Что в имени тебе моем?

«Мне рассказывали, будто в Индонезии существует обычай время от времени менять имя. Когда человек чувствует, что он устал от своего прежнего «я», он берет себе другое имя и начинает новое существование. Хорошая идея!» - это Эрих Мария Ремарк, роман «Ночь в Лиссабоне». Что же такого сильного заложено в имени, что оно даже меняет человека изнутри? Какой след оно оставляет в нашей психике и о чем нужно помнить, выбирая имя ребенку?

«Мне рассказывали, будто в Индонезии существует обычай время от времени менять имя. Когда человек чувствует, что он устал от своего прежнего «я», он берет себе другое имя и начинает новое существование. Хорошая идея!» - это Эрих Мария Ремарк, роман «Ночь в Лиссабоне». Что же такого сильного заложено в имени, что оно даже меняет человека изнутри? Какой след оно оставляет в нашей психике и о чем нужно помнить, выбирая имя ребенку?

Имя – то, что сопровождает нас всю жизнь. Это одно из первых слов, которое мы слышим и которое продолжаем слышать постоянно долгие годы. Это одно из первых слов, которое мы произносим. Это то, что ассоциируется у окружающих с нами и у нас - с самим собой. Имя, как считают некоторые, может отразиться на карьере, на личной жизни и даже на характере.

При этом, как мы знаем, существует и мода на имена, которая, как и любая мода в принципе, динамична. В разные периоды в школах за партами могли сидеть сплошные Иры или Вовы, Кати и Наташи. Вспомним, например, что 1961 год дал нашей стране целое поколение мужчин по имени Юрий. Самые популярные в Петербурге за минувший 2011 год – Александр и Анастасия – имена, конечно, классические, не теряющие популярность веками. Зато Даниил, Артем, Полина (тоже из топ-десятки) раньше были не самыми распространенными. Но бывает и так, что родители захотят вдруг назвать ребенка Доброслав или Наоми. К этому стоит отнестись с юмором, или последствия для ребенка могут быть довольно серьезными? В любом случае такое экзотическое имя может повлиять и на отношение человека к самому себе, не говоря уже о том, что всю жизнь ему придется либо объяснять причину такого имени, либо замечать немое удивление в глазах окружающих.

«Я думаю, что это нарциссизм родителей: какие-то неудовлетворенные желания, потребности, которые они возлагают на ребенка, - объясняет психолог и психоаналитик, преподаватель кафедры теории психоанализа ВЕИП (Восточно-Европейский институт психоанализа) Ольга Детковская. - Родители априорно нагружают ребенка каким-то своим ожиданием, надеждой, что он будет не такой, как все. Очень часто в последующем это будет нарциссическая личность, ему будет казаться, что ему больше позволено, ему больше должны, и он с таким запросом будет обращаться к миру. В результате, конечно, в чем-то такой человек будет несчастным».

Тем же родительским нарциссизмом можно объяснить и большое количество новоизобретенных имен в советскую эпоху: Октябрина, Сталина, Владлен, Ким. «Тогда родители говорили: «Мы настолько преданны революции, этим идеям, и мы так этим гордимся, что называем так ребенка». Но что при этом сам ребенок будет делать с этим именем – большой вопрос», - рассуждает Детковская.

Для некоторых имя может перерасти в целый комплекс; зародившийся в детстве, он так и не исчезает в зрелости. В интервью журналу «ОК!» телеведущая, сценарист и режиссер Дуня Смирнова как-то призналась, что всю жизнь стеснялась своего редкого имени – Авдотья, слишком уж эмоционально воспринимали его окружающие: «Я очень переживала в детстве. Сначала хотела быть Джульеттой. Но не потому, что я была такая образованная девушка, а потому, что у соседей по даче жила собака, которую так звали. Потом я хотела быть Глэдис. В юности я уже стала получать удовольствие от своего имени. Но реагировали на него всегда неадекватно. И я часто представлялась Кристиной или Анжелой. Потому что вот на эти имена русский человек реагирует нормально. А на старое русское имя Дуня…» В другом издании она просто привела диалог с одним незнакомцем: «Тебя как зовут?» - «Дуня». - «А что так?..»

