Как живет «Терем-квартет» (фото)

«Терем-квартет» - музыкальный коллектив, ставший уже неотъемлемой частью петербургского культурного ландшафта, рассказал корреспонденту «Фонтанки» об итогах юбилейного сезона, о концертах, гастролях и новых проектах. Ансамбль остаётся верен себе: четыре виртуоза играют свои и чужие композиции, при этом превращая их в нечто «теремовское», и ни по мастерству, ни по репертуару не имеют себе равных уже на протяжении последних двадцати лет. Как прошли юбилейные торжества, что было интересного, забавного, запоминающегося в минувшем сезоне? – с этого мы начали нашу беседу.

– Во-первых, можно сказать, что центральных событий у нас было два: одно в Москве, другое – в Питере. Наши юбилейные концерты очень отличались друг от друга, хотя в обоих случаях мы поставили себе достаточно высокую планку. Главным ведь было не просто сыграть концерты, но организовать всех и вся вокруг – и в обоих случаях, при всех недостатках и накладках, что всегда сопутствуют таким большим праздникам, всё получилось – получилось «выстроить терем». И это очень приятно: несмотря на то, что сцены были очень большие – что в Москве, что у нас, в Петербурге – удалось сохранить душевную атмосферу, искренность…

– А концерты в двух городах были схожими по сценарию?

– Нет, они были абсолютно разными. В Москве юбилей, если можно сказать, был более классичен: в нём приняли участие «Виртуозы Москвы», Денис Мацуев, виолончелист-«экстремал» Борислав Струлёв – он как бы учил нас на сцене играть по нотам, а то мы-то не умеем! (Смеются). Спонтанная такая импровизация вышла. А с собой в Москву мы привозили балерину Юлию Махалину и ансамбль “Musica Petropolitana”.

– Они же исполняют музыку эпохи барокко?

– Да-да, вот и мы с ними в таком же стиле сыграли, причём впервые. Было безумно интересно, и мы обязательно повторим это в Петербурге. Играли мы «Фолию» Вивальди, однако в силу «атмосферности» наших инструментов или ещё неизвестно почему – но при абсолютно точном следовании нотному тексту Вивальди у нас выходило что-то украинское, вроде «Ехал казак за Дунай».

– Таким образом, вашу интерпретацию можно назвать «Новое из жизни Вивальди»: вышло, что композитор творил под явным влиянием славянской музыки…

– Да, именно так. А вторую вещь с “Musica Petropolitana” мы сделали на тему советской песни «Если б гармошка умела», сделали именно в стиле старинной музыки, чуть-чуть поменяли кое-где гармонию – и получился прекрасный образец музыки барокко! Удивительно меланхолическая вещь, по настроению напоминающая знаменитый квартет, что играл на палубе тонущего «Титаника» (смеются).

– А Юрий Шевчук на вашем концерте в Питере появился спонтанно? Ведь он вышел петь со «шпаргалкой» в руке…

– Да, совершенно неожиданно! Мы были с ним знакомы и раньше, но вместе никогда не выступали. Он захотел нас поздравить, и, чтобы выйти вместе на сцену, мы предложили ему исполнить песню из нашего «Детского альбома»: он согласился, и буквально после одной репетиции Юрий спел на нашем юбилее, потому и слов наизусть не помнил. Юрию это дело страшно понравилось: он знал нас давно, но именно после этого концерта он пригласил нас для работы над последним альбомом «ДДТ» под названием «Прекрасная любовь», который был записан зимой. Мы там участвовали в записи трёх песен: «Господь нас уважает», «Москва» и «Генерал ФСБ». И уже после этого появилась идея сделать программу народных песен – так называемых «народных песен»: это могут быть, действительно, и старые народные песни – или, скажем, «Тёмная ночь» – то есть те песни, которые поёт народ, поют люди на рыбалке или за столом. Но сделать все эти песни, освободив их от штампов. Штампы – это Бабкина и «Старые песни о главном»; это то, как их сегодня преподносит радио и телевидение – когда исполнители думают об аранжировке и внешней форме, совершенно забывая о содержании – «попса», одним словом. Раньше, когда пели Бернес, Шульженко, Утёсов, Русланова – это было исполнение, шедшее именно от образа и содержания; такое энергетическое пение.

– А Юрий Юлианович как раз обладает нешуточной энергетикой!

– Вот именно поэтому мы к нему и пришли! И выяснилось, что он тоже очень любит петь такие песни и с удовольствием это сделает. Самым сложным оказалось выбрать время: и у него, и у нас очень много планов расписано вперед. Но в конце концов дату утрясли, 13 января следующего года у нас будет премьера в Москве…

– Значит, Старый Новый год в Москве проведёте?

– Да, это у нас уже стало традицией: праздничный концерт в Международном доме музыки. А в Питере пока с числом неясно: либо 14 января, либо первого марта. Группа ДДТ, правда, немножко ревнует – но мы же не забираем Юрия от них! И ему интересно: он же выйдет в Большой зал филармонии, к другой публике! Он попадает в нашу атмосферу, а поскольку Шевчук – человек очень искренний, должно получиться очень интересно.

– А что с другими вашими прожектами – например, «романами» с различными оркестрами?

– Продолжается «песня», хотя с «Виртуозами Москвы» всё несколько пошло на спад: Владимир Спиваков как-то выразил неудовольствие – мол, не для того я создавал оркестр, чтобы играть с народными инструментами! Поэтому по России мы с ними поездили: Красноярск, Новосибирск, Кемерово; а вот западные гастроли с «Виртуозами» резко отменились: 14 августа в Юрмале сыграли с ними последний концерт.

