Голоса не с трибун

«Фонтанка» решила выяснить, кто сегодня оказался на Пионерской площади и площади Сахарова, и с каким настроением эти люди туда пришли. Мы послушали, о чем они говорят между собой, и пообщались с некоторыми из них. Как и можно было предполагать, состав митингующих оказался самым разнообразным, а мнения большинства рядовых участников акций протеста отличались от того, что говорили с трибун.

«Фонтанка» решила выяснить, кто сегодня оказался на Пионерской площади и площади Сахарова, и с каким настроением эти люди туда пришли. Мы послушали, о чем они говорят между собой, и пообщались с некоторыми из них. Как и можно было предполагать, состав митингующих оказался самым разнообразным, а мнения большинства рядовых участников акций протеста отличались от того, что говорили с трибун.

Пионерская площадь

На Пионерской площади были проблемы со звуком, так что расслышать выступающих возможно было не всегда. Впрочем, пришедших вполне устраивало общение друг с другом.

Хорошо одетые мужчина и женщина лет тридцати:

- Да, в Москве это, конечно, гораздо лучше организовано…

- Вообще надо было остаться дома и смотреть видеотрансляцию.

Двое пенсионеров:

- Мне все равно, лишь бы справедливость была.

- Надо прийти в партком и сказать товарищу… (фамилию мы не расслышали. – Прим. автора), что если он не разберется в проблеме этих фальсификаций, то он будет в них виновен.

Женщина с плакатом «Свободу политзаключенным», лет тридцати пяти, рядом с ней еще одна, лет на 10 старше, в шубе. Судя по всему, они не знакомы. Женщина в шубе спрашивает:

- А кого вы называете политзаключенными?

- Данилова, Мохнаткина, Филиппа Костенко, Пичугина из "ЮКОСа".

- А как вы узнали о том, что они политзаключенные?

- Это весь Интернет знает.

- Вот в этом-то все и дело, что только Интернет сейчас и может объединять людей. Я была наблюдателем, нас было семь человек, так вот у «Справедливой России» было 400 голосов, а у «Единой» – 200.

- А у «Яблока» – еще больше.

- Если честно, то как раз у «Яблока»-то голосов было мало.

- В любом случае, они устраивают эти выборы только для того, чтобы их окончательно не выгнали из всех международных организаций, а так это не более легитимно, чем в Конго. Это не капитализм, не социализм, даже не знаю, какой это «-изм».

Двое мужчин, у одного из них на куртке ленточка с символикой партии «Яблоко»:

- А что там на Сахарова?

- Ну, человек 500 соберется.

- Кому это надо?

- Это все Курносова, она не может иначе.

Несколько пожилых людей, один из них рассказывает:

- Этот наш вождь, когда курсантом был, я-то знаю, не вылезал из пищеблока, вырезал решетку и таскал морковку, картошку, не хватало ему пожрать.

Двое мужчин, одному лет пятьдесят, другому не больше двадцати пяти:

- Почему, интересно, не вышли люди? – задается вопросом старший.

- Думают, что ничего нельзя изменить.

- Как это нельзя?!

Девушка с плакатом «Харви Милка – в депутаты», представитель российской организации ЛГБТ:

- Я пришла сюда, потому что, во-первых, были ущемлены мои права как избирателя. Во-вторых, государство собирается принять этот закон, о борьбе с гомосексуализмом и педофилией, он многое запрещает, в частности нашу организацию. На площадь Сахарова я не пойду, там будут те люди, которые в прошлый раз развернули здесь какую-то активность, освистывали выступающих, выкрикивали националистические лозунги, мне это неприятно. (Харви Милк – американский политик, первый гомосексуалист, избранный на государственный пост в США, в штате Калифорния. Три года назад о нем был снят фильм с Шоном Пеном в главной роли. – Прим. автора.)

Хорошо одетая женщина сорока пяти лет:

- Я взрослая женщина, домохозяйка, у меня муж пьющий, где-то здесь, на площади, и прийти я могла на митинг только с одной целью – увести его домой.

