравится. С котами она очень любит.

– А было у вас что-то из посвящений? Например, вы сказали: «Дорогая, этот котик (или старуха?) посвящены тебе». Или: «А это вот ты»?

– Бывало такое, но эти картинки я в интернет не клал.

– С чем вы приехали в Санкт-Петербург? Вы вошли в студию с перевязанным холстом — расскажите, что там?

– Скоро у Федора Чистякова выходит альбом, и я ему нарисовал обложку для альбома. Это одна из старых моих картин, я сделал ремейк, немножко переделал ее, она понравилась. Фотографию картины я ему давно дал, а сейчас с оказией привез в Петербург оригинал. От вас поеду на встречу.

– А вы ее словами опишите.

– Там бабушка играет на баяне, вокруг нее летают коты.

– И свет излучают?

– Конечно, как всегда. Федор — человек верующий, поэтому картинки, «излучающие тьму», не подошли бы.

– Что за символ такой на ваших картинах — злобный заяц? Почему вообще заяц?

– Не знаю, нравилось мне зайцев рисовать. Сейчас я их давно уже не рисовал. Просто одно время у меня зайцев было дофига. Но потом ушли. Сейчас у меня вместо зайцев – коты, медведи, свиньи, обезьяны и такие человекообразные полубуратино-полуполено.

– Кстати, про Буратино — что это за необычный символ?

– Это не символ, у меня вообще символов как таковых нет. Это конкретные вещи, они символизируют сами себя. То есть в данном случае – поленообразный персонаж. Немного туповатый, немножко безумный...

– Соответственно, злой.

– Не то, чтобы злой. Конкретно злых-злых персонажей у меня нет. Как в мультиках: есть отрицательные персонажи, но они не настолько злые, как во взрослых страшных фильмах. Не повезло ему в жизни немножко, вот он и вышел такой, не очень добрый. И туповатый.

– Они у вас живут самостоятельной жизнью. Вы их создали и отпустили, и дальше они перемещаются по интернету, как хотят. Они если вместе соберутся, они друг дружку не...

– Они собираются же на выставке. Ну и потом, у меня не так много персонажей, они как-то из картины в картину переходят. Глобальный комикс, можно сказать. Есть старушка с топором, мужик сердитый, медведь или несколько, клоун, которому тоже не очень повезло, буратины и какие-то коты. И вот они в разные ситуациии попадают, что-то с ними происходит.

– И что делает кобылозадовский клоун?

– Клоун, отбившийся от цирка. Цирк уехал — клоун остался. И ему немножко трудно.

– То есть он никак не может встроиться в действительность.

– Да. Его противник – это медведь. Или медведи. Хотя медведь и Буратину часто кошмарит. И обезьяну.

– А они вместе живут, в одном населенном пункте? Может, они родственники все? Как они в мифическом мире сосуществуют?

– Клоун точно приезжий. А все остальные местные.

– У вас была картина «Нефть дешевеет, потому что бензин дорожает». Про нефть очень хочется поговорить. Каковы в вашем Кобылозадовске цены на Brent?

– Нефть – тема вечная, она мне всегда нравилась, до всех этих событий — подорожания, подешевения. Вообще нефть – как явление, как некая жидкость под землей. Были же какие-то динозавры, они умерли, превратились в нефть. У меня есть один товарищ, он ест грибы. Грибы — древнейшие существа на планете, и они в нем пробуждают древние силы, так как он тоже является частью природы и этой экосистемы. Я ему сказал, если нанюхаться бензина, то можно тоже испытать некие путешествия в параллельные миры. А бензин делается из нефти, а нефть является кровью земли, древней жидкостью, состоящей из древних животных — эта тема мне всегда была интересна. Не то, что там нефть-деньги-доллары. Это уже вторичное. Нефть сама по себе очень классная. Я смотрел свою любимую передачу на РЕН-ТВ, где рассказывали, что нефть прилетела с другой планеты. Было очень классно.

– А насколько события Кобылозадовска коррелируют с событиями реального мира?

– Ни насколько.

– А вот выборы у нас будут 18-го. А у них?

– Да нет. Про выборы у меня была только одна картинка.

– То есть Вася Ложкин с реальностью не очень дружит?

– Понимаете, все эти события — выборы, доллары — это же всё события дня, события недели. А я – про эпохи, эры или какие-то внутренние состояния души. Поэтому всё это для меня мелко. Сегодня — выборы, завтра будет царь.

– Будет?

– Конечно.