– Ну, большое дело: разве мало у нас всевозможных камерных оркестров?

– И не только камерных, и не только у нас: уже готовится программа с Литовским национальным оркестром; месяц назад нас пригласил Берлинский филармонический оркестр на 2009 год. Есть предложения от очень многих и разных коллективов, здесь главное – подготовить оригинальную и интересную программу.

Здесь в комнату вошёл баянист Андрей Смирнов, и это дало повод вернуться к итогам юбилейного сезона:

– Как сложилась судьба баяна, который Валентина Матвиенко торжественно вручила вам в подарок на юбилейном концерте? Его ведь не успели сделать к сроку, и губернатор вручила вам, если можно так выразиться, полуфабрикат?

– Баян уже готов! Неделю назад его, можно сказать, окончательно «довели до ума». Мастер выточил все «голоса» – специальные пластиночки, дающие инструменту его собственный голос, которые никак не успевали сделать к сроку. Инструменты ведь по графику не делаются! И мастер мне сказал, что ещё в течение двух лет, возможно, потребуются доводки: голоса могут смещаться вправо-влево, слегка деформироваться от влажности или вибрации… В общем, со временем получится очень хороший инструмент!

– Вас, наверное, можно назвать «самым читающим ансамблем России»?

– Да, в минувшем сезоне мы выступали в итальянском городе Турине на престижной и знаменитой книжной ярмарке. К сожалению, кроме музыкантов «Терема», российских представителей там не было. А это было вторым нашим выступлением за месяц на международной книжной ярмарке: 21 апреля мы давали концерт в Буэнос-Айресе.
– Из достижений минувшего сезона – (слово вновь взял домрист Андрей Константинов – авт.), – мы можем с чувством глубокого удовлетворения констатировать, что наконец-то открыли для себя Японию. Очень большие гастроли были, по разным городам, и прошли с очень большим успехом.

За свой двухнедельный тур по Японии «теремовцы» дали семь концертов в Токио, Иокогаме, Хуоко, Хиросиме, Симоде и Фукусиме – гастроли прошли с переполненными залами во всех городах. Получив массу подарков от японских друзей, искупавшись в Тихом океане, встретив рассвет и напитавшись японскими премудростями, «Терем-квартет» вернулся домой, договорившись о следующем туре в Японию на 2009 год.

– А чем японская публика отличается от нашей? Они орут, визжат – или наоборот: строго и чинно хлопают в ладошки?

– Самым, пожалуй, неожиданным для нас оказался тот факт, что японцы – необыкновенно сентиментальный народ. Была необыкновенно эмоциональная реакция, вплоть до слёз! А уж после всяких «заводных» вещей – и стучали, и орали, и ногами топали. Всё было!
А что ещё поразило в Японии – это необыкновенная акустика во всех без исключения залах, где нам пришлось выступать. В одном городе, приехав, мы вдруг узнаём, что никакой аппаратуры в зале нет – а он рассчитан на две с небольшим тысячи человек! Мы в шоке; говорим: аппаратуру ставьте однозначно! А они в ответ: «Да вы подождите, сходите-посмотрите, может и не понадобится»… Мы тогда рассказываем, что у нас, мол, в Петербурге – залы с такой великолепной акустикой! Такие шикарные! И то приходится иногда на некоторых площадках микрофоны ставить. Но вышли попробовать – и на сцене всё прекрасно звучит, и в зале. Просто удивительно.

– Японцы обожают русский балет. Не планировали туда с балетом приехать?

– Пока нет, хотя в минувшем сезоне у нас ещё разок прошла программа с балетом. Мы сидим на сцене и каким-то образом вовлечены в танец: то шляпу на кого-нибудь наденут, то девушки к нам на колени приземляются… Всё это непосредственно связано с музыкой, с сюжетом – интерактивное такое действо, в общем.

– А ваше сотрудничество со знаменитым питерским баритоном Владимиром Черновым закончилось?

– Нет-нет! Мы продолжаем готовить с ним программы, в которые входят не только русские и итальянские песни, но и оперные арии. Готовим очередные концерты – они пройдут в конце ноября в Большом зале Филармонии.

– Как-то у вас один сезон плавно перетекает в другой… А отпуск, отдых? Или тоже вместе проводите?

– Да по-разному. Андрей Смирнов, например, рванул не на юг, как принято, а на север: на берегу норвежских фиордов, у пустынных волн, стоял он, дум великих полн. Андрей Константинов никуда не ездил вообще – трудился в «группе поддержки» своей дочери, поступавшей на филфак. (Разумеется, она успешно поступила). Но, по давней уже традиции, мы всем квартетом съездили в Пушкинские горы.

Тем не менее, удушливые августовские дни теремовцы большей частью проводили в репетиционном классе. «Мы умеем играть перед слесарями, колхозниками и министрами так, чтобы им понравилось», – говорят они, и это правда. Все труды, поиски, размышления и споры, из которых рождаются блестящие выступления прославленного квартета остаются «личной жизнью» коллектива, недоступной для прессы и публики. Зато многие страны и города мира имеют возможность насладиться великолепными концертами «Терем-квартета» – и с удовольствием аплодируют ансамблю вот уже два десятка лет.

Кирилл Веселаго