А вот петербургская актриса Аэлита Шкомова, напротив, всегда любила имя толстовской инопланетянки и никогда болезненно не реагировала на интерес к нему, тем более что назвали так актрису не случайно. «Я родилась в 1942 году, мой папа был военный летчик, а жена военнослужащего всегда ездила с полком. Часть перевели в Грузию, в город Миха Цхакая, – там родилась я, но папа меня не видел, потому что он улетел на задание, - рассказывает Аэлита Шкомова. - Мама ему только в полк сообщила, что родилась дочь, но что имя сообщит позже, потому что родилась девочка слабенькая, которая вообще могла не выжить. А соседка-грузинка, которая читала в свободное время «Аэлиту» Толстого, сказала: «Назовите дочку Аэлитой: если не выживет, останется память о красивом имени, а выживет – то будет это имя счастливое». Потом я узнала по гороскопам, что мой покровитель – Марс, а поскольку у Толстого Аэлита – марсианка, я только обрадовалась!»

При этом Шкомова верит в то, что имя, какое бы оно ни было, сопровождает человека и помогает ему, поэтому не надо менять его: «Человек родился, у него такое имя, его так называют, называют – и он изнутри светится. Я считаю, что имя не просто придумывается как бы пооригинальнее, как у нас раньше в России называли Лагшмиварами (как так можно назвать сына?), имя формирует характер».

Но если с именами вроде Лагшмивара и другими, выбивающимися среди Иванов или Дмитриев, еще понятно, то, как может проявиться влияние обыкновенного имени, разобраться сложнее. Тут важно в первую очередь понимать то, что родитель вкладывает в имя ребенка.

«Иногда детей называют в честь кого-то из родственников, часто уже умерших, - приводит пример Ольга Детковская. - Особенно это будет влиять на детей, чье имя – имя сиблингов, то есть их братьев или сестер, которые умерли до их рождения. Потому что будет вставать вопрос: кого воспитывает мать? Она переживает смерть этого рано умершего ребенка и таким образом отыгрывает свое горе и восполняет утрату с помощью другого? Ребенок так или иначе будет нести в себе определенное чувство вины. Самый яркий, наверное, пример - это Сальвадор Дали: его мать назвала в честь умершего первого сына. И каков психологический портрет самого Дали? В нем много неоднозначности, много расщепленности, в его живописи много фрагментированности и нестабильности. Связать напрямую это, конечно, нельзя, но определенную роль имя все же сыграло».

Профессор психологии Борис Хигир более 30 лет изучает имена, и за это время написал большое количество работ о связи имени и судьбы на основе проведенной им статистики. Он и вовсе категоричен и уверяет, что называть ребенка именем, уже присутствующим у кого-либо в роду, категорически нельзя. Даже именем бабушки и дедушки, именем отца. «Например, Сергей Сергеевич Бодров умер на съемках, Давид Давидович Кипиани скончался от сердца в машине», - перечисляет Хигир. По его теории, большую роль играет даже не имя, а отчество, и именно в зависимости от него - по созвучию - надо называть ребенка.

«Многие этого не знают, но звук влияет на сознание, воспитание ребенка. Для того, чтобы дети росли нормально, звуковой ряд нужно подбирать от отчества, потому что нет отчества – нет человека. Даже если мы берем донорскую сперму, характер будет именно от донора. Ведь девять месяцев женщина вынашивает отчество. Мы, к примеру, сразу не знаем: девочка будет или мальчик. Только потом, когда уже ребенок рождается, мы придумываем ему имя. Если в отчестве есть агрессия – у детей уже с детства будет некая агрессия. Но если вы правильно назовете – причем это зависит от времени года тоже - и если правильно воспитываете, то он не будет таким агрессивным, истеричным».

Также профессор убежден, что имя нельзя сокращать, потому что, если человека дома называют так, а на работе или где-либо еще – по-другому, он будет чувствовать себя неловко, неуверенно. В общем, раздваиваться.

Влияние отчества, времени года, специфического набора звуков, смысла, вкладываемого в имя, - гипотезы, которые трудно проверить научно. Но и недооценивать то слово, которым нас обозначают на протяжении жизни, тоже не стоит, ведь ничто мы не слышим так часто, как собственное имя. У нас даже мышцы на лице работают по-разному, когда мы, округляя рот, протягиваем «О-о-о-ля» или растягиваем губы, произнося «И-и-и-ра». И кто его знает, какие там части серого вещества начинают развиваться активнее, когда их так «будоражат» мышцами.

А ведь не случайно еще древние заметили — как лодку назовешь, так и поплывет...

Виктория Взятышева