– А котики тоже меняются или нет? Я смотрю, котики-то не взрослеют.

– Есть взрослые, есть подростки, их несколько. Есть жирный кот.

– А они в этом мире стареют, умирают, взрослеют?

– Ну, есть и похороны. У меня была картина, «Негры хоронят кота», очень классная. Кстати, в Питере продал ее кому-то.

- Когда вы поняли, что вы в тренде, что пришла слава?

– Да я бы не сказал, что какая-то слава пришла. Слава – в интернете слава, а я как жил, так и живу. Ну, стал жить получше немножко.

- На кого похож ваш покупатель?

– От подростка (мама ему покупает) до пожилого человека.

- Мама покупает подростку картину Васи Ложкина?!

– Да. От какого-нибудь государственного чиновника до оппозиционера. Это очень широкий спектр людей. Даже если смотреть, кто приходит на выставку — это очень разные люди. Ну или кто смотрит в интернете. Нельзя их под одну гребенку. Что их объединяет — то, что они все из России.

- То есть за рубежом котики пока...

– Да.

- А вы хотите?

– Не хочу. Зачем? В России живут 140 миллионов человек, даже больше. А потом все-таки юмор такой специфический, даже не российский, а может быть, советский. В Украине это понимают некоторые, или за рубежом — эмигранты. Не обязательно русские — армяне...

- Вы в одном интервью сказали, что хотели бы жить в Киеве.

– Это было до революции.

- Поэтому и вопрос: хотели бы вы сейчас там жить?

– Конечно, нет, они ж там с ума все сошли, как там можно жить? Хотел бы я жить, например, в Сомали? Если бы оттуда всех убрать и поставить курорт. я бы там, может, и хотел жить. Так же и в Киеве. Они там все свихнулись мозгом.

- А вот предложат вам там выставку — поедете?

– Нет.

- Почему?

– После всех этих событий, после всего, что они там натворили, я с ними иметь не хочу никаких дел.

- Вот у вас 77 тысяч 681 подписчик в "Фейсбуке" — это довольно прилично. Вы баните друзей, которые оказались «по ту сторону» баррикады?

– Нет. Я вообще, можно сказать, за плюрализм мнений. Я баню, когда начинается шиза, оскорбление, политота – стараюсь ограждать от этого себя и других людей.

- А в Минск поедете?

– Минск мне нравится, он такой немножко СССР, туда приезжаешь – как на машине времени, там все такое советское, Минск — приятное место. То же самое Киев: он безумно красив, там еда вкусная, люди доброжелательные, гостеприимные. Украинцы в целом – это же наши дальние родственники. Почти как голландцы. Мы же все родственники. Но тем не менее то, что сейчас там у них произошло, мне не нравится, я всегда был противником этого. Поэтому туда ехать... А зачем, собственно? Меня туда и не... Хотя, бывает, зовут. Говорят, мол, вот, когда ты к нам приедешь? Ну а приезжайте сюда, здесь никто вас не тронет...

- По поводу картин «Ватничек» (№1, №2, №3): я открыла их на компьютере для того, чтобы сохранить к себе и опубликовать в социальной сети. Как вы к этому относитесь?

– Прекрасно.

- Все подворовывают, и немногие пишут автора.

– Мне все равно, пускай не пишут. К этому даже лучше. Я сам картины не подписываю. Вот, кстати, чем отличается Копейкин от Ложкина. Если вы посмотрите картину Копейкина — там написано: «Н. Копейкин». На моих картинах нет надписи. Я не подписываю картины. Важно изображение. Если человеку понравилась картинка с котиками — я очень рад этому. Я, грубо говоря, торгую не своим лицом, а своими картинами.

- Как же так? Первый раз встречаю художника, который не подписывает свои картины и при этом очень популярен.

– Это такая гипертрофированная мания величия. Что там подписывать, когда и так понятно, кто ее нарисовал? А во-вторых, как делаются картины: берутся краски, кисти – то есть это большая разноцветная подпись. Что такое подпись: мы берем краски, кисти и ставим буквы. Здесь то же самое, только в более разноцветном многомерном виде. Это и есть автограф.

- То есть рано или поздно мы ждем масштабов Ильи Глазунова, до этого дойдет?

– Обязательно, но на это у меня пока нет денег. Это же надо большое помещение!

- Я как раз давеча была на выставке Глазунова в Манеже, думала, это же сколько картин? А вот нет: второй этаж посвящен его фотографиям с очень известными людьми. Как вы насчет фотографий с очень известными людьми?