Мужчина, 40 лет:

- Я пришел сюда, потому что я требую. Просто требую, а чего – не важно.

Две дамы бальзаковского возраста:

- Надо все время выкрикивать что-нибудь из Грибоедова, из бессмертной комедии. Например: «Шумим, братец, шумим». Собчак придумала что-то про «норковую революцию», а я про Грибоедова.

Молодой человек и девушка с флажками «Справедливой России»:

- Промоакция какая-то или порноакция, - шутит молодой человек.

- Правда, народу сегодня вышло много меньше, - замечает собеседница и неожиданно меняет тему разговора: - Есенин на самом деле поэт был редкий, но какая сволочь.

Молодая девушка, раздает газеты «Избирательницы России»:

- Вообще, я не знаю, что это за газеты, я из либертианской партии, мы за равенство всех людей перед законом, независимо от должности. Просто наши листовки у меня закончились.

Мужчина тридцати лет:

- Я программист и борюсь в Интернете с сурковскими троллями. Одного я как-то довел до слез, и он признался, что приехал в Россию из бывшей союзной республики и занимается этим, потому что так у него есть какая-то крыша над головой. Он говорил, что ему платили 30 рублей за каждое сообщение.

Площадь Сахарова

Микрофон на площади Сахарова работал хорошо, даже слишком хорошо, однако большинство людей не повторяли никаких лозунгов вслед за ораторами.

Трое молодых людей с самодельными плакатами, на плакатах лицо Путина заклеено словом «цензура»:

- Мы ни к каким организациям не относимся, мы хотим утопии, мира без религии и без власти. Нам ближе миры Стругацких, чем реальный мир.

Женщина с седыми волосами:

- Я вообще аполитичный человек. Дело в том, что я привела на выборы свою матушку, ей 83 года. Для нее это был настоящий подвиг. И ей дали бюллетень без печатей и подписей. Я это поняла не сразу, и ничего выяснить и добиться я не смогла, поэтому теперь пришла сюда.

Улыбчивый милиционер:

- Да, это перебор. (Про лозунги, выкрикиваемые с трибуны. - Прим. авт.)

Военнослужащий:

- Вообще весело. Главное, чтобы не хулиганили.

Молодой человек в костюме стрельца:

- Я никакого отношения не имею к этому митингу, мы тут устраиваем костюмированный карнавал, и я должен встречать гостей, но из-за оцепления им сложно сюда попасть.

Студент, раздающий листовки:

- Я хочу, чтобы была власть рабочих. Никаких националистов я не поддерживаю.

Дмитрий, научный сотрудник, занимается физикой твердого тела:

- Я не только за честные выборы, я считаю, что необходимы национализация и самоуправление. Это не значит, что нужно отобрать квартиры и машины, под национализацией я имею в виду Прохорова и прочих олигархов. Национализируются средства производства. А лавочники и средний бизнес от этого не пострадают, особенно если хорошо обращаются со своими сотрудниками. Землю в городе нужно отобрать, потому что ее владельцы строят на ней небоскребы. Есть, конечно, и хорошие, честные предприниматели, но на одного приличного человека приходится десять мерзавцев.

Трое студенток:

- Мы пришли сюда, а не на Пионерскую площадь, потому что думали, что там будет меньше националистов и провокаторов, агрессивных людей, а оказалось, что все наоборот.

Молодой человек в костюме Деда Мороза:

- Я представляю организацию Дедов Морозов. Мне не нравится все, что здесь говорят, и я решил, что нужно как-то разнообразить этот протест, сделать его более праздничным.

Мужчина и женщина средних лет у здания исторического факультета СПбГУ, собираются садиться в автомобиль Toyota Camry:

- Ну, на Пионерской было уныло, но благопристойно, а здесь уныло и неблагопристойно, как будто бы съел беляш на вокзале, – резюмирует мужчина.

На митингах была Мария Элькина