– Я не уверен, что у меня есть фотографии с известными людьми.

- Например, с Владимиром Владимировичем?

- Если вы имеете в виду директора РЕН-ТВ, то да, встречался, и поеду к нему опять. Владимиром Владимировичем зовут моего отца, например. Поэтому тоже с ним встречался.

- Я смотрю, у вас в "Фейсбуке" такая картинка: коробка и в ней три котика. Они материальны, их можно потрогать.

– Котики – это такие мини-скульптурки, они будут только зимой доступны. Их надо вручную раскрашивать, на это нужно время, и их будет 50 штук, потому что больше мы физически не сможем сделать. Зимой будет выставка — можно будет купить такого котика.

- Где?

- В ЦДХ в Москве.

- А вашу картину повесить неправильно, например, повернув на 180 градусов? Нам подсказывают, что 3 декабря 1961 года в Нью-Йорке произошло знаковое событие: картину, которая 46 дней провисела неправильно, перевесили должным образом. Картину Васи Ложкина можно повесить неправильно?

– Да можно хоть в печке их сжигать — все что угодно можно с ними делать. Вот вы спрашивали: перепостить картинку — как вы к этому относитесь? Единственное, что мне не нравится, сейчас особенно – выборы скоро, движуха: когда берут мои картинки и используют в качестве иллюстрации к каким-нибудь статьям. Политическим. В газету какую-нибудь. «Голос Улан-Удэ» какой-нибудь. Газетка делается под выборы, под какую-то конкретную партию, и картинка используется для привлечения внимания. И, конечно же, так как люди эти все уважают авторское право, напишут: картинка Васи Ложкина. И получается, что Вася Ложкин согласен с мнением автора этой статьи и отчасти агитирует. Есть люди, которые ко мне честно обращаются: «Можно, мы возьмем вашу картинку для агитации?» Я говорю: «Нет, нельзя». Нельзя — так нельзя. А есть те, кто не спрашивает.

- А судебные иски?

– Нет.

- Вася Ложкин выше этого.

– Были предложения нарисовать за деньги для кого-то, но я не соглашаюсь. Не важно, кто это.

- В продолжение вопроса с перевернутой картиной: какие критерии для оценки величия современного искусства вообще существуют?

– Я в современном искусстве вообще не рублю нисколько. Поэтому у меня критерий прост: мне нравится или не нравится. Конечно, есть более сложные способы, но у меня все просто.

- Как кризис повлиял на вашу ценовую политику?

– Картины подешевели. Процентов на 50.

- То есть мы сообщаем: друзья, демпинг, успевайте!

– Так кризис-то 2014 года, сейчас наоборот уже. Почему? Картина такая штука, которая не является предметом первой необходимости, поэтому, когда у человека начинаются финансовые проблемы, последнее, о чем он думает, — купить картину. Поэтому я не могу продавать ее дорого, потому что ее никто не купит.

- У нас была Марина Гисич, которая сказала, что, как это ни странно, хотя картина не является предметом первой необходимости, это отличная инвестиция.

– Не в моем случае. Я не занимаюсь искусством как таковым. Конечно, есть богатые люди, у которых есть яхты, дома, где хранятся драгоценности, замки и так далее. Для них все равно, когда купить себе произведение искусства — кризис, не кризис. Среди тех, кто со мной общается, нет таких.

- Если вас попросят нарисовать картину для благотворительного аукциона — вы возьметесь?

– Я не могу это делать для всех. Есть те, с кем я не первый год уже сотрудничаю.

- А какие критериии для выбора? Друзья?

– В первую очередь благотворительность по отношению к людям. Кошечки, собачки — это все... Тьфу на них! А только к людям, и неважно — к детям, взрослым. Потому что детям все готовы помогать, а взрослому человеку, попавшему в беду, помогать уже никто не хочет.

- А вы заметили, что животным хотят помогать ничуть не хуже, чем детям?

– Животным как-то проще помогать.

- Можно ли заказать портрет, были ли случаи?

– Нет, это просто неинтересно. Конечно, я работал с какими-то организациями, делал рекламного вида вещи. Но я же не художник. Дешевле будет пойти к местным художникам на улице, подойти заказать, или на Авито. И это стоит не так уж и дорого.

- И хорошо рисуют, похоже.

- Да, поэтому к Васе Ложкину за портретом идти неразумно.

- Когда же появился Вася Ложкин?

– Году в 2004-м, наверное. Я работал в газете, и там у нас было не так уж много сотрудников. Мы писали статьи, и одну и ту же фамилию нельзя было ставить: если есть материал с этой фамилией, то на другой странице надо другую фамилию написать, хотя ты и то, и другое написал. Поэтому придумывали разные имена. И вот Вася Ложкин был один из псевдонимов. Потом, когда я завел себе ЖЖ, был Вася Ложкин как ник. А до ЖЖ еще на форумах использовал как ник. И юзер Вася Ложкин нарисовал картинку, выложил ее у себя в ЖЖ, кто-то это перепостил. А другой человек спрашивает: кто это сделал? Вася Ложкин. Юзер Вася Ложкин. Потом слово «юзер» исчезло. И вот это имя как-то прилипло. Это не был маркетинговый ход.

- А вы скрываете свое настоящее имя?

- Нет, меня зовут Алексей Владимирович Куделин.

- Что возникло раньше — музыка Васи Ложкина или живопись?

- Музыка. В 1991-м, может быть, году мы еще школьниками пытались что-то сделать. У нас коллектив назывался «Пулеметы Ивана Грозного», на нас произвели очень сильное впечатление Курехин и группа «АукцЫон». И Pink Floyd. И мы хотели сделать на пианино, аккордеоне, скрипке и гитаре что-то такое. Записывали звуки часов, падающих с комода, — спецэффекты изобретали. А потом после школы в 1994 году начался суровый панк-рок.

- Вы оканчивали профессиональные школы — музыкальную, художественную?

– Нет.

- Природа?

- Это все дар. На самом деле я не знаю, почему это сложилось. Я никогда не задумывался о том, чтобы стать художником. Всегда хотел быть рок-звездой, с самых малых лет. Я никогда не хотел стать танкистом, космонавтом, – только рок-н-ролл. И всю жизнь этим занимаюсь. Просто так сложилось, что живопись более успешна, чем музыка.

- Кто из политиков покупал ваши картины?

- Никто, наверное. Какие-то люди, может, имели отношение к партиям, но я не знаю.

- Вопрос такой: когда это кончится и, главное, чем?

- Если говорить о моем творчестве – то тогда, когда это перестанет быть модным. Я тогда переквалифицируюсь в управдомы. А если когда «это»? Я думаю, «это» кончится концом света.

- Когда?

- Неизвестно. Известно то, что об этом никто не знает. А тот, кто знает, тот сумасшедший.

- А что вы читаете?

- Вот Пелевина купил новенького. А я, собственно, только Пелевина и покупаю раз в год.

- Есть же телега модная, что он исписался и создал секту... Вчера он в новостях умер, например.

– Ну, такой окруженный легендами и слухами персонаж. Я не настолько большой фанат Пелевина, чтобы следить за его жизнью. Пусть это даже не Пелевин, пусть это группа авторов, робот, Дарья Донцова под псевдонимом Пелевина это пишет — кто угодно, мне просто нравятся произведения. Точно так же: когда я смотрю кино, я не запоминаю названия фильмов. Ну, иногда... А кто режиссер — мне вообще наплевать. То же и с книжкой Пелевина. Я буду ехать из Питера в Москву, прочитаю эту книжку, выкину ее в урну на вокзале. Ну, это я так, условно говорю. А что я читаю... У меня нет времени сейчас читать. Раньше читал дофига. В юности любил фэнтези. У меня сосед был на фэнтези повернут, у него был огромный шкаф, до потолка, все про драконов, гоблинов — это я все у него перечитал. Фантастику всевозможную, чуть раньше классику русскую — Толстых, Достоевских и прочих Гоголей и Чернышевских.

- Ваш Кобылозадовск некоторые сравнивают со Скоропригоньевском.

- Ну, наверное, да... но не совсем. Просто мне словосочетание очень понравилось, оно было придумано в 2004 году, когда в газете работал. А сейчас для меня эта история уже потеряла актуальность.

- А что сейчас актуально?

– Я сейчас думаю о том, как сделать красивую, интересную выставку, когда будут зимние каникулы. К ней надо нарисовать картины. А какой-то мифический мир я сам не создаю, его создает зритель. Он видит там все что угодно — войну в Украине, политику, экономику, все что хотите. И Кобылозадовск. Вот вам Кобылозадовск — а вы уже сами его своей фантазией наполняете. У меня там кот с топором нарисован — и все.

Запись всего эфира смотрите на официальном канале "Фонтанки" на YouTube.

© Фонтанка.Ру